Максим Далин - Знакомство (СИ)

Первые модификации следящей аппаратуры, используемые в свое время ещё КомКоном, представляли собой фальшивые драгоценности: объектив камеры встроен за "бриллиантом", микрофоны — где придется. Неудобно — камера в ухе вечно закрыта волосами-воротником-головным убором, орден дает чёткую картинку окружающих животов, а перстни не выдерживают никакой критики. Оптимален обруч на голове — "а во лбу звезда горит" — да, всё это представляет из себя, если мир соответствует и твоя роль соответствует, но "бриллиант" можно потерять, его могут украсть, его могут разбить — сплошное искушение для аборигенов. И ещё хорошо, когда такая диадема не противоречит местной моде. А сколько на белом свете миров, где — таких украшений не существует, таких статусов не существует, просто условий для звезды во лбу не существует в принципе? Да и соответствующая роль… каждый раз, когда я читал отчеты восьмидесяти-столетней давности, невольно представлял себе этнографа-антропоида из чужого высокоразвитого мира, сошедшего на грешную Землю веке в восемнадцатом и явившегося с такой лучезарной блямбой в сибирскую деревню… Какое счастье, что всё совершенствуется!

Мне бы с такой бижутерией пришлось очень кисло. Роль бы не оправдала, да и диадем местные ребята не носят вовсе. Мои сканеры встроены непосредственно в глаза, информация передается по зрительному нерву и далее — на имплантат, вживленный в затылочную кость. Крохотные микрофоны, существующие в коже под ушными раковинами, пишут звук. И всё это безобразие я непрерывно транслирую в астрал… то бишь, на спутник слежения. Как там шутили в стародавние времена? Левым глазом фотографирую, правым — проявляю микроплёнку, хе. "Нужное и ценное" выделяется особым движением зрачка, его долго и специально тренируют, доходит до автоматизма — чуть увидишь что-то интересное, тут же, автопилотно, сооружаешь этот зрительный кульбит, "вугол-нанос-напредмет". Что до всяческих неприятностей и проблем — так мы считаем, что читающий материал компьютер должен непременно засечь сигнал SOS, а это поможет спасателям немедленно вытащить этнографическую душу грешную из любой задницы, куда она провалится. Хорошо бы.

Сигнал SOS — это частота пульса, сердечный ритм и сокращение-расширение зрачков в момент жестокого экстрима. Считается, что бравая спасательная команда выдернет меня с эшафота или из камеры пыток тёпленьким — страх смерти подаст сигнал без моего согласия и будет нам счастье. Задумывалось хорошо, но, как всегда, гладко было на бумаге — моих коллег скоропостижно убивают в бою, режут во сне и травят ядом, они умирают совершенно счастливыми, не успев ничего сказать напоследок далёкой Родине, зато парочку любителей лихого секса с инопланетянками вытаскивали из постелей с шумом, гиком и последующим скандалом. Следящая аппаратура реагирует на зашкаливающее сексуальное возбуждение, как на любое возбуждение, а Этнографическое Общество ходоков не одобряет.

Нет в жизни совершенства… Но это лирическое отступление.

Надо только отмечать режимы "съемка для публики" и "съемка, потому что съемка" — проще пареной репы. Разве что иногда находит страстное желание сбежать из состояния "Большой Брат следит за тобой" — но приходится мириться. В конце концов, забываешь об этой связи — да и пёс с ней. Инструкции, соображения безопасности, обычные благоглупости гражданских — а хуже того, прогрессоров.

Прогрессоры — кровные враги этнографов.

Между КомКоном и Этнографическим Обществом за любой мир идут форменные звёздные войны. КомКон может счесть мир перспективным для будущих отношений с Землёй и представить план ускорения НТП; Общество — и ваш покорный слуга — уверено, что в большинстве случаев такое вмешательство глубоко аморально. КомКон рвётся спасать, помогать, жечь корабли и рубить гордиевы узлы; Общество считает абсолютно любую чужую культуру ценностью, имеющей право на существование. КомКон иногда провоцирует глобальные конфликты в мирах, где работают его сотрудники; этнографы порой умирают, собирая чистое знание, но не убивают и не провоцируют убийства ради чисто гипотетического светлого будущего чужой цивилизации… Чёрт… увлекся.

Неважно. КомКон к Нги-Унг-Лян лап не тянул. Они отступились — не знают, как тут работать, не знают — зачем. И здешнего светлого будущего не могут себе представить. Их представители навестили базу в горах Хен-Ер; парочка прогрессоров прогулялась в город — и возвратилась в праведном гневе. Нги-Унг-Лян их возмутила: согласно их рабочим теориям, такая гадость, как этот мир, вообще право на существования не имеет. Их шеф потом рассматривал фотографии, сделанные с наших видеозаписей, как отвратительный курьез, и вынес вердикт: "Мир, очевидно, является социально-биологической аномалией и представляет чисто научный интерес исключительно с этой точки зрения. Вряд ли эта квазицивилизация с выраженной тенденцией к самоуничтожению просуществует достаточно долго". Сказал — как припечатал.

Очень хорошо. Развязал нам руки. Не придется бегать за прогрессорами, чтобы попытаться их отговорить от какого-нибудь дикого эксперимента. Никто не будет мешаться под руками. Но, между нами говоря, я понимаю, отчего они отстали так быстро.

Будь Нги-Унг-Лян обитаема разумными рептилиями с подобными свойствами, или хоть осьминогами, которым двуполость ничего не изменит в смысле степени чуждости землянам — этим миром бы не с такой миной интересовались. И разума аборигенам стремились бы, скорее, прибавить, чем убавить. Дело в том, что разумные осьминоги-гермафордиты — это очень интересно, но нги-унг-лянцы — почти люди. Очень похожи. Феноменально — для настолько биологически чуждого вида. Сам факт этого сходства оскорбителен для многих из нас, а для амбициозных и знающих, как надо на самом деле, комконовцев — он оскорбителен в особенности. Вот и всё.

Тропинка вьётся по лесу, и я иду по ней один: май — не то время, когда жители деревень поминутно мотаются в город. Я иду и любуюсь видами. Ясный и яркий солнечный день, небо голубое, как на Земле. Цветов под деревьями больше, чем травы: жёлтые здорово напоминают одуванчики, а белые — этакий гибрид ландыша и крокуса. На златоцветнике с писком дерутся местные "воробьи" — маленькие и взъерошенные голубовато-серые птахи с розовыми нагрудничками. Весна…

Тропинка резко сворачивает, огибая огромный, заросший цветущим кустарником, замшелый валун. И из-за поворота я вдруг слышу крик человека, рычание какой-то зверюги — а мимо меня галопом пролетает взнузданная и осёдланная лошадь.

Ничего себе! Кто-то из аборигенов попал в беду неподалеку от тракта и от деревни! Я выхватываю из ножен тесак и бегу на помощь.