Виктор Глумов - Город смерти

— Сандра, — строго сказал ей Вадим, наклонившись, — надо пробраться к Леону. Что-то наш друг не в себе.

Она тут же заволновалась, вскочила на ноги.

— Видишь? Не будет он выбираться, какой-то он заторможенный.

Сандра согласилась. Леон, казалось, не видел мутов. Не видел друзей. Вадим думал, что он пристально смотрит, вызывая на диалог. Пригляделся: нет, он в прострации и обозревает лишь ему видимые дали.

Они не успели протолкаться к Леону. На площадь вышел Гарик в сопровождении пяти старост. Вид у военного был озабоченный, у старост — виноватый.

— Сунетесь ближе хоть на километр — урою, — пообещал Гарик собравшимся. — Нам в округе мутанты не нужны.

Старосты подобострастно закивали.

— Уходим, — бросил Гарик солдатам.

Муты захлопали, завопили. Солдаты быстро строились и отступали к технике. Сандра бросилась к Леону, работая локтями и ногами, Вадим за ней еле поспевал.

— Что приезжали-то? — крикнул кто-то старостам.

— Узнать, какого хрена мы, ебена корень, с места снялись и к ихней чистой Москве поперли, — ответил пятнистобородый.

Леон очнулся. Увидел Вадима и Сандру, изобразил улыбку.

— Ты что? — тормошила его Сандра. — Что с тобой? Где Ходок? Что вообще случилось, ты узнал?

— Тихо, — приказал Леон. — Здесь разговаривать не будем. Надо уходить, а то вдруг лунари вспомнят, что нас ищут.

Когда шум стойбища стих, остановились на привал. Курицу Сандра потеряла, но в заплечном мешке у Вадима осталась выменянная еда. Остальное забрали из схрона. Развели костер. Леон смотрел в огонь, Вадим боялся его о чем-нибудь спрашивать. А любопытство распирало. Что все-таки случилось с Ходоком?

— Ладно, — Леон свернул самокрутку и жадно закурил, — я понимаю, вы должны знать. Ходок работал на лунарей.

Сандра охнула. Вадим недоумевал: как так? Работал на лунарей — давно бы сдал. Нет, бежал с ними через лес, у системщиков сидел, потом у Синтезатора. Прятался в болоте… Нет, Ходок вел себя гадко, хамил, дулся на Сандру — за то, что спала с Вадимом, на Вадима — за то, что спал с Сандрой, что из-за него вынужден был идти непонятно куда. Хамил, нарывался и даже получил в морду… Но «работал на лунарей»?!

— Давно? — спросила Сандра.

— Год уже. Пас меня, гаденыш. Вид на жительство в Институте ему пообещали, что ли. Не знаю, он не успел рассказать.

— То есть — не успел?!

— Сандра, ты — большая девочка. Как раз облава началась. Я не мог с ним бесконечно играть, надо было успеть. Чтобы лунари тело своего осведомителя не нашли.

Вадим прикрыл глаза. Дожили. Этот… этот… Этот убийца спокойно объясняет, что прикончил друга. Пусть, ладно, допустим, Ходок признался в шпионаже. Под пытками небось сознался, под пытками кто угодно сломается. А он его, значит… И чтобы тело не нашли.

— Ты, Дизайнер, глазки-то не закрывай. Он хотел тебя сдать. В первую очередь — убить меня, потом — сдать тебя, потом вытребовать себе Сандру, трахнуть ее и убить. Это — его слова. И нечего жалеть.

— Что ты сделал?

— Неважно. А тело… спрятал.

Сандра неожиданно расплакалась. Леон зло на нее зыркнул.

— Свои бабьи эмоции держи при себе. Ты — солдат, детка, ты убивала. А я спасал не только свою шкуру, но и ваши. Все. Подобрали сопли и топаем к цели. Немного осталось.

