Олег Таругин - Маятник Смерти. «Оборотни» Спецназа

Вот только хорошо это для нас или, наоборот, плохо, мы не знали.

И если не брать в расчет сам загадочный Маятник, почему-то упорно представляющийся мне чем-то вроде исполинской нефтяной вышки-качалки, сей факт был первым совершенно неподвластным моему понимаю событием этого мира, каким-то непостижимым образом связанным с нашей миссией.

Словно идущие с разных сторон света узкие дороги вдруг сошлись на перекрестке в широкое скоростное шоссе и продолжали свой путь уже вместе и в одном направлении. Я неожиданно и, пожалуй, впервые с того момента, когда сильные руки моих нынешних товарищей выдернули меня из затопленной ржавой водой шахты «Вервольфа», осознал, что все то, что с нами происходит, должно было произойти именно так, а не иначе!

И что мы на правильном пути…

— Что делать будем? Как думаешь, не пора еще бэтээр бросать? — закончив обозревать окрестности через призматический смотровой прибор и усаживаясь обратно на сиденье, обратился ко мне капитан.

Я оторвался от разложенной на коленях карты, освещаемой падающим сквозь раскрытый люк солнечным светом, и пожал плечами:

— Пожалуй… У ребят уже было время поднять свои «вертушки», так что лишний раз светиться нам ни к чему — машинка у нас уж больно заметная. Только вот куда нам дальше двигать? — Я кивнул на карту. — Смотри: мы уже недалеко от Одессы и, если и дальше будем ехать по этой дороге, попадем прямо в пригород, а туда нам теперь вроде как и не надо. Значит, придется где-то сворачивать и объезжать. А если свернуть тут, — мой не слишком чистый палец уткнулся в бумагу, — то упремся в лиман, который все равно придется объехать. А это, во-первых, большущий крюк, во-вторых, место очень уж неудобное — перешеек между морем и лиманом слишком узкий, и если нас там остановят, уйти можно будет разве что вплавь.

— Значит… — Сергей тоже склонился над картой, — сворачиваем на юго-восток, перебираемся через Днестр и идем по границе с Молдовой — так, что ли?

— Угу. — Я задумчиво почесал небритый подбородок. — Примерно так. Смотри, здесь только один крупный мост есть — возле поселка Маяки, но там мы не пойдем, там нас наверняка уже ждут…

— Почему ждут? — не согласился капитан. — Откуда им знать?

— Да как тебе сказать. — Я и на самом деле задумался. — Предчувствие у меня… нехорошее. Как-то уж очень все тут, в этом мире, взаимосвязано: и Маятник этот, и засада, и то, что не кто-нибудь, а именно мы сюда попали… Я вот думал: слишком уж быстро они на нас вышли (говоря это, я отнюдь не имел в виду милицейского шофера-патрульного — даже если его нашли раньше, чем я надеялся, рассказать, куда мы направились, он все равно бы не смог), понимаешь? Ну не верю я, что они все поезда так же, как наш, досматривали, не могу поверить!

— Хочешь сказать, что они этот поезд ждали?

— Нет, коллега, не так. Мы-то в этом поезде случайно оказались, и о том, что он в нужном нам направлении идет, только ночью выяснили. Так что не именно этот, а все, которые проходили ночью через Винницу и шли всторонуОдессы, понимаешь? Они знали, куда мы двинем, знали — и ждали нас. А раз знали об этом, значит, знают и о Маятнике, вот о чем я сказать хочу.

— Ду-у-умаешь? — с интересом, плавне переходящим в недоверие, протянул Сергей. — И что, уверен?

Я лишь фыркнул в ответ:

— Издеваешься? В чем тут можно быть уверенным? — и, став серьезным, закончил: — Нет, не уверен, коллега, просто чувствую, что оно так. Слишком уж много совпадений. Да и вообще… Сам ведь знаешь- людям нашей с тобой профессии своим чувствам доверять надо.

— Знаю… И согласен с тобой. Так куда нам дальше?

— А дальше — в сторону Измаила, точнее, немного восточнее, вот сюда, видишь, «Вилково» какое-то. — Я указал на вдающийся в море участок суши, разрезанный на узкие «дольки» тремя ответвляющимися от русла Дуная протоками. — А там всего тридцать кэмэ останется, правда, по морю… Ну, типа, вот такой расклад!

— Подходит, — излишне оптимистично согласился капитан — нам все-таки предстояла очень неслабая прогулка не в одну сотню километров. Пришлось слегка подпортить ему настроение.

— Только… Бэтээр-то все равно придется прямо сейчас бросить. И новый транспорт искать. Иначе опять спалимся, — самокритично интонировав слово «опять», напомнил я. — Надо Вовчику свистнуть, пусть место подберет…

Сергей, все еще продолжающий с интересом разглядывать карту, кивнул:

— Добро. Слушай, а может морем рвануть? Так раза в полтора ближе будет.

Услышав последнее заявление, я едва не сверзился с сиденья на пол.

— И как вы себе это представляете, капитан Морган? Захватим какую-нибудь быстроходную шхуну и рванем вдоль берега, горланя старые пиратские песни и попивая добрый ямайский ром? Не, не получится — у нас «Веселого Роджера» нету, а без него никак. Внутренний устав флибустьерской службы не велит, сэр Дрейк, — не удержался я. — И попугая у нас нет…

Капитан обиженно засопел:

— Можно подумать!.. Идиотское, конечно, предложение, только иногда именно такие и проканывают, сам знаешь.

— Знаю, но не в этом случае. Нас или погранцы береговой охраны расстреляют, или с воздуха накроют. Мы несколько часов как на ладони будем — и слепой попадет. Да и что ты захватишь? Прогулочный катер?

— Ладно, проехали… — Сергей встал, повернувшись в сторону водителя. — Нет так нет, считай, я просто предложил резервный вариант. Так что, уходим?

Бронетранспортер бросили только километра через три, совсем немного не доехав до знаменитого еще со времен обороны Одессы поселка Беляевка — Вовчик никак не мог найти «подходящее место». Загнав наконец выручившую нас «восьмидесятку» в придорожные заросли, мы захватили оружие и почти без задержек двинулись в сторону Днестра, оставляя поселок по левую руку и ориентируясь исключительно по карте.

Насчет «почти без задержек» я не оговорился: просто оставить в бэтээре труп Штыря мы не могли — спецназ, как известно, своих не бросает даже мертвыми. А поскольку времени рыть могилу у нас не было, мы просто облили боевое отделение соляркой и, вытащив наружу весь оставшийся боекомплект к башенным пулеметам (лишний салют, пусть даже и в память о погибшем товарище нам не был нужен), подожгли бэтээр, устроив боевому брату короткие диверсионные похороны.

Шли быстро, стремясь по максимуму использовать тот крохотный запас времени, что у нас, возможно, еще оставался. Да и особенно крутиться поблизости от довольно крупного поселка не хотелось: трое грязных мужиков в изодранной одежде и с автоматами — слишком уж приметное и необычное зрелище.

Недолгий тайм-аут в виде комфортной поездки на бронетранспортере закончился, и теперь единственным нашим спасением, как я уже говорил, была скорость. Честно говоря, как ни прискорбно это признавать, попавшая в подобную переделку группа обычно уже списывалась командованием со счетов как не выполнившая задачу и героически погибшая, а выполнение боезадания возлагалось на менее засветившуюся. Что, впрочем, отнюдь не означало отмены полученного приказа… такая вот жестокая философия диверсионной войны.