Антон Сибиряков - Дети апокалипсиса

На рогах его было десять диадим,

А на головах его – имена богохульные»

Откровение. Глава 13. Стих 1.

Мне не пришлось долго объяснять отряду, почему вместо Гун, утром на часах они обнаружили меня. Я рассказал им правду, и они сразу все поняли. Даже Мияко, который вечно совал нос не в свои дела, лишь молча кивнул, хлопнув меня по плечу.

Мы должны защищать тех, кто нам дорог. Даже дикие животные, о которых нам рассказывал Таг, не поступают иначе. С этих простых истин и должно начинаться возрождение человеческого рода. Другие пути приведут нас обратно, к ядерной войне. Мы должны понять, кто мы есть и кем хотим стать. Нам дарован шанс все исправить, построить новый мир, в котором люди будут беречь друг друга, а не уничтожать из-за различий в вере или разного разреза глаз. Сейчас мы, как никогда близко подошли к пониманию этого. И прошлой ночью, я сделал первый шаг к освобождению. Но на самом деле, я сделал его еще три года назад, когда понял, насколько просты и жестоки планы Зверя. Он убивал не нас, он убивал наше будущее. То, что мы разучились ценить.

Староста пришел за нами рано, как только тусклый рассвет засеребрил покрывшуюся инеем землю. Он принес нам чистой воды и круглые тонкие лепешки, похожие на солнце, каким оно было давным-давно, пока пелена туч не закрыла небо. Алан отказался их есть, сказав, что это языческая пища, и Чжин смел его порцию, причмокивая жирными губами.

Я бросил Алану предпоследнюю банку с бобами.

- Поешь. О голоде сегодня ты должен думать меньше всего.

- И урчать животом, а то всех нас выдашь.

Хихикнул Мияко.

- Спасибо, Лин.

Я кивнул и обратился к старосте.

- Люди знают о том, что сюда идет Зверь?

- Им это ни к чему.

- Они не ходят за границу жилого района?

- Очень редко. Боятся.

- Это хорошо.

- А где ваша женщина, я ее не вижу?

Староста удивленно осмотрел пустой стул, на котором вчера сидела Гун.

- Она осматривается. Все в порядке. Твои люди готовы?

- Да… как только Зверь попадет в ловушку, и вы взорвете яму, они сбросят туда плиту.

- И будет у нас чертова кастрюля, мать ее.

Ввернул Мияко.

- Или сковородка.

Добавил Чжин.

- Будем надеяться, что сегодняшнее блюдо сгорит до углей.

Я поднялся и осмотрел команду.

- Готовы?

- Да.

- Тогда вперед. Убьем эту тварь.

Любовь спасает нас от холода. Греет замерзшую душу. Ее огонь несравним с ядерными взрывами, он ярче в сотни раз, но сгорая в нем, мы возрождаемся вновь. Я не боялся умереть, потому что знал, что даже в покрытом льдом океане, с которым всегда сравнивал смерть, мое сердце не остынет, и будет жить вечно. Благодаря Гун.

Я сидел на корточках на втором этаже заминированного здания, около окна, из которого хорошо просматривалось поле предстоящего сражения, и думал о том, что война для меня закончится сегодня. Со смертью Зверя я освобожусь от ее пут и брошу оружие под ноги, в пыль. Мне незачем будет больше убивать, и вместе с утренним рассветом я ступлю на новую землю, где под раскидистым древом жизни, меня будет ждать моя Гун. Почему мы так долго бежали – храбрые воины, обученные убивать самых опасных врагов? Время стерло из моей памяти силу и гнев Зверя. Я сидел и думал о том, что все могло закончиться еще три года назад. Нужно лишь было вернуться на побережье и отыскать Зверя.

Ближе к полудню, ко мне на этаж забежал вспотевший и запыхавшийся Мияко. И я понял – момент истины настал. Они обнаружили Зверя на подходе к городу.

- Эта тварь идет сюда, Лин!

- Наконец-то.

Я снял со спины гранатомет и проверил барабан. Для точного выстрела мне хватило бы и одной гранаты, но на всякий случай я зарядил все шесть.

- Как думаешь, он не поймет, что мы ему приготовили?

Я выглянул из окна, в который раз осмотрев, накрытую подпиленными досками, яму. Мы припорошили настил землей, но опытный следопыт с первого взгляда различил бы подвох. Оставалось надеяться на то, что этой инопланетной мразью двигали исключительно животные инстинкты.

- Ты пахнешь, как Гун.

Заметил Мияко.

- Это и должно его привлечь.

Сегодня ночью, когда я поцеловал Гун, мне передалась ее часть. Я крепко держал ее в объятиях, пропитываясь запахами, которые источало ее молодое, горячее тело. Если Зверь выживет в горящей яме, именно этот запах заманит его в напичканный взрывчаткой дом.

- Ты все продумал, Лин?

- Хочется верить.

- Мне тоже.

Таг, Чжин и Алан спрятались в противоположном здании, на первом этаже. Их задачей было атаковать монстра, если тот вдруг догадается о ловушке или выберется из нее. Люди старосты, с тяжелой бетонной плитой, на которой Алан начертил углем крест, стояли за углом того же дома, готовясь тащить ее на веревках к яме сразу после того, как прогремят взрывы.

«Да будет она крышкой гроба его» - сказал Алан, перекрестившись.

Сейчас вспомнив об этом, я приложил палец к губам и прошептал:

- Аминь.

- Лин?

- Что?

- Кажется, он близко…

Я глянул на Мияко.

- С чего ты взял?

- Слышишь, как стало тихо? И дом… - он приложил ладонь к полу, - дом вибрирует. Ты чувствуешь?

С потолка на нас посыпалась каменная пыль. Я осторожно выглянул в окно, но дорога по-прежнему оставалась пуста.

- Ты прав, это он. Совсем близко…

Мне показалось даже, что я слышу его тяжелые шаги, но это длилось всего мгновение, а потом, вдруг, все прекратилось. Дом перестал вибрировать, а где-то внизу, под окном, раздались странные, чавкающие звуки.

- Что случилось?

- Тихо, - я приподнялся, держась стены.

Что-то творилось на улице. Что-то менялось, но я не мог понять что. И только спустя пару минут, я увидел, что земля вокруг асфальтированной дороги, задвигалась. Стала неестественного розового цвета, превратилась в мерзкую слизь...

- Матерь божья…

Прошептал Мияко.

Это были земляные черви. Они, по какой-то причине, все разом устремились на поверхность, заполняя собой округу. И теперь вся земля превратилась в движущееся, чавкающее месиво, похожее на гной, вытекающий из раны мертвеца.

- Видимо, Алан был прав…

- Не смей! - я схватил Мияко за рукав куртки. – Не смей отступать.

- Эта тварь из самой адской бездны, Лин! Как мы сможем убить его огнем, если огонь его породил?!

- Считай, что мы отправим его домой! Мияко…послушай. Все это - наш страх перед ним. Он делает его сильней. Ты ведь храбрец, ты не должен бояться…

- Я готов умереть, Лин. Но не готов отправиться в ад.

- Если побежишь и бросишь друзей, то точно отправишься.

- А как же Гун?!

Я метнул в него раскаленный взгляд.

- Теперь я вижу, что поступил правильно, не рассказав вам о причинах побега. Вы бы давно избавились от нее. Обменяли бы на спокойную жизнь в этих сраных лесах…