Александр - Рыцари причистой девы

— Это мой муж! — заявила Вон, уцепившись за руку Креола. Тот уже не вздрагивал, когда его так называли, — привык. — Он тоже хочет навестить моего пращура!

— Это никак невозможно, — твердо покачал головой игумен.

— О, как жаль... — погрустнела Ванесса и потянула кошель обратно. — Знаете, святой отец, мы лучше пожертвуем эти деньги мерейерейским жрицам — их соборы давно нуждаются в ремонте...

— Этим блудливым девкам?! — не сдержался игумен, не выпуская из рук уже почти полученную взятку. — Леди маркиза, я слишком поспешил. Конечно, ваш муж тоже может пройти вместе с вами... Почему бы и нет? Это всего лишь старые кости...

— Вот и договорились, святой отец, — удовлетворенно улыбнулась Вон. — Лод Гвэйдеон, вы ведь подождете нас здесь?

— Разумеется, леди Ванесса, — не стал спорить паладин. За него она уже не стала торговаться — это без Креола вызов духа не мог состояться, а в присутствии лода Гвэйдеона большой нужды не было.

Монастырское кладбище расположилось на другой стороне плато. Могил здесь хватало — накопилось за триста лет. Дожди и ветры славно потрудились над этими холмиками — многие плиты наполовину вросли в землю. Один из братьев проводил Ванессу и ее «мужа» до нужного места и деликатно удалился.

— Вот, я его нашла! — воскликнула девушка минут через десять. — Родился в тысяча пятьсот восьмидесятом, умер в тысяча шестьсот сорок первом...

— Сто семьдесят лет назад... — простонал Креол. — Сколько еще могил нам придется перекопать, пока найдем того, у кого эта часть Ключа сейчас?!

— Да уж... — согласилась Ванесса. — Ну что, сразу будем копать или всё-таки сначала порыдаем над могилкой для приличия? А то вдруг кто подсматривает?

— Не чувствую ничьих взглядов, — буркнул маг, вынимая из-под воротника амулет Слуги. — Слуга, раскопай эту могилу!

В воздухе замелькали комья земли — Слуга амулета, работающий в сто раз быстрее человека, выполнил приказ за девять с половиной секунд. Креол тем временем начертил на земле круг, украсив его положенными символами.

— Дай-ка мне какой-нибудь кусок трупа, — распорядился он.

Ванесса брезгливо поморщилась, но все же отломила у мертвеца фалангу пальца, предварительно надев перчатки. За полтораста лет от трупа не осталось ничего, кроме скелета с высохшими лоскутьями мышц и кожи, но выглядел он все равно неприятно. Хорошо, что ей довелось полгода проработать в морге — там приходилось делать и не такое...

— Я вызываю и заклинаю тебя, дух, приди и говори со мной! — прогремел голос мага. — Твоим именем — Хмо Дуа, твоей костью, своей властью спирита и некроманта я вызываю и заклинаю тебя, дух!

Над магическим кругом нарисовался полупрозрачный силуэт изможденного аскета в рясе. Как известно, призрак появляется в той одежде, которую носил незадолго до смерти.

— Ты Хмо Дуа? — уточнила Ванесса.

— Я был Хмо Дуа, я был человеком... — зачем-то сказал призрак. — Теперь я дух, я дух, я дуновенье ветра в ветвях древес... Отпусти меня, прекрасное виденье, сжалься над несчастным, витаюшим меж миров без надежд на перерожденье...

— Да ты поэт... — хмыкнула Вон. — Хотя паршивый. Сударь Дуа, будьте добры, ответьте на простой вопрос, а потом можете снова быть свободны как ветер. Кому вы отдали часть Священного Ключа, принадлежащую вам при жизни? — Призрак тупо пялился на нее и молчал.

— Отвечай на вопрос, дух! — приказал маг.

— Повинуюсь, — неохотно скривился тот. — Я передал ее брату Бребороку, монаху этого монастыря.

— Бреборок... Бреборок... — начала осматривать близлежащие могилы Ванесса, как только дух испарился. Ей показалось вполне логичным, что этот монах тоже лежит где-нибудь здесь — как-никак прошло сто семьдесят лет.

— Сейчас найдем... — пообещал Креол, включая магическое зеркало. — Покажи мне монаха Бреборока!

Тарелка моргнула, и в ней отразилась... правильно, очередная могила. Только кладбище было совсем другим — чистеньким, опрятным, засаженным травкой и цветочками. Неподалеку начиналась небольшая деревенька, а чуть левее виднелась река.

— О Двуглавый Топор, за что мне это? — бессильно покачал головой маг. — Ну почему им обязательно нужно создавать мне дополнительные сложности?! Ну вот где это находится?!

— Может, лод Гвэйдеон знает, — с некоторым сомнением предположила Ванесса. Уверенности не было — деревня не выглядела какой-то особенной. Генерал Ордена, конечно, избороздил Каабар вдоль и поперек, но даже он не может знать все его уголки. Виллу Кобука он ведь не сумел опознать. — Слушай, а может, еще раз посмотришь на этого вора? Вдруг он куда-нибудь переместился?

— Да я и так каждый день проверяю, — буркнул Креол, но все же выполнил просьбу.

В данный момент Алесто Кобук находился в небольшом саду, примыкающем к вилле. Он аккуратно рыхлил мотыгой землю вокруг молодого персикового дерева и выглядел вполне довольным жизнью. Сейчас он напоминал уже не Антонио Бандераса, а скорее дона Корлеоне в конце фильма, когда тот возится в саду и радуется выходу на пенсию.

Лод Гвэйдеон деревню не узнал. Он только развел руками и сказал, что одно может сказать твердо — судя по архитектуре, это где-то в Грэндиши или Хитченвале. Или, вполне вероятно, в Восточном Мейсере.

Пришлось Ванессе снова брать все в свои руки и вспоминать полицейский опыт. После непродолжительной беседы с игуменом, очередной выдумки и еще одного «пожертвования» святой отец проводил леди маркизу и сопровождающих ее лиц в архив и передал с рук на руки брату Сеймзу — монастырскому архивариусу.

У этого крохотного старичка имелась одна чрезвычайно редкая особенность — он носил очки. На Каабаре их изобрели еще восемьдесят лет назад, но они пока что оставались большой редкостью из-за недостаточно качественных линз, производимых не из стекла, а из хрусталя, полного отсутствия окулистов и методов, с помощью которых удавалось бы без труда определять уровень зрения. К тому же до такой простой вещи, как оправа, каабарские умельцы не додумались, и линзы крепились простыми веревочками. Большинство тех, кто носил это приспособление, использовали его не по необходимости, а для фасона, чтобы казаться учеными. Еще кое-где применяли монокли.

— Во-от оно, — дрожащим голосом пробормотал архивариус, снимая с полки изрядно пропылившийся том. Он открыл его посередине и начал водить пальцем по корявым строчкам, написанным его предшественниками. — Прошу присмотреться, сударыня, это ли есть то, что искать вы?

Несмотря на всю свою ученость, на шумерском брат Сеймз говорил плохо. К тому же у него давно начался маразм. Достаточно было того факта, что он называл Ванессу «сударыней» — на Каабаре так обращались только к простолюдинам. Назвать подобным словом благородную леди означало допустить вопиющую фамильярность, граничащую с хамством.