Андрей Стригин - Раса

Проходят года, Град- Растиславль разросся. Население стремительно увеличивается. Появились дети уже этого мира, растут крепкими и здоровыми. Болезни отступили, в больницах лечат лишь случайные травмы. Вирус исчез из нашей жизни.

Люди крепко стоят на ногах. Голода нет, еда разнообразная, скоро поспеет пшеница, которую можно пустить на муку. Спустили на воду первый корабль. Послал за Игнатом, прибыл как всегда недовольный. Назначаю капитаном. Он демонстративно сплёвывает в мою сторону, но на трап взошёл. Замечаю, как у этой сволочи, брызнули слёзы как у клоуна, когда он качнулся на палубе.

Команду он подобрал лично, загрузились сетями и тут же вышли в море Рос, то есть — в озеро Рос. Я не случайно оговорился про море, это озеро по размерам не уступает знаменитому Байкалу, которое местные называют — священное море Байкал. Затем построили ещё три корабля.

Напечатали первые деньги. Князь Аскольд выдаёт мне под роспись зарплату, целых сто рублей за три месяца. Всему населению Растиславля — точно в таком же размере, каждому по сто рублей.

Удивлён и шокирован такой несправедливостью, думал, у меня будет больше всех, но неподражаемый князь заявляет:- Первоначально не хочу кого-то выделять. Пусть все будут в равном положении, а затем посмотрим, как они распределяться. После решим, кому добавить, а кому убавить. Тебе, Великий князь, наверное, добавим, — смягчается он.

Получила деньги и Лада. Сияя от радости, тащит на рынок. Ярослав наотрез отказывается ехать с нами. Наш сын возмужал, окреп. Сергей Иванович, глава охотников, часто берёт его на охоту. Мастерство мальчика растёт с каждым годом. Сейчас Ярика называют не иначе как — Ярослав Никитович. Солидным парнем становится. Хотя почему парень? Он настоящий мужчина, никак восемнадцатый год идёт, скоро в армию. Его тренируют братья Храповы. В рукопашном бою ему нет равных. И из лука бьёт без промаху, заслуга Исая и Аскольда, неплохо владеет копьём и мечом. Но и в точных науках преуспел. Главный инженер предложил ему работу на верфи в качестве проектировщика. А это, я вам скажу, равносильно в прошлой жизни, получить приглашение работать на космодром. Как говориться, у меня есть повод раздуваться от гордости как индюк.

На подросших жеребцах выезжаем на улицу. Когда-то давно их поймал в степи, долго выхаживал, затем дрессировал и вот результат, мы в сёдлах. Как удобно. Можно сказать, началась новая жизнь. Своего жеребца назвал Шпорой. Много с ним было мороки. Нрав дикий, ни кого не признаёт, лягается, кусается. Настоящий зверь. Видел даже как он жрал сырое мясо. Видно прирождённый вожак. Совсем недавно решил его объездить. Это было что-то! Ощущение, словно обуздал дикого быка и хотя мы вроде друзья, он чуть не разорвал мне ногу, пытался скинуть, ржал как взлетающий реактивный лайнер. Но я, все же, сильнее. Он понял после двухчасовой сумасшедшей скачки. Остановился. Весь в пене, потом забрызгал одежду, даже седло промокло. Бешенство в раскалённых глазах исчезло. Я спрыгнул, он уткнулся тёплыми губами в ладонь. Я отвожу его к озеру, напоил, помыл, расчесал спутанную гриву. Домой меня вёз как смирная овечка. Я боялся, что невзлюбит меня, но наоборот, Шпора привязался ко мне как к своему родителю. Но для других остался свирепым зверем, только Ладу терпит, да и Ярику разрешает себя чистить и мыть. А у Лады, напротив, коник попался спокойный, но выносливый и резвый. Назвала его Соколиком.

Пахнет зеленью, дымом и свежестью с озера. Народ идёт с работы домой. Много знакомых лиц, на этой улице в основном мои родственники, друзья, знакомые. Но проехав не более ста шагов, картина меняется. Всё чаще вижу незнакомцев и даже ощущаю, некоторые меня не знают. Это не мудрено, наш город разросся до тридцати тысяч. Почти каждый день кто-то да приходит. Очень часто люди идут к нам под защиту. Вилен Жданович совсем распоясался. Наводит ужас на многочисленные поселения, разбросанные вдоль береговой полосы. Но есть те, кто устал от ежесекундной борьбы за существование. Покидают посёлки — крепости в лесах и примыкают к нам. В основном это сильные, мужественные люди. Они рассказывают невероятные истории стычек с лесными людьми, с первобытным зверьём. Говорят, продолжали бы дальше жить так, приспособились. Но недавно в лесах стало появляться такое, что трудно описать. Спасу от них нет. При встрече спастись трудно, хватают людей и утаскивают в свои подземелья. Эти существа настоящие монстры. Отдалённо напоминают людей, но безобразны как прокажённые на последних стадиях. Передвигаются как жабы. Когти — позавидует

Фредди Крюгер. Кровь ядовитая, дыхание обжигает лёгкие. Меня это волнует, догадываюсь, откуда ветер дует. До сих пор помню ночь в лесу у разлома.

Минуем казармы, затем выезжаем к торговым домам. Множество магазинчиков, забегаловки, чтоб поесть на скорую руку, трактирчики в которых есть всё кроме спиртного. На него запрет, вплоть до отрубания пальцев. Везде чистота и порядок, непременное моё условие.

На подходе к рынку краем глаза цепляю команду из малышни. В главе команды гоп, Светочка, рядом не по годам повзрослевший Игорь в волчьей шкуре. За ними, боясь отстать, чешет мелюзга, от семи до десяти лет. Видя такой беспредел, торможу Светлану Аскольдовну.

— Ну, дорогая, колись. Куда детвору ведёшь?

У девочки глазки забегали. Что бы выдумать? Игорь насупился, искоса поглядывает на малолетнюю бандершу.

— На озеро купаться. Мне папа разрешает, — выпалила она.

— Допустим тебе можно, хотя я не уверен. А причём твои друзья? У них свои родители есть.

— Мне тоже можно, — сверкает белоснежными клыками Игорь.

— Мне некогда разбираться. Всем по домам, — с трудом хмурюсь я.

— Тётя Лада! — пискнула Светочка.

— Ну, ребятки, — разводит она руками, — здесь мои уполномочия не действуют. Выполняйте, что вам дядя Никита сказал, — произнесла она строго, но в глазах искрится веселье.

Дело в том, что озеро не мелкое. Пару шагов и… пропасти. Но хуже всего, в омутах обитают огромные сомы, до четырёх метров. Бывало, заглатывали даже людей. Поэтому купальни организовали в строго отведённых местах. Но мальчишки на пляжах купаться не любят. Вечно с ними проблемы.

Светочка надувает губки, на щёчках обозначаются упрямые складочки. Она вздёргивает носик, оглядывает притихшую малышню.

— По домам! — тоном, не терпящим возражений, командует она. Малыши разбрелись кто куда. Она осталась стоять с Игорем.

— А вы, почему стоите, как два тополя? — я сурово сдвигаю брови.

— Мы тоже уходим домой. Правда, Игорь? — Светочка щурит ясные глазки. Она, хитро улыбаясь, тащит мальчика, вроде бы к дому.

— Смотри, Светлана Аскольдовна, мы скоро приедем. Если вас не увижу, будете наказаны, — вдогонку кричу я. Но дети делают вид, что не слышат. Паршивцы!