Анна Тьма - Клинок белого пламени

-- Судя по строению руки -- не больше четырнадцати, -- ответил Волк. -- Как раз формируются две дополнительные мышцы, становятся более эластичными связки и меняются суставы. Смотри, видишь, локоть в обратную сторону немного выгибается, а ладонь назад отогнута больше чем под прямым углом? Даже я бы сказал, лет тринадцать. Совсем ещё дитё.

На всех лицах была одна чёткая мысль -- убить любую тварь, которая косо посмотрит на эльфёнка, росшего в кошмаре и рабском ошейнике. Никогда больше не дозволить ему, такому маленькому, испытать страха, боли и унижения.

-- Кто ребёнка сегодня спать укладывает? -- поинтересовался в пространство бог-змей.

-- Я, -- вызвался Пламенный. -- А завтра ты.

-- Вот хитрая рожа, -- хмыкнул Змей. -- Завтра мы, скорее всего, ночуем под открытым небом.

-- Вот тебе стимул под ним не ночевать, -- сообщил наглый демон.

После ужина Альтис повёл мальчика гулять.

Закатное летнее солнце золотисто освещало сад на заднем дворе. Ал сидел под деревом и смотрел, как играет Волчонок Арох. Пальцы сами по себе плели затейливый венок из тоненьких стебельков разных полевых цветов. Руки требовалось привести в норму. Доплетя венок, Пламенный скептически посмотрел на получившееся корявое безобразие. Непослушные руки работали плохо, и плетение получилось далеко не таким идеально-ровным, чтобы стебельки и лепестки с цветочками были один к одному, как хотел демон. Неровно, криво, косо.

Малыш подбежал к демону со сломанной веткой в руках и радостно продемонстрировал сидящую на листочке занятную букашку. Нет, не эльфийский это мальчишка! Эльфята не ломают веток и не радуются возможности что-нибудь разбить и разрушить. Ал повосхищался насекомым, потом надел на голову ребёнка получившийся венок.

-- Ну-ка, малыш, посиди спокойно, -- попросил демон, доставая блокнот и графитный карандаш.

Эльфёнок послушался, но спокойно сидел недолго, тут же найдя себе какое-то интересное занятие. Ал поглядывал на играющего ребёнка и рисовал лёгкими штрихами. Любой маг обязан быть певцом, художником, музыкантом, каллиграфом. Боевой магистр обязан во многих дисциплинах достичь высот. Опытом и умениями Белого демона не обладал ни один смертный волшебник.

Мальчик на бумаге выходил на диво хорошеньким. Тонкий, гибкий, изящно сложенный и лёгкий мальчишка в венке из полевых цветов. Закончив набросок, Пламенный снова скептически скривился. Недостаточно твёрдая рука и неуверенный штрих. Тем не менее, страница была перевёрнула, а не выдрана, скомкана и сожжена. Взглянув на снова севшего перед ним ребёнка, демон поймал момент и сделал новый набросок, на этот раз работая более тщательно и стараясь, чтобы не дрожала рука.

Рисунок был портретный. Чуть склонённая набок голова, полуулыбка на губах, немного задумчивый взгляд, тёмные глаза в пушистых ресницах. Каждый цветочек в венке, каждая запутавшаяся в роскошной белой шевелюре травинка была детально вырисована.

-- Восхитительно...

Рука дрогнула, и тень на изгибе плеча получилась кривоватой.

-- Не надо говорить мне под руку, -- невозмутимо попросил Альтис, исправляя тень новыми штрихами. -- А то можно испортить не только рисунок.

-- Прошу меня простить, командор, -- сдержанно сказал император, не отрывая восхищённого взгляда от картины, обретающей новые черты под порхающей рукой. -- Надеюсь, что больше не побеспокою вас не вовремя.

-- Ты пришёл что-то узнать, Каин? -- просил демон, не поднимая головы. -- Это плохая привычка, переходить на официальный тон со мной, если сделал что-то не так.

Император впал в ступор. Он уже не понимал, то ли демон так тонко издевается над ним, то ли вправду у него с головой не всё в порядке и он действительно считает Тиграна Каином -- далёким предком нынешнего императора. И если верно второе -- непростые, видимо, были отношения у предка с Белым демоном, Хранителем рода. Хранителем, которого предал Тигран...

-- В любом потомке живёт предок, -- словно прочтя мысли короля, сказал Альтис. -- И в тебе живёт древний король Янтаря. Каин был достойнейшим из рода, какие бы глупые легенды о нём ни ходили. Это ложь, что Каин -- братоубийца и кровавый тиран. Наглая, глупая ложь и клевета. Его брат был ублюдком, рождённым матерью от любовника. Сволочью и властолюбцем, под маской светлой невинности. У Каина хватило воли прирезать братца, за что ему честь и хвала. И я буду обращаться к нему в тебе, потому что он не нарушал наш договор. Я не имею права его предать. Тиграна мне следовало бы убить. На Каина руку поднять я не смогу никогда.

Император молчал, сильнейшим волевым усилием сдерживая бурю внутри, пока говорил Пламенный. Слова демона били подобно отравленному кинжалу под рёбра.

-- Что я могу сделать для тебя, Альтис? -- Тигран опустился на землю, чтобы смотреть на него как равный на равного. Хотя смертный, кем бы он ни был, не будет равен бессмертному. Тем более -- ему...

Покосившись на человека своим золотым глазом, демон ответил, усмехнувшись уголком губ:

-- Не мешать исправлять твои ошибки.

Тут эльфёнок подлез поближе к демону, заглянул ему под руку, ткнул пальцем в рисунок и радостно сообщил:

-- Арох!

-- Точно, -- кивнул демон и показал портрет ребёнку поближе. -- Смотри какой ты красивый, малыш!

-- Арох -- красивый! -- самодовольно сообщил Волчонок и так значимо кивнул, что Ал не выдержал и рассмеялся.

Едва забрезжил серый рассвет, отряд уже был в сёдлах, готовясь отправиться в путь. Зевающий и не желающий просыпаться Волчонок сидел на собственной лошади, которую выпросил для себя ещё вчера.

-- Просыпайся, солнышко ясное, -- Алина подъехала на своём рыжем пегасе к эльфийской кобылке и потрепала ребёнка по голове, разлохматив волосы. -- Да ты ещё и не причесанный, чадо...

Достав из кармана гребень, Алина принялась распутывать белую шевелюру, укладывая прядку к прядке. Этим гребешком она обзавелась исключительно ради одного ламия, серебристые кудри которого ей очень нравилось расчесывать. В частности потому, что этот самый ламий то и дело шарахался от расчёски как от метки проклятья.

Подъехавший с другой стороны Арох затянул шнуровку на светлой рубашке мальчика, застегнул пуговицы на лёгкой курточке с кольчужными вставками. Склонился и вставил ногу малыша в стремя.

-- Вот так ногу нужно ставить. Вторую так же сделай, -- сказал Арох и Волчонок послушался. -- И лошадку пятками не бей, а то она быстро поскачет и ты упадёшь. Понятно?

Волчонок, сонно взглянув на старшего, покивал.

Взобравшись на къяра последним, Ал оглядел своих соратников. Люди являли собой образец бодрости и уверенности в том, что всё будет прекрасно. А вот бессмертные отличались разной степенью унылости. От внимательного, опытного взгляда прирождённого командора мало что укрылось.