James Swallow - Немезида

Каллидус закувыркалось прочь и приземлилось на заострённый кусок упавшей каменной кладки. Из ткани маскировочного комбинезона показался мраморный кончик. Наколотое на него тело билось в конвульсиях, истекая кровью – ему было отказано в быстрой смерти.

– Видишь? – задал вопрос Гарпун лоскуту кожи в своей руке. – Одинаковые, нашим особым образом.

Убийца запрокинул голову назад и пожрал свою вожделенную добычу. Теперь, покончив с этим делом и избавившись от никчемных пешек Императора, Гарпун мог вернуться к вопросу подачи сигнала. Он осмотрелся, разыскивая широкое ровное пространство, на котором он мог бы снова начать вычерчивать руны.

нет

– Замолкни, – шикнул он.

Демоническая шкура заворчала. Что-то касалось её поверхности. Робкое дыхание энергии, покалывание ультрафиолетового света. Гарпун обернулся, чувства приспосабливались, чтобы отследить...

Пуля влетела убийце в голову через пустую чёрную впадину его правого глаза. Переданная при ударе кинетическая энергия была столь велика, что Гарпуна снесло с ног, и он закувыркался волчком в обломки и разлившуюся воду. Пуля разделилась на тысячи крошечных, смертоносных осколков, разлетевшихся, рикошетя от стен его черепа и кромсая в клочки вещество его мозга.

Безликий отдал жизнь, чтобы завлечь его в атриум, в пространство, простреливаемое оружием снайпера.

В те доли секунды, пока его охватывала тьма, пришло осознание. Был ещё один. В своей заносчивости, он не смог вычислить третьего нападавшего – или, может, это была окончательная победа Сабрата, который затуманил его разум в критический момент.

Убийца был убит.

Келл опустил винтовку и позволил камеолиновой накидке распахнуться. Эхо выстрела, едва ли громче, чем вздох женщины, всё ещё отдавалось среди балок атриума. Сидевшие по соседству птицы-падальщики взмыли в воздух на чёрных крыльях, кружа и огрызаясь друг на друга своими сиплыми голосами.

Виндикар повесил винтовку на плечо и почувствовал, как дрожат руки. Он посмотрел вниз, на пальцы, затянутые в перчатки – они казались чужими, как будто принадлежали кому-то другому. На них было так много крови, и столькие упали замертво от их касания... Единственное крошечное нажатие его пальца на спусковую пластину, такая малая затрата сил – и приумноженная при всём при этом в такую огромную разрушительную мощь.

Он велел себе избегать потайного места в своём сердце, того дьявольского колодца раскаяния и гнева, который предъявил на него права в тот день, когда он уничтожил убийцу своих родителей. Он велел себе, но у него не вышло. Вместо этого Келл поддался.

Это было его первое убийство "в поле".

Мужчина, совершающий перелёт на аэронефе по долинам Такстед Досас. Диржабль плывёт ниже горных вершин, скользит, едва не касаясь склонов низких пиков. Эристед Келл подготовил себе укрытие в высоких травах восемью днями раньше. В высоких травах, как те, в которых он и Дженникер резвились детьми, играя в "сходи и найди" и "поймай груя". Он ждал под солнцами и лунами, первые были славой его отца, последние – улыбкой его матери.

И когда неф появился из-за горы, он сделал выстрел, но не убил. Не с первого раза. Иллюминатор салона преломлял свет, и это сбило ему прицел. Он должен был это знать и сделать поправку. Урок был усвоен.

Вместо того, чтобы проявить холодную и стальную решимость, он спустил с цепи свой гнев. Келл разрядил в салон весь магазин, убив всё живое, что в нём было. Он ликвидировал всех, кто видел тот миг ошибки, объект и сопутствующих, всех скопом. Мужчин, женщин и детей.

И он исполнил свою месть .

Он ещё раз очутился в такой же ситуации. Жизнь, взятая в возмещение жизни, забранной у него, из его семьи. И как и в прошлый раз, в этом действии не было сладости. Ничего, кроме горького, горького пепла и ярости, которую не насытить.

Выругавшись сердито и цветисто, он вцепился в устройство кабельного спуска на своём поясе и использовал скоростной режим, чтобы быстро снизиться из своего укрытия на затопленный водой пол. Он широко зашагал к телу твари-Гарпуна; накидка развевалась за его спиной, как крылья хищных птиц над головой, одна рука ползла вниз к застёжке кобуры его бедре. Он уделил изувеченному трупу Койн ещё один взгляд и не более. Несмотря на всё нежелание признавать над собой власть Келла, в конечном счёте оно подчинилось и умерло, выполняя свой долг. Как и в случае Йоты, Тариэля и прочих, он ручался за то, что их кланы узнают об их жертвах. На лице Плачущей Королевы в Ублиете [30] фр. "oubliette" (от фр. "oublier" – забывать) – вид средневековой тюремной камеры, «каменный мешок», доступ в который был устроен только через люк в потолке Павших будут вытравлены новые капельки слёз.

Монструозный убийца плавал, раскинув руки крестом, на поверхности наводнившей здание воды. Тело окружали волнующиеся потоки ржавой крови, красный ореол среди тусклых оттенков обломков и руин.

Келл бросил на тело холодный бесстрастный взгляд, едва сдерживаясь, чтобы не выхватить нож и не начать колотить им по малиновой плоти в приступе безумной злобы. Череп, и без того деформированный и нечеловеческий в своих пропорциях, был вскрыт изнутри смертельным ударом пули "осколок". В паутине трещин, покрывающих лицо, виднелись порванная кожа и раздробленные кости. Оно выглядело как гротескная терракотовая маска, разбитая, а затем склеенная неумелой рукой.

Отложив в сторону винтовку, он вытащил пистолет "Экзитус", провёл рукой по символу черепа на ствольной коробке и поднял тяжёлое ручное оружие. Он не оставит от этой твари и следа.

Ботинок Келла потревожил разлившееся озеро, и мутные, смешанные с кровью воды разошлись. Движение привлекло его глаз. Ржавое пятно уже не росло. Оно уменьшалось.

Его всасывали раны на теле убийцы.

Он крутнулся, держа палец на спуске.

Нога Гарпуна издала неестественный треск и, согнувшись под неестественным углом, ударила Келла в грудь как кувалдой. Виндикар пошатнулся, а краснокожая тварь выкарабкалась из воды и бросилась на него. Гарпун больше не двигался с той ненормальной скрытностью и изяществом, которые Келл наблюдал через прицел, но компенсировал недостающее скоростью и агрессией. Гарпун замолотил по нему, выбив из пальцев Келла пистолет, и ломая кости каждым ударом своих зазубренных кулаков.

Кожа убийцы двигалась, причём таким образом, что внутренности Виндикара скрутило от омерзения. Это смотрелось почти так, как если бы плоть Гарпуна каким-то образом натягивалась вокруг костей и внутренних органов, приводя их в движение при помощи какой-то необузданной противоестественной энергии. Из дыры от пули в глазу убийцы сочились мозговое вещество и густая жидкость, из его распахнутого рта и рваных ноздрей с кашлем вылетали сгустки омертвевших тканей. Пытаясь поставить блок, снайпер получил ещё один удар, который вывихнул Келлу плечо и заставил его взреветь от боли.