Андрей Стригин - Раса

Мы въезжаем во двор. Ярик нас не встречает, видно ушёл на свидание. Во дворе чистота, из конюшни пахнет свежим сеном. Ласточки мелькают у самой земли, к дождю. У клумб над цветами, зависая как колибри, пьют нектар роскошные бражники. В пруду хлопнул хвостом матёрый сазан, подняв нешуточную волну.

Прыгаю с коня, помогаю жене слезть, вёду жеребцов в конюшню. Слышу шорох в доме. Занавеска колыхнулась, в окне замечаю хозяйничающую на нашей кухне Яну. Лада тоже её видит и входит в дом. Не спеша привязываю коней, кладу в ясли душистого сена, наливаю свежей воды и неторопливо поднимаюсь в дом.

— Привет, Яна. Одна, без Аскольда?

— С Игнатом ушёл на промысел. Заодно решил проверить дальний гарнизон. Будет только через неделю.

— Понятно, — я вопросительно смотрю на Яну.

— Светка куда-то делась. Думала к вам забежала, рыбок покормить. Придёт, всыплю по мягкому месту.

— Видели твою разбойницу с Игорем. Малышню вели к озеру. Погнал домой. К озеру не пошли точно. Может к Игорю в гости напросилась, зверюшек посмотреть. Слышал в их зоопарке пополнение, волчат сирот приютили.

— Точно, — обрадовалась Яна, — поехали!

— Сам съезжу. Вы лучше ужин к приезду сварганьте.

Отвязываю Шпору, жеребец удивлённо фыркает, но рассуждать не стал, покорно выходит во двор, мечет неприязненный взгляд на Яну. Оценил, наверное, она виновница в том, что его вновь седлают. Вскакиваю в седло, оборачиваюсь к женщинам. Лада улыбается, Яна — как натянутая струна.

— Странно, — кричит мне вдогонку, — У меня из дома исчезло три факела.

— Шкоду, наверное, делают, — попытаюсь её успокоить. Но, что-то кольнуло мне сердце. Зачем детям при ярком Солнце баловаться с факелами?

Излишне резко пришпорил жеребца. Шпора удивлённо всхрапнул и понёсся как ветер в степи.

На всякий случай заезжаю к озеру. Рыскаю по берегу, пугаю ватагу ребят, таскающих из нор раков. Застал на месте преступления молодую пару. На мои вопросы об исчезнувших ребятах, от всех, получаю отрицательный ответ. Нигде их не видели. Я совсем обеспокоился и рванул к Семёну, только камни свистят из копыт.

Дом Семён построил у кромки леса. За оградой клетки со зверьём, на улице — целая толпа со своими питомцами. Семён организовал настоящую клинику для животных. Нанял штат квалифицированных помощников, и его больница, стала пользоваться оглушительным успехом.

Подъезжаю к воротам, требовательно стучу железным кольцом по воротам. Кто-то из людей в очереди зло замечает, что очередь для всех. Не стал спорить, вижу спускающегося с крыльца могучего Семёна. Он оглядывает меня, лицо освещается радостной, как у ребёнка улыбкой.

— Это по блату, — мягко говорит он возмущённой очереди и ведёт в дом.

Смотрю на его литые мышцы, бугрящиеся под кожей цвета бронзы и, невольно сравниваю его тогда, когда только с ним познакомился. Рыхлый, белокожий, но и тогда у него был удивительные глаза, словно расплавленный свинец.

Он даёт задание помощникам, а сам с интересом смотрит на меня.

— Никита Васильевич, по делу или просто в гости?

— Игорь дома?

— У Светочки в гостях. Вот только задерживается. Переживать начал. А почему ты спрашиваешь? — в глазах нарастает тревога.

— Всё ясно. Загуляли дети. Собирайся, Семён. Есть у меня предположение, они полезли в пещеру у водопада.

— Там река. Вглубь не пройдут.

— Того же мнения. Наверное, купаются в подземном озере. Больше ходов нет. Те, которые на подъёме, замуровали, до поры до времени. Очень уж опасные оказались. Хотя, думаю, пора посылать ещё одну экспедицию. Верю, откроем тайну брошенного города, где мы так мило обосновались.

— Я готов. Мишку из стойла выведу, и можем ехать, — у Семёна великолепный конь, крупный в кости, мышцы перекатываются под коричневой лоснящейся от доброго ухода кожей. Он под стать хозяину, сильный, спокойный, немного медлительный, но выносливый. Хотя когда нужно и со Шпорой может потягаться в беге.

— Знаешь, что я подумал, а захвати бухту верёвки и четыре факела, — неожиданно даже для самого себя говорю я.

— Зачем? — посуровев лицом, спрашивает друг.

— Честно? Сам не знаю. Почти сто процентов, они у водопада.

— Почти сто процентов?

— Не придирайся к словам. Всё будет нормально, но… верёвку и факела возьми.

Выехали, молча, нехорошее предчувствие зачем-то грызёт душу. Гоню от себя плохие мысли, но они гнездятся в голове как навозные мухи. Постепенно с шага мы переходим в галоп и к месту подскакали, заставив вспотеть, наших жеребцов.

Из пещеры входит и выходит народ. Это весьма оживлённая дорога, ведь она связывает Град — Растиславль с морем, первобытным лесом. Здесь проходят маршруты купцов, ею пользуются охотники и военные. В своё время извели членистоногое, что доставляло нам столько хлопот. Поэтому дороги почти безопасны, разве, что лихие люди иногда нападают на обозы, да люди Вилен Ждановича иной раз щупают нашу оборону, хотя, вроде, союз у нас.

У пещеры пост. Он не основной, он нужен больше для сохранения порядка на местном уровне. Основной пост — укреплённый и укомплектованный кадровыми военными — у ворот Титанов. Далее располагаются казармы нижнего уровня, и производится охрана всей прилегающей территории по всем правилам военной стратегии.

Молоденький офицер отдаёт честь, не показывая вида, что удивлен. Конечно, я редко выезжаю без сопровождения. Не раз князь Аскольд высказывал моему легкомыслию свой негатив. Но я неисправим, очень уж люблю свободу. Хотя он прав, могу за это поплатиться. Народ разный. Безусловно, есть субъекты, мечтающие расправиться со мной. Самое главное из-за чего меня иные не любят, запрещаю воровать. Мне не нужно доказательств о честности заработанных материальных благах, если они не в состоянии обосновать их приобретение. Забыл как. Не помню где. Но работал в поте лица, не катит. Кто им запрещает заниматься простейшей бухгалтерией. Несомненно, кто и попадает под горячую руку незаслуженно, несправедливо. Как всякая революция, а это революция идейного образа жизни, ломки выработанного веками сознания, предусматривает жертвы. Ведь и я в своё время давал пакетики благодарности различным чиновникам, где-то пытался взять больше, чем положено. Система заставляла. И как бы ты хотел обойти невольную несправедливость, не получится. Самое главное, уметь подавить в себе жалость и беспощадно изводить "правозащитное" движение. Во-первых, они большей частью преследуют свои интересы, а во-вторых — законностью пусть занимаются профессионалы. В нашем государстве нещадно наказывают: за воровство, хулиганство, брак на работе, прогулы, нецензурную брань, пьянство и т. п. Ловлю себя на мысли, может у нас диктатура? Вдруг, когда-нибудь, некий