Андрей Стригин - Раса

Вспыхивает ослепительный свет, на миг слепну, затем вижу спешащего ко мне друга:- Слышал, кто-то бежал. Тяжёлый. Неужели пещерное животное?

— Да. И я хотел его съесть.

— Только меня не ешь, — шутит Семён.

— Тебя не буду, — серьёзно отвечаю я.

— Это… хищник? — Семён сильно волнуется.

— Зверь плотоядный, опасный, — подтверждаю его догадку.

— Что с детьми?

— Он не встретился с ними. Запаха крови нет.

— Дети в опасности!

— Их необходимо отыскать как можно быстрее. Они пошли туда, — указываю я направление.

— С чего ты взял?

— Какая красота! Не пройдут они мимо неё.

Огромные пещерные органы высятся над исключительно ровным полом. Натёчности всех оттенков красного, разового и рыжего цветов. Со сводов свисают сталактиты как сосульки из чистейшего хрусталя. Сталагмиты массивны, похожи на застывших гномов. Озеро слегка зашло на площадку между органами и в нём сияет пещерный жемчуг. Капель, как звон серебряных колокольчиков, пока ласкает слух.

Шагаем мимо грандиозных по красоте и высоте пещерных органов, кажется, сейчас зазвучит величественная музыка Баха. Идём по совершенно чистой поверхности, грязи нет, только алмазными искрами разлетаются в сторону брызги.

А вот следы пребывания наших ребятишек. Потревожены россыпи пещерного жемчуга. Видно, как маленькие ладошки выгребали его из воды. Вот глупые дети. Он высохнет, и ни чем не будет отличаться от обыкновенных камушков. А в воде он совсем не отличается от натурального жемчуга, это правда.

Минуем органы и оказываемся в следующем зале. Сводов не видно, теряются во тьме. Прямо из пола растут кальцитовые кристаллы. Они образуют причудливые формы. Ровные столбики, будто гранённые искусным ювелиром, сияют волшебным блеском. На сверкающих стенах застыли каменные цветы. Под ногами течёт речка. Вода настолько прозрачная, что даже не видно поверхности и лишь угадывается по негромкому журчанию.

— Здесь они тоже были, — указываю на горочку из кристаллов, — наверное, думают захватить на обратном пути.

— Лишь бы они были не далеко, — вздыхает Семён.

— Главное, чтоб не заблудились. Вроде ответвлений нет.

— Есть. Вон одно, а вон ещё два, — стонет друг.

— Плохо. В какой ход пошли?

— Или спустились, — совсем падает духом он.

В трещине между стенами зияет широкий чёрныё провал. Спуститься в него можно. Природные каменные ступени ведут глубоко вниз.

— Дети не пойдут туда, — уверенно заявляет Семён.

— Наоборот, — ухмыляюсь я, — будто не знаешь Игоря и Аскольдовну. Именно и полезут туда, где опасно.

— Действительно, — соглашается друг, — они такие. Просто беда с ними. Помню, Игорь нырнул в омут и напоролся на двух метрового сома. Хорошо рыбаки были рядом. Увидели вспенившуюся воду, бросились его спасать. Рассказывали, помощь требовалась не ему, а сому. Игорь так изодрал его клыками, с трудом оторвали от рыбины. А ведь тогда ему было шесть лет.

— А Светлана Аскольдовна, кажется тоже в том же возрасте, в озеро с ветки сиганула. Высота, больше десяти метров! Большим мальчикам доказывала свою храбрость.

— Паршивцы, — вновь вздыхает Семён. — Следовательно, иного пути у них нет, как лезть в эту чёртовую дыру.

— Иного пути нет, — соглашаюсь я.

Аккуратно спускаемся на пару ступенек вниз. Оглядываемся. Точно, на потолке следы копоти от факела. Эти признаки и обрадовали меня и огорчили одновременно. В тайне надеялся, у них хватит здравого смысла не лезть в этот ход.

