Юрий Нестеренко - Русская фантастика 2008

— Чертов хрен, — просипел Виктор, осознав, на какой высоте они находятся. По всему выходило, что по вонючей и узкой трубе придется преодолеть не так мало.

Трудолюбие наркоманов, соорудивших такой отнорок, вызывало уважение.

К тому моменту, когда под ногами оказалась ровная поверхность, Виктор был мокрым от пота, а икры в тех местах, где они соединялись с протезами, сводило судорогами.

Сердце колотилось в груди, точно пошедшая вразнос центрифуга.

— Куда… куда дальше? — просипел из темноты Антон.

— Сейчас проводник спустится, — ответил Виктор, садясь на корточки и массируя ноги.

— Вот и я, — Болячка выбрался из трубы, в темноте щелкнуло и яркий свет фонаря ударил по глазам. — Минутку передохнем и двинемся…

— Почему бы просто не отсидеться тут? — спросил Антон. — Подождать, пока милиция не уедет?

— Они надолго, — вздохнул Болячка, — чуть что в окрестностях случится, тут же заявляются, все ищут чего-то… Могут еще и засаду оставить. Так что лучше валить.

Под веками перестали плавать оранжевые и желтые пятна и Виктор открыл глаза. В комнатушке, ограниченной бетонными стенами, было бы тесно уже пятерым. По одной из стен шли выходящие из круглого отверстия наверху скобы, в другой виднелась дверь.

Вопреки опасениям, вокруг было чисто и сухо.

— Куда двинемся? — Виктор с некоторым усилием выпрямился.

— Путь один, — отозвался Болячка. — На свободу. Подвалами пройдем квартала два, а там есть выход наверх.

— А дальше? — вступил в беседу Антон.

— Есть у меня одна идея, где можно ночь переждать, — сообщил Болячка и первым шагнул к двери.

Тяжелый люк приподнялся с надсадным скрипом. Виктор надавил и отбросил его в сторону. Хлынувший в горло прохладный воздух после затхлой, пыльной атмосферы подземелий, которыми они пробирались несколько часов, показался сладким нектаром.

Виктор выбрался наружу и без сил распростерся на асфальте, глядя в далекое черное небо, испещренное светляками звезд. Год назад он бы не заметил такой нагрузки, а сейчас дышал, точно выброшенная на берег рыба, и в мускулах поселилась ватная слабость.

— Вот и все, — из люка вылез Болячка, протянул руку Антону. — Дальше пойдем как люди…

— Куда? — спросил преторианец, чуть отдышавшись.

— На юге, за Лиговским каналом есть БОМЖ-зона, — с застенчивой улыбкой сообщил Болячка, — там вас никто не будет искать…

— Это уж точно, — согласился Виктор, поднимаясь на ноги. Осевшая на коже пыль вызывала зуд и ему безумно хотелось вымыться. — А как мы туда проникнем?

— Есть подходы, — прозвучал несколько туманный ответ.

Зоны содержания лиц без определенного места жительства были созданы около двадцати лет назад, когда власти поняли, что выгоднее кормить и одевать бомжей, держа их под контролем, чем позволять им свободно перемещаться и портить жизнь честным гражданам.

Европейские демократические институты взвыли о нарушении прав личности, прикормленные ими правозащитники дружно забились в истерике, но внимания на них никто не обратил.

БОМЖ-зоны были созданы и более-менее успешно функционировали до сих пор.

Ночной город выглядел тихим и темным, на горизонте ворчала, подсвечивая зарницами, далекая гроза. Болячка вел их на юг, избегая людных улиц. Они миновали пустынные дворы, пересекли железную дорогу, топали через пустыри, заваленные остовами автомобилей времен нефтяного изобилия.

А потом впереди оказалась бетонная стена. Высокая, как вокруг поселка преторианцев. Поверху шла колючая проволока, торчащие через каждые двадцать метров вышки щетинились видеокамерами.

За забором во мраке вырисовывались контуры полуразрушенных зданий.

— Когда-то тут был завод, — пояснил Болячка, сворачивая направо, — в начале века отстроили. Потом его забросили, а затем сделали БОМЖ-зону…

— Как мы попадем внутрь? — поинтересовался Виктор.

— Тем ребятам, что живут там, иногда хочется побывать снаружи. Так что они соорудили для себя ход.

Путь их закончился в кирпичном сооружении, похожем на раскормленный сарай. Болячка с некоторым усилием открыл тяжелую металлическую дверь и включил фонарь. Луч света упал на сваленные грудой ржавые железяки.

— Нам сюда, — сказал Болячка и полез куда-то к задней стене.

Под гнутой штуковиной, похожей на гигантскую крышку от консервной банки, обнаружилась уходящая вниз дыра. Она сошла бы за крысиный лаз, если бы крысы вырастали до размера откормленной свиньи.

— Опять ползком, — мрачно пробурчал Антон, глядя на исчезающий в дыре зад Болячки.

— Другой вариант — сдаться, — ответил Виктор. — Что, созрел для этого?

— Нет, — вздохнул Антон и опустился на четвереньки.

Виктор успел сбить колени, когда ход круто пошел вверх. Под руками обнаружилось что-то вроде оплывших ступеней, подниматься стало легче.

— Давай-давай, — подбодрили его спереди.

Выбравшись на ровное место, Виктор ощущал себя доисторической тварью, только что совершившей эволюционный рывок — выход на сушу. Поднял голову и обнаружил, что его и товарищей держат под прицелом несколько грязных и бородатых типов с древними, но безусловно действующими автоматами. На стволах виднелись глушители.

— Ну, и с чем пожаловали, мать вашу? — хмуро поинтересовался самый высокий из бородачей. — Сразу вас в расход пустить или покуражиться сперва?

Согнанным в свое время в БОМЖ-зоны бродягам под угрозой сурового наказания не позволялось покидать их, но внутрь власти не совались даже в случаях откровенной уголовщины.

— Мы к Модесту, — торопливо сказал Болячка, — он меня должен помнить, я — Болячка…

— К Модесту? Вон как, твою мать? — хмыкнул высокий. — Ну погоди, сейчас узнаем, помнит он о тебе или нет… Садитесь пока вон туда, в угол.

Виктор опустился на холодный пол, прислонился к стене. Помещение, где они оказались, было огромным, потолок терялся во мраке, а по сторонам поблескивали какие-то массивные агрегаты.

— Кто этот Модест? — тихо спросил Антон.

— Он тут один из главных, — ответил Болячка. — Который все решает.

Загнанные в кольцо из стен бомжи, судя по всему, перестали быть аморфной массой стихийных анархистов, превратившись в организованное сообщество со своими лидерами и даже боевиками.

Одно то, что они сумели достать оружие, о многом говорило.

Модест появился через пять минут. Он был высок, но в отличие от подручных с автоматами, толст и лишен бороды. Драные лохмотья сидели на нем величественно, будто королевская мантия.

— Нехорошо пользоваться нашим проходом, — сказал он, упершись в Болячку ледяным взглядом, — без крайней нужды. Чем больше людей проходит, тем больше вероятность, что о нем узнают. И тогда мы останемся без выпивки, дури и прочих радостей жизни.