Александр Афанасьев - Время героев ч. 2(СИ завершена)

— Цель определена вручную, разрешение получено, огонь!

— Да черт бы вас побрал!

Араб — а стреляли по ним уже с обоих концов улицы, правда, не приближаясь — вскочил и побежал по улице, пригибаясь — до ближайшего угла. Улицы были застроены весьма своеобразно — когда изначально строили, между зданиями были проулки, но потом большинство из них застроили и теперь для того, чтобы попасть с одной улицы на другую, с одной линии домов на другую — приходилось проделывать немалый путь. Прежде чем простреливающие улицу боевики сообразили, что к чему — Араб саданул ногой по двери и вломился внутрь одной из таких «междомовых» построек.

— Мосин два, ко мне!

Внутри было темно, пахло кардамоном. Лис — он вошел в здание вторым — включил фонарь, подняв его повыше — при возможности, фонарь должен держать не тот, кто идет первым, и держать его следует как можно дальше от себя, потому что если держать его перед собой — по источнику света в первую очередь будут стрелять.

— Идем тихо.

Внезапно открылась дверь, Араб и Бес вскинули оружие — на них смотрел пистолет. Луч света ослепил стрелка.

— Не стрелять! Не стрелять!

Араб понял, что что-то не то. Пистолет… какой-то странный, да и если бы тот, кто держал его в руках хотел бы выстрелить — уже выстрелил бы. Да пистолет, как то низко он был…

Ребенок! Бача!

На них смотрел пацан. Обычный оборванный бачонок лет восьми-десяти. Луч фонаря пригвоздил его к стене.

— Дост! Дост! Руси-афганистан дост! [86] Дружба. Дружба Русско-афганская дружба!

Пацан опустил пистолет — и только сейчас Араб понял, что пистолет игрушечный

— Шома дари баладид, бача? [87] Говоришь на дари, мальчик? Ответ — да. Разговор ведется на дари, не на пушту, потому что это запад, а не восток Афганистана, здесь распространен дари, равно как и на севере Афганистана. Кроме того — спецназовцы пришли из Персии, дари они знают, потому что дари — то же самое, что и фарси, персидский язык, который они учат в общении с местным населением. В Персии в крупных городах по-русски говорили все — а вот в провинции — далеко не все. — спросил Араб, чувствуя, как внутри чуть разжимается пружина

— Бали — ответил пацан

Где-то гремели разрывы, у них было особое задание — и он, офицер русского спецназа, стоял перед восьми-десятилетним пацаном…

— Ас руси ам. Ном шома чист, бача [88] Я — русский. Как тебя зовут, мальчик? ?

— Есм е-ман Аслан [89] Меня зовут Аслан. — ответил пацан

Араб достал шоколадный батончик «Шахерезада», который в Персии продавали на каждом шагу, и бросил его пацану. Батончик был шоколадный, с орехами — а и с тем и с другим в Афганистане было худо…

— Бисер хуба аст, Аслан. Руси-афганистан дост! [90] Очень хорошо Аслан. Россия и Афганистан друзья.

— Дост, руси асфар [91] Дружба, русский офицер. — подтвердил пацан, смотря на русских блестящими, черными глазами.

— Бадар коджа аст, Аслан [92] Где твой отец, Аслан? Где твой брат? Обратите внимание, что Араб спрашивает только о мужчинах семьи, спросить что-либо о женщинах — значит, заиметь врага. ? Аст коджа брадар?

Пацан неопределенно махнул рукой. Возможно, с автоматом в руках где-то неподалеку.

— Четур аст бери? [93] Как нам пройти? — Араб показал, куда именно они хотят пройти

Вместо ответа пацан повернулся, пошел по коридору. Русские осторожно последовали за ним.

— Всем внимание… — тихо, почти шепотом процедил в микрофон Араб. Можно было и не предупреждать — все помнили, как недавно пацан, лет восьми, выскочил с пистолетом и застрелил двоих русских солдат. По-видимому — на «подвиг» его отправил отец или старший брат.

Пацан привел их к двери, открыл ее. За дверью стояла пыль… много пыли. Пахло горелым.

Кажется, пришли…

— Ташаккор, рафик Аслан. Хейли мамнуун. [94] Спасибо, товарищ (в смысле единомышленник, коммунизма в этом мире не было) Аслан. Большое спасибо.

Тяжелый штурмовик уже отработал по целям перед ними — пыль, дым, осколки саманного кирпича и бетона под ногами. Дышать совсем невозможно…

— Гром один, здесь Мосин — один, вопрос ты нас наблюдаешь?

— Положительно, Мосин один вы прошли.

— Принято. Вопрос — противник на пути движения подавлен?

— Противника не наблюдаем. Нам удалось подавить пулемет противника, но визуально подтверждения нет.

— Вас понял.

Пулемет был подавлен, они увидели это, как только стало возможным что-то видеть в пыли и в дыму. Двухэтажное здание — редкость в Афганистане, даже богатые дома обычно одноэтажные — было пробито бронебойными снарядами Громовержца от крыши до подвала, офицер управления огнем сначала вскрыл крышу пятидесятисемимиллиметровыми, а потом дал залп из мотор-пушки. В здании что-то горело.

— Гром — один, здесь Мосин один, подтверждаем подавление огневой точки.

— Мосин один, принял, хорошие новости…

Лис, шедший последним, не шел, а пятился — пацан, которого они поблагодарили, мог следом бросить гранату. Такие случаи тоже бывали.

Они вышли на улицу — и как раз в этот момент узкую улочку пронзил дальний свет фар. Два пикапа, набитых боевиками, выскочив из переулка в паре сотен метров от них.

Четыре ствола ударили по пикапам разом — и в этот же момент заработала мотор-пушка на самолете. Пули разбили стекло головного пикапа — и остальное доделала мотор-пушка, две машины буквально исчезли в сплошной стене разрывов.

С окон ударили автоматные очереди, наугад, потому что видно до сих пор было плохо.

— Продвигаемся! Первые слева, вторые справа!

Спецназовцы двинулись вперед — это была тактика «вытеснения», измененная как раз для такой ситуации, попадания группы под обстрел из окон на улице. Групповая работа в таких ситуациях отрабатывалась в спецназе обязательно, у каждого был свой сектор обстрела. Они двигались по улице, не перебежками — а выстроившись в некое подобие пехотного каре. У каждого был сектор обстрела, не больше тридцати градусов, который он держал под прицелом и простреливал его на каждое движение. Что-то вроде действий ковбоев, только коллективно и с очень узким сектором обстрела, позволяющим реагировать на появляющиеся цели мгновенно и опережать боевиков. Новая тактика отрабатывалась в самых разных условиях, в условных поединках с использованием пейнтбольных автоматов, потом ЛИС, лазерных имитаторов стрельбы — и везде она показала преимущество, иногда небольшое, иногда значительное — но преимущество перед классическим «один лежит — один бежит».

Прорвались. Разбитые всмятку остовы машины были на расстоянии вытянутой руки, гарью пахло так, что не спасал и платок. Постреливали — но постреливали неизвестно куда, они даже не слышали свиста пуль.