Максим Далин - Поиски путей (СИ)

Ма-И шмыгает носом, вытирает слёзы, но даже не пытается оправдываться:

— А что я, виноват, что Тви хотел меня убить? Между прочим, Второй, он бы всё равно убил меня на поединке — думаешь, я не видел, что он меня не хочет?!

— Третий, — говорит Юу раздражённо, — ну что ты, как маленький… Кто стал бы убивать Официального Партнёра из Дома Государева?! Этот Тви тебя на руках таскал бы всю жизнь…

— Ты со мной, как с Сестрой, — говорит Ма-И обиженно. У него даже высыхают слёзы от такого оскорбления.

— Да ты посмотри на себя, Третий! Убивали его… Рожать тебе, рожать! И не спорь. Я напишу Господину Управляющему, в деревню поедешь. Пока Мама тут всё не уладит.

— Я… — начинает Ма-И робко, собирается с духом и выдаёт. — У меня тут поединок назначен!

— С Никовым стеклодувом… ага… хочешь босиком из дому сбежать? С Вершины Горы? Нет, в деревню, в деревню! Лечиться от мечтательности! И не рассуждай, Неба ради…

Люди Юу забирают Ма-И из моей комнаты. А мой стеклодув тихонько плачет в своём уголке и медитирует на веер. Хороший веер. Шёлк медового цвета, веточка златоцветника и стихи: "Я знаю, что сила духа двигает горы, а отважный взгляд останавливает ветер. Раскрой своё сердце страсти — и сможешь перевернуть мир". Эхе-хе…

У Букашки со Звездой ничего общего быть не может. И Букашку это страшно огорчает, тем более, если это — Светящаяся Букашка, почти что Звезда. Забавно, что Звезду вся эта история тоже огорчила.

Сословных предрассудков в Кши-На меньше, чем могло бы быть. Но ремесленник и принц — это даже для здешней демократичности нравов чересчур.

Я оставляю Ри-Ё это как-нибудь пережить и отправляюсь знакомить Эткуру с Манькой-Облигацией. То ещё приключение.

С самого начала я решил, что безоружным Ви-Э не будет, только не могу придумать, чем бы его вооружить. Палка меня решительно не устраивает — меч южан, рассчитанный на то, чтобы больше рубить, чем колоть, палкой не остановишь. Тем более, что Эткуру на мечах хорош. Именно в классическом южном смысле: я видел, как он рубил на кусочки акациевый прутик — ужасное зрелище, кто понимает…

И тут вспомнилась одна штука: "тростник".

На "тростнике" обычно учат рубиться подростков. Состоит эта хитрая штуковина из гарды и полых стальных трубочек, сваренных перемычками и заполненных свинцом — она тяжелее, чем боевой меч, на порядок. Смысл тренировок очевиден: после тяжёлого и довольно сложно балансируемого "тростника" боевой меч кажется в руке пушинкой, его вес ребята вообще перестают замечать.

То есть, в таком бою, который я имею в виду, "тростник", конечно, преимуществ не даёт. Зато его не перерубишь, как простую палку — и врезать им можно от души. Мало не покажется. Детвора, обучающаяся фехтованию, ходит в закономерных синяках с головы до ног.

Я предлагаю Ви-Э "тростник" — и он восхищённо соглашается:

— Ах, дивная идея, Господин Вассал! Я не рассчитывал, честно скажу.

"Тростник" я одалживаю у Ар-Неля, который, как человек с богатым воображением, тоже одобряет идею. Потом мы с Ар-Нелем одеваем Ви-Э, как фарфоровую фигурку самурая на камине, в алое и золотое, собираем его короткие локоны "цвета мёда" в конский хвост, завязываем муаровой лентой, нацепляем поверх всего горсть ожерелий и браслетов — и отправляемся на территорию южан.

