Игорь Гунькин - Завтра будет буря

Предоставленный сам себе, фонарик отправлял к противоположной стене все новые и новые порции искусственного света. Желтый диск не задевал спящего Удальцова, но тот, похоже, все равно почувствовал сквозь сон неладное, от чего и повернулся на другой бок, тут же начав что-то неразборчиво нашептывать своему новому кирпичному собеседнику. Похоже, новоиспеченный друг обсуждал с Удальцовым какие то нелицеприятные вещи, потому что прикрывавшее ганзейца одеяло выразило решительный протест участвовать в этом обсуждении и сползло на пол. Наблюдавший весь этот процесс Сержант поначалу радовался, на его усталом лице даже растянулась небольшая улыбка. Но поняв, что больше в комнате никого нет и что заканчивать забастовку постельного белья придется именно ему, снова помрачнел.

Запеленав, еще оказывается и вертлявого, детину, Сержант вновь сел на свою кровать. Выудив из грудного кармана коробок спичек и помятую самокрутку странного вида (она была несколько меньше обычной, часто встречающейся, самокрутки и утолить такой жажду табачного дыма мог, разве что, новичок), он тут же зажег один конец самодельной папироски и закурил.

Ядовитый дымок тонкими полупрозрачными нитями потянулся по воздуху. Тлеющее содержимое плавно меняло цвет, повинуясь изменчивым потокам воздуха.

Докурив, Сержант кинул окурок в жестяную банку, и положив голову на подушку, мгновенно провалился в сон, даже не успев раздеться.

Он очутился возле небольшого, но аккуратно сделанного лакированного стола со стоящими по обе стороны стульями. На его крышке расположился золотистый светильник, и свет его освещал все в радиусе двух метров. Стены, если такие тут, конечно, имелись, полностью поглощала тьма, и была эта тьма настолько плотной и вязкой, что казалось, стоит заступить за светящийся круг и пропадешь в этой тьме навсегда.

— Не стоило этого делать- послышался размеренный голос.

— Делать чего? — ответил Сержант, крутя головой в поисках собеседника.

— Тебе необязательно использовать дурь, для того чтобы со мной общаться- в этом голосе не было ни гнева, ни радости — вообще никаких эмоций.

— А кто сказал, что я хочу с тобой «общаться»? — фыркнул Сержант.

На свет буквально выплыл из темноты его собеседник: мальчик лет двенадцати — тринадцати с белыми как снег, глазами без зрачков.

— Но ты же здесь-

— Я здесь, потому что ты меня преследуешь, и сны с недавних пор, я вижу только с твоим участием- сложив руки на груди, ответил Сержант. — А дурь мне, для того чтобы тебя контролировать-

— Дурь, — начал призрак — просто своеобразный допинг для твоего воображения, — изображая задумчивость, проговорил мальчик — причем достаточно вредный- добавил он. — К тому же тебе не нужно меня контролировать…-

— А что мне, все время смотреть, как ты на меня мертвый валишься и кровью заливаешь?! А потом просыпаться в холодном поту и видеть перед глазами твои мертвые глаза?! — потеряв терпение, перебил собеседника герой сна.

— Дай мне договорить, затем я выслушаю твою позицию по этому вопросу- существо скривило недовольную гримасу. Получилось что-то непонятное, вызывающее лишь мурашки по всему телу. — Тебе не надо меня контролировать, ведь я — это ты. Или ты не можешь контролировать самого себя без дури?-

— Ты который раз мне это говоришь! — раздраженно бросил Сержант. — Так если ты — это я, тогда какого черта ты сейчас стоишь в образе мальчика, которого… я убил!?-

— Это твое самое яркое воспоминание. Разберешься в себе, поменяешь мне оболочку- улыбнувшись, сказал призрак.

Пока Сержант взглядом буравил мальчика, тот безмятежно сел на один из стульев, открыл верхний ящик стола и достал оттуда шахматную доску.

— Значит все что нужно, что бы ты отвалил — разобраться в себе? Так просто?-

— Ты не понял, — парень раскрыл шахматную доску и разноцветные фигуры повалились на стол, стуча о лакированное покрытие стола. — тебе нужно разобраться не так, как ты читал в книгах, где герой бессовестно врывается в свой внутренний мир, ища ответы на интересующие его в данный момент, вопросы, тебе лишь нужно понять причины тех или иных поступков, чтобы придти к гармонии и согласию с собственным сознанием- наставляя, словно ребенка, проговорила тень мальчика.

— И с чего мне начать? — не расцепляя рук, спросил Сержант.

Расставляющий фигуры призрак поднял взгляд. Сержант заметил это едва дрогнувшим векам.

— Я не знаю- признался он. — Я ведь всего лишь ты. Ты не знаешь и я, следовательно, не знаю-

— Тогда откуда ты знаешь, что мне нужно «придти к гармонии и согласию с собственным сознанием»?-

— Это и ты сам знаешь, но не понимаешь… ты смотришь… почти в упор, но, увы, не видишь- последовал ответ. — А теперь давай сыграем, а то кто то в этой комнате жуть как давно не играл-

— Играть с самим собой?-

— Так давно не играл, что хоть с чертом, причем можно на его же сковородке- улыбка, еще раз изображенная призраком вызывала противоречивые эмоции, но она явно не была доброй, Сержант чувствовал это.

— Черт с тобой, пускай это будет первый шаг к нашей общей гармонии- сдался он.

— Ну вот и славненько! — проговорил призрак и сделал первый ход.

Стук в дверь разбудил Костю. Поднявшись с кровати, сталкер вдруг обнаружил, что он находится у себя в квартире. Костя схватил часы. Большая стрелка находилась между четырьмя и пятью часами.

— Сейчас, сейчас! — бросил он стучащемуся.

Кое-как, со всевозможными проклятиями, натянув найденные под кроватью, штаны, сталкер дошел до двери и, повернув ключ, потянул ручку на себя.

На пороге стоял Никитка. Веселый и бодрый, он явно хотел заразить своим настроением окружающих.

— Хватит спать, уже вечер почти. Пойдем перекусим лучше-

— Пойдем, пойдем. Оденусь только- остужая ретивого друга выставленной ладонью, ответил Костя.

В баре не произошло ничего особенного: редкие посетители заказывали немного и быстро поев, почти сразу же уходили, покерный стол пустовал, а сами друзья беседовали об отвлеченном, почему-то не заговаривая о предстоящей вылазке.

Весь остаток дня прошел в приготовлениях. Несколько раз к Косте заходил Лешка, прося то инструменты для чистки оружия, то денег в долг. Он был настолько назойливым, что Костя предпочел от него откупиться. Так или иначе денег можно было еще заработать, а вот пасть смертью, пусть даже храбрых, от докучавшего Лешки, все равно не хотелось.

Ближе к девяти часам сталкер зашел к Соне. Ему пришлось долго объяснять, куда он пропал, приходилось сочинять историю на ходу, вроде даже получилось что-то правдоподобное. В двадцать два часа нехитрый Сонин скарб уже покоился в Костиной квартире.