На удивление ступени ровные. Закрадывается мысль, может они искусственные. И туннель очень ровный. Тщательно осматриваю стены. Привлёк внимание металлический блеск.

— Что там? — Семён останавливается рядом и с интересом заглядывает через плечо.

— Металл. Видишь, в стене как будто рельса идёт. А с другой стороны, ещё одна.

— Может вагонетку пускали?

— Не удивлюсь. А металл титан напоминает.

— Расточительно.

— Зато вечно. Смотри, каменная стена, словно обросла вокруг них и это не натёчности, монолит. Очень похоже им не тысячи, даже не десятки тысяч лет — миллионы. И влаги нет. Заметил?

— Снизу сухой воздух идёт.

— В карстовых пещерах такого не бывает, они пронизаны влагой. Боюсь, ход идёт в такие глубины, где жарко от тепла Земли.

— Может там кто-то живёт,… из разумных? — ёжится Семён.

— Исключено, — заявляю я, но внезапно уверенность покидает меня. Кто его знает, мы окунулись в такие миры, голова идёт кругом. Мне кажется, те пещеры, где на нас напали ящерицы, безопасный аттракцион, относительно тому, что может ждать здесь, внизу.

— Поторапливаться надо, — ёрзает Семён.

— Донизу они в любом случае не дойдут, это десятки километров. Месяцы можно потратить, вероятнее всего они, как и мы, в начале пути. Если не увидят ничего красивого, будут возвращаться.

— Но они не возвращаются, — резонно замечает друг.

— Вот это и странно. Ладно, давай действительно поторопимся.

Придерживаясь стены, резво скачу по ступеням. Сзади грохочет топором Семён. Зная о различных опасностях, подстерегающих в пещерах, придерживаю темп. Даю чувствам время сориентироваться в пространстве. Семён недовольно пыхтит сзади. Забыл, как плюхнулся в озеро и погубил один из факелов.

Чутьё не обманывает, туннель впереди смыкается в тупик, едва успеваю затормозить перед провалом в полу. Рельсы круто идут вниз. Склоняемся над пропастью. Неужели дети упали. Из стены торчат титановые скобы, лестница ведёт во мрак. Сухой ветер давно высушил одежду, пот сохнет на лбу, хочется пить.

— Я не верю, что они полезли по скобам, — на Семёна жалко смотреть. Он совсем истерзался.

— Они не чувствуют всей опасности. Их захватил дух исследователей. Пока не найдут, что-то существенное, не успокоятся.

— Но здесь реально смертельно опасно!

— Они этого не понимают. И… не видят высоты. Свет факела освещает небольшой пяточёк пространства. Вот тебе и мнимая безопасность. Странно, не видно огонька от их факела, — настораживаюсь я, — обычно он заметен на огромных расстояниях.

— Они сорвались! — стонет Семён.

— Нет. Есть боковые ответвления.

На этот раз я обвязываю себя и Семёна, пристёгиваю самохваты, на конце верёвки сооружаю узел, привязываю к скобе и скидываю в пропасть. Её конец со свистом ухнул вниз. Через некоторое время все её двести метров полностью размотались, и она натягивается как струна.

Мы осторожно спускаемся, скобы шершавые и не скользкие. Кое-где на них копоть. Прошли первые пятьдесят метров, удивляюсь силе детских ручонок. Конечно, Светочка настоящая акробатка, с деревьев не стащишь и Игорь не по годам вынослив. Но всё же. Здесь темно и страшно, психологический фактор должен действовать отрицательно. Мышцы чрезмерно напрягаются, а следствие — быстрая усталость. Опускаемся ещё на сорок метров. Я понимаю, это точка не возврата. Обратно подняться уже не смогут. Значит, пока есть силы будут двигаться вниз, а дальше…. Я молчу, о своих мыслях не говорю. Но Семён догадывается, дыхание тяжёлое, скрипят зубы от безысходности. Когда вижу боковой ход и ведущие к нему горизонтально расположенные скобы, даже в жар бросает. Вдали маячит шанс, дети живы.