И моя Манька-Облигация выглядит хоть куда, а по Дворцу идёт — будто утица плывёт. Вошёл в роль — и изображает знатную даму. Абсолютно не выглядит таким убитым, как несчастные ребята в квартале Придорожных Цветов.

— Ах, вот жаль, — говорит, — что веера нет… Печально.

— А статус потерять тебе не жаль? — говорю.

Машет рукой — лихо и жеманно:

— Господин Вассал, вы же видите, я — существо слабое… Морально слабое, я имею в виду. И я боюсь, как бы вам сказать, что окажусь в мороз на улице один, жрать будет нечего, а украсть негде. Что мне тогда делать? О, нет, Уважаемый Господин, уж лучше быть наложницей Принца. От добра добра не ищут. Этот хоть кормить будет!

Волки глазеют на Ви-Э, как на невидаль. Наставник настроен, скорее, враждебно, бормочет что-то себе под нос, мелко и часто сплёвывает — но, кажется, не смеет возражать. Анну где-то бродит, зато Эткуру на месте. Он встречает нас в шикарной приёмной — изрядно пострадавшей от южан, но всё равно просторной и светлой. Шик Ви-Э производит на Львёнка даже более сильное впечатление, чем я думал.

— Ник, — говорит Эткуру потрясённо, — этот шикарный парень — раб?!

— Не совсем, — говорю, — но можно сказать. А что, надо было его в обносках привести?

Ви-Э глазеет на Львёнка спокойно и нахально; и то, даже кошка смотрит на короля. И спрашивает:

— Это ты — лянчинский Принц, солнышко?

Эткуру на миг теряет дар речи. А потом размахивается и залепляет Ви-Э оплеуху. От души.

Логично. Если ты не собираешься честно рубиться с тем, кого собираешься обрезать, но надо, чтобы его женское начало худо-бедно раскрылось — бедолаге следует причинить боль, оскорбить, напугать… короче, организовать гормональный взрыв. Правда, без активных движений, естественных для драки гормоны выделяются слабее, процесс идёт вяло — но лучше так, чем никак.

Ви-Э жестоко удивлён, секунду стоит неподвижно, прижав к щеке ладонь и моргая — а потом роскошно въезжает Львёнку кулаком в челюсть. Ну просто хрестоматийный апперкот — залюбуешься: у Эткуру аж зубы лязгнули.

Теперь уже и Львёнок завис — шок. Аж рот приоткрылся:

— Ты что, меня ударил? — в разум не вмещается.

— Знаешь, миленький, — говорит Ви-Э ласково, — я тебе ещё не так врежу, если будешь меня обижать.

Волки в ауте. Эткуру выдыхает, как раздразненный бык, и тянет меч из ножен — а Ви-Э радостно вопит: "Оэ, драчка!" — и через миг оказывается посреди зала в боевой стойке. С "тростником".

И начинается потеха.

Я записываю для далёкой родины самый уморительный поединок из всех, виденных на Нги-Унг-Лян. Умница Ви-Э завёл Эткуру до белого каления. Волки, прижимаясь к стенам, орут, кто во что горазд, но соваться под горячую руку не решаются. Наставник пытается проповедовать смирение для паскудных северных рабов, которые не имеют никакого права рубиться с господами, но его никто не слушает. Ар-Нель и откуда ни возьмись появившийся Анну хохочут у дверей в сад, вазы и статуэтки летят на пол и разбиваются, ширму опрокидывают и топчутся по ней, кроют друг друга последними словами — и всё очень весело. И под занавес Эткуру чуть не убивает собственного писца железякой, выбитой у Ви-Э из руки.

И я потихоньку ухожу.

Я был прав насчёт их прогрессорства. Северяне с их чувством собственного достоинства и внутренней силой могут не только постоять за себя, но и кое-что объяснить тем, с кем вступают в тесный контакт. Ви-Э договорится с Эткуру — и, я надеюсь, Эткуру будет легче понимать северян, пообщавшись с этим забавным кренделем. Актёры — народ креативный.