Павел Дартс - Крысиная башня

— Я не пацан.

— Пацан.

Снова тяжело замолчали.

Молчание нарушил Крыс:

— Эта… Вы видели — там ватник валялся? Возле пролома?

— Нет, вроде… А валялся?

— Кажись, я видел. Тряпка какая-то. И рукавицы рабочие.

— Вот ломы я видел. Две штуки.

— И ватник! Я видел. Кажется.

Олег поднялся.

— Ну, пойдем.

Старый засаленный и местами рваный ватный бушлат действительно нашли у второго пролома. Картина была ясной: его сняли, когда долбили стену, хозяин положил его на подоконник; потом он с подоконника упал на пол, в темноте и спешке его не заметили и не подобрали. Тут же валялись пара драных рабочих рукавиц.

Олег тщательно обследовал грязные карманы, но кроме табачных и хлебных крошек в них ничего не обнаружил. Вообще ничего больше. И эта ниточка оказалось «в никуда». Олег бросил ватник на пол.

Они стояли в проходе возле пролома в сам бассейн. Три налобных фонарика плюс к большому кемпинговому фонарю, запитанному от самодельной батареи из компьютерных аккумуляторов, включенному на полную мощность, давали яркое освещение. Олега уже не заботило, что отблески света фонарей в окнах бассейна могут увидеть из соседних домов. Это было уже не важно. В чем же, где они прокололись?.

Стояли молча, лучи фонарей шарили по стенам, останавливаясь на лежащих у стены, рядом с кучей битого кирпича и раствора двух ломах и совковой лопате с поломанной ручкой. Никаких идей. Никаких зацепок. Толик опять начал грозить неведомым похитителям самыми изысканными видами умерщвления. Крыс молча смотрел в темное окно.

Движимый неясным побуждением Олег вновь поднял грязный, засаленный бушлат, и еще раз обыскал карманы. Ничего. Только пальцы провалились под драную подкладку. Он положил бушлат на подоконник, и, подсвечивая себе налобным фонариком, в два приема оторвал весь сопревший подклад, обнажив грязно-серую изнанку ватной подбивки. На пол упали какие-то бумажки. Поднял их, разложил на пыльном подоконнике. Размочаленная сигарета без фильтра. Кусок от сигаретной пачки из рыхлой, плохой бумаги. Так, что это? «Астра». А это?

Не менее мятый клочок бумаги. С какими-то сизыми разводами. И с текстом.

— Ребята, давайте-ка вернемся в Башню. Поднимимся ко мне в мастерскую. Что-то тут…

Он оторвался от большой лупы, через которую рассматривал клочок бумаги.

— А знаешь, Толян, наверно не придется нам с тобой сегодня выспаться… Знаешь, что это?

— Ну?!

— Это не очень старый, двухнедельной давности талон на питание. Да, там дата есть. Надорванный — погашенный, значит. Заверенный печатью Верхне-Залесского сельсовета. Достаточно отчетливо читается.

— И??

— И — вот. Мы в Мувске. Вот он — талон из… какого-то сраного сельсовета. Я знаю, сейчас они все в сельхозкоммуны преобразованы. Ну и… Я горю желанием повидаться с владельцем этого талона. И спросить его, что он забыл в эту ночь в Мувске, кроме старого ватника. Что он здесь искал. И хочу спросить его поскорее, пока он не добрался до своего Верхне-засранского сельсовета! Седлаем коней??

— А не пустышка? — Толян еще сомневался, — Может, он перебрался оттуда в Мувск?

— Может. Две недели назад пообедал в Верхне-какой-то столовой, а сегодня решил в Мувске подломить Башню? Как-то странно, не находишь? Может. Все может, Толян. Но бензин нынче дорог, чтобы совершать просто так такие круизы. И я очень хочу повидаться с местными, Верхне… Залесскими жителями, и уточнить, кто за эти две недели «перебрался в Мувск», куда конкретно, и настолько крут, что носит с собой автомат и вламывается в Крысиную Башню! Где нераздумывая палит в ее обитателей. Не думаю, что таких архаровцев там много; тем более, что учет в коммунах ведется — там паек подушно выделяют. Поедем, «поспрашиваем». Чем черт не шутит — можем ведь даже и догнать. Но — Башню оставляем опять практически без гарнизона… Мммм… Что же делать?? Но это — это шанс, да, шанс! Они не могут ожидать, что мы знаем их базу!

