Павел Дартс - Крысиная башня

Надо было сказать что-то значительное, типа «Это тебе за Диму-Устоса!» или «Получи, мразь!», — но это я додумал уже потом. Тогда я просто еще раз выстрелил в него, контрольным — в голову.

«Крыс, не надо этих киношных трюков — стрелять в лоб или между глаз! Контроль нужно делать просто „в голову“, — в „центр масс“. Этого достаточно. Все всегда нужно делать самым простым способом, — если ты не Клинт Иствуд и стреляешь не после команды „Тишина на площадке! Мотор!“»

Голова отчетливо дернулась, и он свалился окончательно. Затих. После выстрелов наступила тишина, только поодаль стучали каблуки убегавшей девки.

Наклонился над ним, перевернул с бока на спину. Сунул руку ему под расстегнутую куртку, нащупал теплый металл обреза. Он не доставался, был подвешен в какой-то не то ременной, не то веревочной петле. Как этот урод и вынимать-то его собирался, если быстро? Темно, ч-черт! Все чуть ли не на ощупь. Испачкал руки в крови, испачкал обрез. Пришлось вытереть руки о куртку и штаны гоблина, достать висящий на клипсе на поясе складник и перерезать петлю. Взял обрез, быстро обшарил карманы, не переставая пасти округу.

«Не забывай сечь по сторонам, не увлекайся! Делаешь дело, — но периферическим зрением, слухом, нюхом, шкурой и шерстью — паси вкруговую!»

Нашлось только пять патронов. Тощенькая пачка разномастных денег, тяжеленькая коробочка с чем-то побрякивающим, ключи, зажигалка… Ого, прикольная зажигалка! Потом рассмотрю. Несколько комплектов ключей от машин — на всех понтовые брелки с логотипами известнейших автомарок. Отшвырнул в сторону. Сигареты. Нож — дерьмовый китай, зато очень «крутой» на вид. Начатая пачка презервативов. И все. Даже фонарика у ублюдка не было.

Тщательно вытерев обрез и руки, сначала о его штаны и куртку, потом своим носовым платком, я сунул обрез под полу, и, придерживая левой рукой через карман, потопал домой. Как и ожидал, никто не поинтересовался стрельбой. «Три и один — четыре. Итого в барабане еще три. Пара в обрезе…» — посчитал по дороге, стараясь выбирать темные места, подолгу останавливаясь и прислушиваясь, вглядываясь в темноту. Наган вообще в руке держал, прижав к бедру, чтобы не было издалека видно.

Мне повезло — я добрался до Башни без приключений. Дошел до подъезда, условное количество раз нажал замаскированный звонок.

— Все нормально. По-другому нельзя было. — упрямо повторил Сергей и сел рядом на диван.

Батя молчал. Пара свечей на столе напротив бросали трепещущие блики на стены.

— Если бы я его этот раз не… Не проводил, — то мог его больше вообще никогда не встретить. Не думаю, что он в «Аквариум» часто ходит. Там все дорого слишком. Особенно для такого засранца. Это вообще чудо, что он там нарисовался…

Сергей оживился: — Вообще, в натуре, как… Как чудо какое-то! Ты прикинь, — я как раз Антону рассказывал про Устоса, про всю ту битву, и тут смотрю, — этот входит! Нет, ты прикинь — какова вероятность?? Что именно в этот день, когда мы встречались в «Аквариуме»; именно в то время, что я рассказывал про Устоса… Вот прикинь, какова вероятность??

Отец все не отвечал, задумчиво крутя в руках обрез.

— Мне вообще показалось, что я его «вызвал»… — уже без прежнего воодушевления продолжал Крыс, стараясь в бегающих по лицу отца тенях разобрать выражение его лица.

— Какое-то такое чувство… Своеобразное. Не то, чтобы я вдруг пожелал его увидеть, этого урода; но как-то… Я это так ярко представил, ту махаловку, ну очень ярко, — и тут этот входит… Именно в этот момент! Как вызвал его откуда-то…

— Из преисподней, не иначе. — нарушил молчание Олег, — Вызвал, — и тут же вернул его на прежнее место. Теперь, полагаю, уже навсегда?…

У Сергея отлегло от души, — раз батя начал шутить, значит взбучки не будет.

— Да, думаю, уже не вернется! Три в тушку — одна в черепушку! Все, как Ленин завещал!

— Ленин… Ты уж не бухти про Ленина-то… — проворчал батя, — Ты и не знаешь, кто такой был; да и вообще, — не произноси всуе…

— Кроме шуток, прикинь! — опять воодушевился Сергей, — У меня в голове постоянно прочитывались инструкции. Ну, твои, и Толика. Как идти, что делать. Последовательно. Как у Терминатора — помнишь? Типа, в голове идет строкой инструкция к действию. Классно!

— Серый… — начал батя, — Я понимаю…

— Я не Серый! — быстро перебил Сергей, — Я — Крыс!

— Ладно. Серый… Крыс. Крыс серый… — обстановка разрядилась, батя улыбнулся, я рассмеялся.

— Все же ты сильно рисковал. Я понимаю, — сейчас время такое, мы все рискуем. Каждый день. В то же время риск нужно сводить к минимуму. Вот такие вот импровизации, — они редко до добра доводят. Хорошие экспромты, знаешь ли, долго готовятся. А так — залететь как два пальца об асфальт. Я ничего не говорю — в этом случае, наверное, так и надо было. Устос теперь отомщен. Но, пожалуйста, не рискуй так больше…

— Что это? — как тень бесшумно в комнату вошла мама. Колыхнулось пламя большой свечи, стоящей у стены.

— А тебе дело? — в тон ответил ей батя.

— Это мой сын. Его дела меня волнуют. Все происходящее с ним меня волнует! — что-то она была на взводе. Подслушивала, что ли? — Наша семья…

— Стоп! — батя хлопнул ладонью по цевью обреза, — Нету у нас семьи! Была. Кончилась. По твоей инициативе. Осталась «стая товарищей». Серых. С хвостами.

— Не ерничай! Я просто хочу знать, что это и откуда взялось!

Вот что на нее нашло? Когда у нас появилась пара автоматов, она не задавала таких вопросов, просто приняла как данность, и все. Что на нее нашло, сейчас-то?

— Это? — батя поднял за стволы обрез, — Это, Лена, считай первая самостоятельная добыча нашего сына в новом мире. И добыча, и отмщение. «Мне отмщение, и аз воздам!», как говорится. Или, еще можно сказать, «в результате стрельбы и резни в Мувске был убит еще один скучный вечер!» — батя начал стебаться. Я засмеялся. Да уж, развлекся я классно.

— Откуда это??

— Я же говорю, — законная добыча! Нашего маленького сынульника. Шалунишки.

— Перестань кривляться! Скажи нормально, откуда это ружье??

Оба- на. Ну вот нафига это устраивать-то? Поднявшееся было настроение у меня в предчувствии очередной семейной разборки стало стремительно понижаться. Не, любят предки пособачиться. Хлебом не корми. Вечер обещал перестать быть томным. Вернее, ночь. Вот что она приперлась?? Я рассчитывал с батей еще поговорить об этом деле, — все же… Все же это у меня первый раз. Отомстил за Устоса, убил врага. Как у охотника застрелить своего первого медведя, как первый раз трахнуться. Те, на козырьке подъезда, — это не то, это не считается…

Батя как будто читал мои мысли.

— Во-первых, это не ружье, а обрез ружья. Ты все же дочка военного, должна бы знать разницу. Во-вторых, этот обрез, — законная добыча нашего сына. Как у племен охотников в Африке — прошел инициацию, стал мужчиной!