Иванов Александрович - Слово дракона.

– Все хорошо. Мне просто надо было побыть одному, – не найдя лучшего объяснения, ответил я. Эйвилин бросила в мою сторону недоверчивый взгляд, но промолчала. – Теперь мы можем двигаться дальше.

– Наши лошади выбились из сил, – с легкой укоризной в голосе, заметил Харг.

– Хорошо, делаем привал. Выдвинемся в путь завтра утром.

Мои телохранители стали спешно разбивать лагерь.

Несколько орков отправились в близлежащую рощу и вскоре вернулись с охапками сухого валежника. У подножия холма, в поросшем мелким кустарником овраге, обнаружился ручей. Тройка моих телохранителей отправился туда, весело помахивая медными котелками.

Ветер, получив свой заслуженный ужин, бодро хрустел овсом в подвешенной на морду торбе, изредка забавно мотая головой.

Суеты по обустройству лагеря избежали лишь мы с Эйвилин. Девушка ненавязчиво взяла меня под руку и отвела немного в сторону от лагеря. Моя история с внезапным желанием побыть одному ее явно не убедила. Впрочем, я сомневаюсь, что она убедила хоть кого-то из моего отряда. Просто мои вышколенные телохранители уже давно не задавали лишних вопросов.

– Что на самом деле произошло? – спросила Эйвилин, убедившись, что нас не могут подслушать.

– У меня был гость, – криво усмехнулся я. – С двумя большими крыльями, огромной зубастой пастью и на редкость умной головой, на которую я бы с удовольствием полюбовался отдельно от тела.

– Дракон! – удивленно воскликнула Эйвилин.

– Тише! – одернул я девушку. – Эта не та новость, которой следует со всеми поделиться.

– Что он хотел? Он знает что-нибудь о моих родителях?

– Боюсь, что судьба твоих родителей, мало волнует этих ящериц переростков. Дракон хотел, чтобы я остановил людей. И он был весьма убедителен. Мне удалось выторговать лишь небольшую передышку.

– Ты так не хотел влезать в эту войну, – сокрушенно покачала головой она.

– Теперь уже поздно сожалеть. Людей придется остановить – любой ценой. Есть еще одно, раз войны не избежать… Мне будет спокойней… – замявшись, добавил я, опускаясь на одно колено и делая, возможно, главный выбор в своей жизни. – Светлая леди, не согласитесь ли вы стать моей женой?

Что есть дракон?

Дракон – это сила!

Сила божественной крови, что пульсирует в жилах. Сила гармонии стихий, заключенных под древней чешуей.

Дракон – это власть!

Истинная власть! Эгоистичная, грубая, жестокая и справедливая.

Дракон – это мудрость!

Мудрость тысячелетий. Мудрость самой вечности, что и сама есть дракон.

Все в Едином и Единое во всем!

Дракон – это лучшие, что есть под небесами, это крылья меняющие мир. Нет и не будет в мирах существа более чарующего и одновременно с этим внушающего благоговейный страх.

Солнечные лучи играли бликами на кроваво красной чешуе. Могучие крылья мерно били по воздуху. Сквозь просветы в облаках, мелькала земля. Наконец впереди показались острые горные пики, окутанные туманной дымкой, а внизу блеснула узкая полоса крупной реки.

Сложив крылья, красный дракон камнем рухнул вниз. Огромное тело с глухим, грозным гулом рассекало воздух. Земля становилась все ближе и ближе. Резко хлопнули разом расправившиеся крылья – замедляя стремительное падение.

Дракон осторожно приземлился на большой каменный уступ и – не глядя на десятки жрецов, разом упавших на колени при появлении своего бога – направился к темнеющему неподалеку провалу пещеры.

Бледное пятно входа осталось далеко позади, густая темнота приняла могучие тело в свои объятья. Огромный ход все тянулся и тянулся вниз в самое чрево горы. Наконец дракон оказался в гигантской пещере – казалось, что древняя гора просто выдолблена изнутри. Расправив и вновь сложив крылья, он прошествовал к центру пещеры, улегся на каменный пол и закрыл глаза.

– Мы ждали тебя… Брат, – разом прозвучали в его голове пять голосов.

Неважно, что их разделяли сотни и сотни миль. Здесь для разума красного дракона не было преград и расстояний. Утар-Ар-Лог видел и слышал своих братьев, словно они стояли перед ним.

Их осталось всего шестеро. А когда-то давно – на заре мира, их было несколько десятков. Первые дети истинного творца. Его единственные дети! Это потом… Все было потом… Боги, эльфы, и прочие ничтожества. Они были первыми! И только Они достойны были ими быть!

Их осталось всего шестеро. Самых могучих! Совершенных! Умных! Хитрых! Жестоких! Их осталось всего шестеро… а шесть драконов-владык – это слишком много. Ведь на вершине есть место только одному…

– Ты смог его обмануть? – спросил один голос за всех.

– Вы сомневаетесь в том, что я способен перехитрить низшее существо?

– И все же ответь? Он поверил твоим словам?

– Полностью – вряд ли. Он крайне недоверчив для столь никчемного создания. Но у него нет выбора.

– Ты уверен, что он призовет нас?

– Без нашей помощи, победы ему не видать. Я сам поставил его в такие условия.

– А если он узнает?

– Что с того? Пусть призовет нас – остальное неважно. Будущее туманно. Но его нить оборвется в тот же день. Вы сами видели это.

– Хорошо. Ты знаешь, чем рискуешь. Наше время пришло! Этих жалких червяков отец одарил слишком щедро. Так недолжно быть и так не будет. Люди, эльфы… Как смеют эти жалкие двуногие считать себя равными тем, с кем не сровнялись даже боги! Творец, Падший… Представления смертных о мире скудны, так же как и их разум. Жалкие двуногие червяки и столь же жалкие знания. Их память коротка также как и их жизни. В этом мире уже давно нет богов. Также как нет, и не будет, силы способной противостоять нам.

"Нам?" – мысленно усмехнулся красный дракон. "Мне, дорогие братья. Мне. Только я достоин! И когда-нибудь… когда-нибудь… Я останусь последним и сокрушу границы этой презренной клетки. Я, лучшее из всех Его творений! Я стану Им! Тем самым! Первым! Тем, кто на самом деле сотворил этот мир и множество других миров. Мертвые боги – были лишь жалким подобием Его. Они были слабы, а потому пали под напором Его первых творений, имя которым драконы.

– Века ожидания позади. Это наш мир! По праву первородства и силы. Только мы должны вершить его судьбу. Так было! Так есть! И так будет! От начала времен и до их конца! Прощай брат.

Голоса драконов смолкли. Утар-Ар-Лог открыл глаза и погрузился в раздумья.

Уходящий вдаль и теряющийся между холмов Восточный торговый тракт блестел мокрыми камнями. Сотник пограничной стражи Марх зябко поежился, жалея о промокшем насквозь теплом плаще, который пришлось снять. Утренний ливень внезапно и шумно обрушился на голову его злосчастной сотни едва они прибыли на указанное капитаном место. Найти укрытие от холодных струй посреди открытой степи было невозможно, а ближайшая роща, способная подарить хоть какое-то подобие укрытия, находилась почти в полумиле. Ливень не продлился долго, но за это время сотник Марх с солдатами вымок до нитки.