— А поехали! Поговорим с местными, посмотрим, что это за «сельсовет», и кто в нем заправляет! Побеседуем! Я, блин, буду очень убедителен в беседе!!

Через час джип был выведен из загородки, заправлен и прогрет. Толик укладывал на заднее сиденье три самодельных маскхалата, пошитых заранее из простыней; и комплект теплой одежды для Белки. Сухой паек. Инструменты. Оружие, патроны. Экспедиция обещала быть не столь долгой, как на окраину, в поисках мастерских; но достаточно насыщенной событиями.

— Мы — только туда и обратно. Никаких долгих разборок. Мы вернемся сегодня же или завтра! Крыс, ты за старшего. Полная автономия. В бассейн не выходить, пользуйтесь запасами. Мины не отключать. Ждите нас. Мы постараемся поскорее. Рацию я взял, подключил, постоянно на приеме, благо антенну на крышу мы вывели, и рацией с нами таксисты «поделились». Динамик… Словом, кодом сигналишь, как договаривались. Ну, давай!

— Может, я с вами?… Володя с Мишей тут, да и Петрович…

— Даже не думай. Ты — за старшего. Все. Двинули.

Джип проглатывал километр за километром, освещая дорогу прямо перед собой узкими синими, «как на войне», полосками света из заделанных фар. Дорога была не то что наезженная, но видно было, что периодически по ней машины шли. Раньше-позже, — сказать было трудно, снега не было несколько дней. Сидящий рядом с Толиком Олег при свете фонарика разбирался с картой.

— Вроде не туда свернули… Хотя нет. Все правильно.

— Штурман, епт.

— Че ты думаешь, я здесь был? Какие карты. Блин, светает уже.

— Слышь, брателло.

— А?

— Встанем подальше, подойдем пешком.

— Это понятно. Чай не махновская тачанка, врываться-то…

— Осмотримся. Сейчас все коммуны охраняются — банд боятся, так?

— Так.

— Но за деревню наверняка ходят. Они ж не Башня, чтоб на всем готовом.

— Ну.

— Кого-нить повяжем и допросим. Для начала. Узнаем предварительный, так сказать, расклад. Жаль, ПБС на автомат нет. Зато АПБ есть…

— Угу. И что?

— Это я к тому, что когда допросим, чтоб время с тобой на разговоры не терять. С «языком» я разбираться стану, — и допрашивать, и потом.

— Ты это к чему?

— К тому. Что, зная твою, бля, «гуманность», хочу сразу расставить, как грится, «точки над „е“». Есть определенные правила проведения спецопераций, они как и ПДД, как ТБ при обращении с оружием кровью писаны, и их просто нужно выполнять! А не терять время на разжевывание основ «почему да почему». Просто выполнять — и все.

— Я что, против? Не улавливаю, к чему ты.

— Я же сказал — я про твою «гуманность». Вспомнилось мне что-то, как ты патруль собирался «обезоружить и связать», хы!

— Кончать их, что ли, имеешь ввиду?

— Грубый ты. Нифига не толерантный, хы. Вот в наставлении более обтекаемо сказано: «Группа, находящаяся в тылу противника, должна принять все меры, чтобы исключить возможность своего обнаружения». Всосал? «Исключить» и «Все меры». А каковы эти меры для «исключения возможности обнаружения» — это решается по-месту. Вот и я к тому, что я сам определюсь, как «исключить», — а ты со своей гуманностью пока отвернешься, лады? Ибо порядок есть порядок, а правила правилами, и их надо соблюдать. А если ты не согласен — то я лучше один пойду, а ты в машине подождешь!