Александр Дядищев - Тени Чернобыля

Прорезиненная спина впереди двигалась уверенно, на сталкера он был не похож, приборов он не доставал, хотя и подобрал их при выходе с острова. Шел уверенно, изредка вглядываясь под ноги. Немного понаблюдав за его движениями, я понял, что он просто возвращается по собственным следам.

Так прошло часа два. Я окончательно вымотался, хотелось пить, все тело болело от впившихся веревочных петель. Возбуждение и страх, бывшие моими попутчиками последние часы, прошли без следа. Осталось обостренное восприятие и медленно надвигающееся безразличие ко всему.

Впереди показался твердый берег. Судя по зеленой стене деревьев, мы достигли края болота.

Мой похититель отволок меня к ближайшим крепким стволам, торчащим из земли как столбы, привязал там, а сам вернулся немного назад, вытащил из под плаща какие-то предметы и принялся что-то устанавливать прямо в болотной жиже. Судя по всему, минировал наш след. Потом быстро вернулся ко мне и намотал поводок на руку.

– Ну что, передохнул? – спросил он впервые за все это время. Голос у него был низкий и хриплый. – Нам теперь с тобой марш-бросок предстоит, товарищ Клык. Длинный такой переходец по Зоне.

– Куда бросок? – просипел я сухим горлом, уяснив, что появилась возможность хоть что-то узнать. – Кто ты такой и что тебе надо?

– А ты что же, не признал меня? – деланно удивился человек и сбросил капюшон.

Изуродованное шрамами лицо, серо-голубые льдистые глаза, сверхкороткая стрижка, больше похожая на редкую поросль после побрития наголо – разумеется, я вспомнил его. Не маска эта была. Лицо!

– Ты мне снился сегодня утром! – выпалил я. – Я видел тебя в своем сне!

– А ты несколько туповат для героя, – сказал человек с картинным вздохом. – Я просто был у тебя дома. Сегодня утром, пока ты дрых. Не пойму: ну какой из тебя нахрен сталкер? Даже когда я тебе маячок поставил, ты и то только заскулил, но не проснулся.

Произнося все это он протянул руку к моей голове и рывком вырвал несколько волос.

– Вот смотри, – он протянул руку к моим глазам. – Фазомагнитный импульсный излучатель. И ты с ним весь день ходил, не заметил.

– Но зачем все это?, – я был растерян, озадачен и подавлен. – Куда ты меня тащишь?

– Что значит «куда»? – развеселился урод и шрамы неприятно зашевелилось на его лице словно выводок змей. – Туда, хороший ты мой, туда. Неужели до сих пор ничего не знаешь? Денег за тебя предлагают. И еще кой чего. И того и другого очень много. Так что вставай и пойдем. Дорога у нас впереди неблизкая.

– Никуда я не пойду, – сказал я уставшим голосом. Не знаю почему, но узнав, что передо мной очередной искатель легкой наживы, я вдруг почувствовал внутри окончательную и бесповоротную пустоту. Это не был заказчик, это снова был мародер и я опять стал предметом торговли. Надоело до полной невозможности. Если хочет – пусть несет на себе, но дальше я самостоятельно с места не сдвинусь!

– А по морде? – насмешливо спросил похититель.

Я промолчал.

Он подошел поближе и вдруг коротко ударил меня носком ботинка в голень. Я скорчился от боли, но промолчал, и продолжал сидеть неподвижно.

– А ну встал, скотина! – заорал он внезапно страшным голосом и ударил меня кулаком в ухо.

Я завалился на бок, но тут же принялся подниматься, опираясь на землю связанными руками. В голове звенело, из носа закапала кровь, нога пульсировала свежей болью.

– А вот фиг тебе, – сказал я с тихой ненавистью, глядя в его расширившиеся от бешенства глаза.

Парень явно имел нервное расстройство. В одну секунду из гнусного хихикающего уродливого мародера, он превратился в страшную, готовую к убийству образину. В углах рта выступила пена и весь внешний вид незнакомца говорил о полной потере контроля над собой.

Внезапно, так же молниеносно, он успокоился. Усмехнулся уродливыми шрамами губ и сказал с непонятным злорадством:

– Ну тогда давай по-другому.

Он сунул руку под плащ и вытащил маленький шприц-тюбик.

– Знаешь что это? – спросил он картинно зловещим голосом. – Это стимулятор послушания. Один укол – и по первому приказу добровольно даже в костер полезешь.

– Пугало пустомельное, – ответил я обессилено. – Давай, коли. Посмотрим как один по Зоне пойдешь. Может тебя контроллер за жопу поймает.

Почему-то я был уверен, что он блефует. А может быть сказывалась внутренняя уверенность, что никакой химии со мной не совладать. После всего, что случилось со мной за последние годы, я, кажется, уже почти ничего не боялся.

– Ай, как нехорошо, – сказал он почти добродушно, приближаясь ко мне с поднятым вверх шприцом. – Ты ведь даже имя хозяина своего не знаешь. Как же я раньше-то об этом не подумал? Зови меня…Э-э-э.. Зови меня Сухарь. Мощно звучит! А ну-ка скажи для пробы: господин Сухарь!

– Выдра ты облезлая, а не господин, – ответил я вяло.

– Ну-ну, – кротко ответил он и погрузил иглу мне в шею.

От короткой жалящей боли я внутренне содрогнулся, но остался неподвижен, прислушиваясь к тому, чо начало происходить внутри меня.

Холод распространился от места укола вниз и вверх по шее, в ушах появился легкий звон, руки и лицо вдруг стали горячими, а по спине обильно потек пот. Сухарь присел рядом на корточки и с любопытством смотрел на меня, иногда почесывая редкие кустики щетины, пробивающейся из под белых полос безобразных рубцов.

– Ну что? – спросил он почти дружелюбно. – Есть контакт?

– Фиг тебе, – буркнул я в ответ, продолжая прислушиваться к переменам в организме. Кажется все начало успокаиваться и ничего особо фатального не произошло. Я злорадно улыбнулся прямо в лицо, в уродливую морду Сухаря и в этот момент он очень легко и даже как-то игриво вдруг сказал:

– А ну, встать!

Ноги мои самостоятельно согнулись, туловище сделало короткое извивающееся движение, ноги разогнулись и я оказался стоящим перед своим похитителем. Он смотрел на мое обалдевшее лицо и радостно ухмылялся. В смятении я попытался снова сесть, но Сухарь предупредил мои поползновения:

– Стоять до особого распоряжения.

И тело перестало меня слушаться. При этом я все прекрасно понимал, соображал, видел и вообще, казалось, ничего не произошло. Страх плеснул адреналином по жилам. Я стал почти как зомби, я больше не был властен над собой и сделал это обычный человек. Он мог теперь просто уйти, а я бы остался здесь стоять до тех пор, пока не умру от голода и жажды. Он мог приказать войти в любую аномалию. Он мог сделать все и самое страшное в этом было то, что я продолжал оставаться в полном сознании. Даже безмозглым зомби в этом смысле было лучше.

Глаза мои наполнились слезами, а Сухарь, заметив это, вдруг каким-то одновременно издевательским и отеческим жестом одновременно провел своим рукавом по моему лицу.