Алексей Мироненко - Зов крови

— Ты че шумишь?! — яростно прошептал я. — Я ничего не делал!

— Черт, крыса!! — шепотом заорала девушка. Я проследил за ее взглядом и дернулся от неожиданности. В углу контейнера сидела огромная серая крыса с красными глазами и щурилась от яркого света. Видимо, это она только что приставала к девушке — вернее, просто нечайно дотронулась.

— Ты что? Это просто маленькая крыса, она тебя не съест.

— Ненавижу крыс! А еще пауков и тебя ненавижу! Во что ты меня втянул?!

— Эй, ты сама сюда пришла!

Мы оба подпрыгнули от неожиданности, когда в стальную дверь контейнера забарабанили пули. Мы и сами не заметили, как сорвались на крик.

Пули не могли пробить контейнер, но приятного мало — хрен знает, сколько там монолитовцев, а мы сидим в маленьком контейнере, рискуя получить пулю, если высунемся.

— Че делать?! — спросила Лиса, приготовив «Сайгу». При этом она задела меня прикладом по плечу — будто нарочно.

— Не знаю! — огрызнулся я, потирая плечо. — Щас думать будем…

Я пнул дверь и выкатился из контейнера, ища цель. Первый монолитовец стоял сразу перед входом, и я сделал ему подножку, уронив на пол. Затем откатился за соседний ящик, прячась от противников. Лиса пристрелила упавшего сектанта и длинным кувырком вылетела из контейнера, затем перемахнула через другой ящик и засела за ним.

Впереди раздался взрыв — монолитовцы взорвали дверь, сломанную моим братом. Значит, там сейчас будет горячо… блин, ведь совсем немного им осталось! И тот монолитовец сейчас Серегу пристрелит!

Я, рыча от злости, побежал к противоположному концу склада, Лиса, заметив это, побежала следом, прячась за ящиками. Лиса оказалась у двери раньше меня, я поднажал сильнее… и почувствовал несколько сильных ударов в спину, опрокинувших меня на пол.

Впечатался лбом в бетон, перед глазами поплыли разноцветные круги. Позвоночник болел — очередь ударила в спину, бронежилет спас. Лиса, высунувшись из-за ящика, стреляла куда-то мне за спину, потом ухватила одной рукой и попыталась затащить в укрытие. Я оттолкнул ее и перевернулся на спину, выхватив «глоки». Прямо передо мной вырос черный силуэт сектанта, наведя на меня «эмку». Лиса опередила его, пустив заряд дроби в грудь, а я прострелил ему голову… в четырех местах. Стекло его шлема разбилось вдребезги, и он повалился на спину, разбрызгивая кровь вокруг себя, а я машинально перевел один пистолет чуть правее, другой чуть левее — и одновременно начал стрелять.

Оба монолитовца, в которых я стрелял, лишь отступили назад, пустив очереди в потолок, — бронежилеты спасли. Я быстро сгруппировался, сделав кувырок назад, и завалился за ящик слева. Лиса куда-то пропала. Через секунды две я понял, где она, по вскрику одного из сектантов. Выглянув, увидел только вспышку от выстрела и как черный комбез сектанта забрызгало мозгами напарника. Затем откуда-то вылетела девушка и пнула оттиравшего стекло шлема монолитовца в пах. Сектант согнулся пополам и получил прикладом «Сайги» по затылку, затем упал на пол.

Лиса бегом вернулась ко мне, я поднялся и подбежал к взорванной двери. На бегу сунул «глоки» в кобуры и схватил «гауссовку». Один коридор, следующий.

Впереди грохнул выстрел. За дверным проемом стоял монолитовец, над его плечом я увидел, как дернулся Серега и завалился на пол. Беркута я не видел, но видел, как он начал стрелять в монолитовца. Тот лишь отступал назад после каждого попадания, но не умирал. И тогда я выстрелил ему в голову из «гауссовки». Голову монолитовца сорвало, и истекающее кровью тело наконец-то упало на холодный пол.

— Nine… — начался отсчет ледяным женским голосом…

— …eight…

— … seven…

Теперь я рассмотрел Ведьмака, стоявшего в машине времени. Он видел меня, но не знал, кто я. Это оттого, что яркий свет слепил его, а я стоял в темноте.

— …six…

— …five…

Я шагнул к Сереге, который лежал на спине, вывернув голову, чтобы рассмотреть брата.

Пять секунд…

— …four…

Четыре…

— …three…

— …two…

— …one…

Светящиеся синие круги, вертевшиеся вокруг Ведьмака, начали расширяться, отчего его почти не было видно.

— …zero…

Яркая вспышка ослепила нас всех, затем все стихло. Цилиндр был пуст, и я нажал на спусковой крючок, держа на мушке цилиндр, в котором остался мой еле видный силуэт.

Синий луч вырвался из ствола и ударил в машину. Сначала ничего не происходило. Я услышал, как что-то прошептал брат, лежавший на полу. Затем цилиндр начал складываться в гармошку и за секунд пять превратился в сантиметрового радиуса шар, от которого во все стороны шли искажения. Пространство искажалось, и все вокруг рушилось. Все электрические приборы тянуло к шару, взорвались три «батарейки» в контейнерах, которые следом за ними разнесло на куски, затем все замерло.

Зависли в воздухе куски металла, искры, Беркут застыл, подняв на меня удивленный взгляд, Застыла над полом капля серегиной крови, так и не упав на пол. Я с трудом оглянулся назад, увидел, что Лиса тоже застыла, глядя на машину. Но только я двигался. Почему?

«Гауссовка» в руках накалялась, и я выпустил ее. ЭМВ начала падать на пол, но так же зависла в воздухе. В ушах стоял гул, как во время выброса. Внезапно все стало на свои места, течение времени вернулось.

Шар взорвался изнутри, осыпая все вокруг электричеством и искрами, синяя волна разошлась во все стороны, меня отбросило назад, я сбил с ног Лису и сам покатился по полу.

На месте цилиндра клубился электрический вихрь, вбирая в себя все вокруг. Все оружие, лежавшее на полу, полетело к нему, прогнулся металлический потолок, погасли лампы. Стены потянуло к вихрю, куски железа стали крутиться внутри разрастающегося смерча, от которого во все стороны били молнии.

Что же делать?! Что это такое? Так и должно быть? Ливанов не предупредил меня о том, что я должен сдохнуть после всего, что сделал!

Выхватывай батарею ! — заорал внутренний голос. — Кидай ее в смерч!

Я вспомнил о второй батарее, лежавшей в кармане в разгрузке. Выхватил ее и зашвырнул в смерч. Батарея, летя в вихрь, начала плавиться, затем смерч ее поглотил… и все.

Вихрь будто взорвался изнутри, электрические разряды жалили все, во что попадали, но после исчезали. Мне в грудь ударил один разряд. Все перед глазами внезапно погасло, затем оказалось, что я стоял в пустой серой комнате. Но ничего рядом не было. И никого. Я присмотрелся к стенам. На них были разные надписи и рисунки. Я постепенно узнавал все.

Старые детские рисунки, школьные сочинения, всякие примеры, уравнения, просто записки… всего не перечесть. Все объединялось лишь тем, что это было мое прошлое. Мой почерк.

Я обошел комнату, провел рукой по надписи на уровне моего роста. Старая школьная любовная записка. А рядом угрозы и еще много чего. Я глянул на потолок. Одна большая роспись, в которой угадывалось «Мир». Моя роспись.