Сандра уткнулась в плечо Вадима. Он растерянно погладил ее по голове. Слова Леона не лишены смысла. Пусть бандит Вадиму неприятен, пусть его «метод работы» вызывает отвращение — надо идти дальше. Подобрав сопли, да. Пусть себе Вадим Вечорин, молодой специалист, рефлексирует. Дизайнер, грязный и заросший, как мут, займется выживанием. А дома сходит к психоаналитику, анонимно, чтобы сразу не забрали в Кащенко [4] Больница им. Кащенко — сейчас психиатрическая больница им. Алексеева. Однако в обиходной речи употребляется старое ее название, давно ставшее нарицательным ( прим. авт. ). . Сандра вот только расклеилась. Сначала на мутов сорвалась, теперь по несостоявшемуся насильнику ревет.

Леон потер лицо обеими руками.

— Прекрати. Его не нужно оплакивать. Он бы нас убил, если бы осмелился, еще раньше. А сегодня у него просто крыша уехала. К счастью. И если ты думаешь, что мне убивать человека, которого я считал союзником, было легко, ты ошибаешься. Но предателю — собачья смерть. Я только жалею, что раньше этого не сделал.

Длинная для него речь отняла у Леона все силы. Он откинулся на спину и уставился в небо, зарешеченное ветвями. В лесу было тихо — от стойбища они шли на юг, в те края, откуда даже птицы улетели.

— Блин, до чего тут сыро ночью, — проговорил Вадим.

— Опять ни черта не успели. — Леон сплюнул под ноги, сунул в зубы сигарету, закурил. — Даже веток не наломали. Под открытым небом спать то еще удовольствие.

— А если фонарик достать? — Вадим прикусил язык, так на него зыркнул Леон.

Он сам все понял. Солдаты их уже не ищут, но тут по-прежнему околачиваются. Значит, у них появилась проблема поважнее, и это как-то связано с великим переселением народов.

Над головой с диким ревом пронеслись истребители, Вадим аж пригнулся.

— Это еще что? — злобно бросил Леон.

Сандра пожала плечами.

— Иди с фонариком дальше, — не унимался Леон. — Тебя повяжут, фонарик отберут и сразу поймут, кто ты. Нужно быть незаметными, потому что, похоже, наши интересы и интересы военных лежат в одной плоскости.

Молодой месяц, на который смотрел Вадим, исчез, мигнули звезды, по деревьям, залитым серебристым светом, проплыла тень. Секунда — и месяц снова появился. Сандра закрутила головой:

— Ты это видел?

— Да. — Вадим потянулся к пистолету.

— Значит, не глюк.

Вскочил Леон, прицелился в темноту и шепнул:

— Что это?

— Не знаю, — голос Сандры задрожал. — Я с таким не сталкивалась.

— Да, — Леон кивнул, повел стволом автомата. — Что-то там есть. Не зверь.

Вадим с ужасом почувствовал, как отнимаются ноги. Ледяной страх пополз по позвоночнику, сжал мочевой пузырь. Уж не за этой ли тенью гоняются военные? Если коридор до сих пор открыт, сюда могут проникнуть твари из любой бездны.

Леон дышал шумно и тяжело. Сандра, дрожа, прижалась спиной к спине Вадима.

— Что ж это за ерунда была? — простонала она. — Может, оно нас не тронет? Как думаете?

Воздух наполнился едва уловимым звоном. Так же звенят провода. Звук лился отовсюду и ниоткуда одновременно. Некто рядом. Смотрит. Ждет. Свист на грани слышимости — схватившись за шею, падает Леон, следом — Сандра.

В щеку ужалила оса — Вадим нащупал дротик, попытался его выдернуть, но рука будто прилипла к щеке. Ноги подкосились, и он упал в траву.

Из леса выплыл кусок звездного неба, толкающий по земле продолговатую тень. Ближе, ближе… Душа заметалась в неподвижном теле. Вскочить, убежать, спастись!!! Но невозможно даже зажмуриться. Мир качнулся и начал блекнуть…