Дмитрий Казаков - Путешествие на запад

Машин на этом отрезке трассы было куда больше, чем восточнее, в основном разбитых вдребезги, наскочивших друг на друга, вылетевших на обочины или встретившихся с придорожными столбами.

Пару раз натыкались на изуродованные трупы в автомобилях, в кабине свалившегося набок трейлера видели тело «гориллы» – останки тех, кто не исчез при катастрофе, но претерпел трансформацию и, оказавшись в этот момент за рулем, не справился с управлением.

Из разговоров с уцелевшими Андрей знал, что почти всем в ту ночь снились кошмары. Тех, кто бодрствовал в самый миг катаклизма, он не встречал, но им тоже наверняка пришлось несладко.

Когда «секвойный» лес, тянувшийся у северной обочины, закончился, Соловьев почувствовал себя куда комфортнее. Настроение не испортил даже дождь, заморосивший из нагнанных со стороны столицы облаков.

Ветер, сочтя на этом долг выполненным, утих, и шли они в тишине, нарушаемой лишь шорохом капель и шумом шагов.

– Обухово, – прочитал Илья на очередном дорожном указателе. – Большой поселок должен быть.

Дома стояли не только вдоль дороги, а убегали, сколько можно было видеть, и вправо, и влево. На севере виднелись силуэты многоэтажек, причем одна выглядела покосившейся, а между двумя другими торчала куча развалин.

– А значит, тут, скорее всего, есть живые, – сказал Андрей. – Вопрос в том, кто именно?

Ответ сыскался быстро, не успели пройти и полусотни метров.

Из окна двухэтажного особняка, спрятанного за декоративным заборчиком из кирпичей, выскочили два «плевуна». Андрей успел нажать спусковой крючок, и тут ком вонючей слюны угодил в лицо, залепил глаза.

Ощутил холодное онемение, расползающееся по щекам и шее, и отключился.

Очнувшись, ощутил, что лицо мокрое, сильно болит голова и что-то мешает дышать. Сглотнул, пропихивая слюну через перехваченное судорогой горло, и едва не поперхнулся – слюна оказалась невероятно горькой.

Поднять веки было необычайно трудно, но когда это сделал, почувствовал себя вознагражденным за усилия – увидел лицо Лизы, тревогу в ее ярко-синих глазах, нервно закушенную губу.

– Долго? – спросил Андрей.

– Минут пять, – с облегчением призналась Лиза. – Я даже испугаться как следует не успела.

Мускулы не только лица, но и всего тела слушались с трудом, и сесть он сумел только с помощью девушки. Понял, что валялся прямо на сыром асфальте и что Илья, перебравшись через заборчик, осматривает трупы «плевунов».

– Оба готовы, – с апломбом сказал бритоголовый. – Не поняли, говнюки, на кого собрались бочку катить. Шеф, ты очухался с немыслимой быстротой, хотя должен был дать дуба. Помнишь, сколько у меня рука после той переправы отходила? А тебе прямо в физию залепили, так что дыхалка могла отключиться. Хорошо, в натуре, что сразу смыли эту дрянь.

Андрей кивнул – похоже, ему помогла способность к регенерации, которой наделила его катастрофа.

– Спасибо, – сказал он.

– Сочтемся, – ответил Илья с улыбкой, а Лиза сердито фыркнула.

Не успело место схватки исчезнуть из виду, как с севера, со стороны многоэтажек, прикатился раскатистый вой, и вокруг того здания, что выглядело покосившимся, закружились черные крупные птицы.

– Что-то новенькое, – пробормотал Андрей.

– Нам и старенького за глаза. – Лиза поправила выбившуюся из-под бейсболки прядь волос.

Вой утих, птицы исчезли, но тревога осталась, не пропала даже тогда, когда они прошли Обухово насквозь, не встретив более никого, и покосившийся дом скрылся из виду. Потратили некоторое время, чтобы обойти синее озеро, одним боком «наехавшее» на шоссе, отрезав от него целую полосу.

На железнодорожном переезде увидели тварь вроде той, с которой сражались в Петушках. Но «состав» из дюжины черных шаров, похоже, людей не заметил и неспешно укатил на юг.

Дождь продолжал моросить, и было очевидно, что быстро он не закончится.

Потянулся лес, лишенный даже намека на присутствие человека, тихий и безопасный.

– Ну что, может, остановимся? – спросил Андрей, когда они миновали установленный на обочине памятник: взрослый лось нежно положил рогатую голову на спину лосенку.

Хотя ядовитую слюну и быстро удалили, хотя и подействовала она не так сильно, все же последствия отравления сказывались – лицо по-прежнему казалось онемевшим, глотать было трудно, время от времени подташнивало, да и вообще бодрости в организме содержалось меньше, чем золота в морской воде.

– Можно, – сказал Илья. – Шлепать по такой мороси никакого кайфа, лучше пересидеть.

– И я не против, – добавила Лиза.

Особенно заморачиваться с поиском места для стоянки не стали, просто отошли немного в сторону от трассы и нашли уютную полянку. Когда устанавливали палатку, Андрею показалось, что с востока вновь прикатился отголосок давешнего воя, но никто более на этот звук не отреагировал, и он решил, что ему только почудилось.

Лиза заставила его проглотить пару таблеток, а затем попыталась настоять на том, чтобы он пропустил ночное дежурство.

– Милые бранятся – только тешатся, – заявил Илья, едва короткая, но эмоциональная беседа подошла к концу, и получил в ответ два сердитых взгляда.

Бритоголовый остался на страже первым, а Андрей забрался в палатку и заснул.

Когда проснулся, вокруг царила непроглядная темень, а по пологу все так же негромко царапал дождь.

– Твоя очередь, – прошептал Илья, чей смутный силуэт виднелся у входа.

– Да, сейчас, – отозвался Соловьев.

Стараясь не потревожить девушку, он выбрался из палатки, забрал у бритоголового фонарь. Проверил, все ли в порядке с «калашом», и отошел немного в сторону, чтобы облегчить душу.

Когда вернулся, шуршание в палатке уже затихло.

Неба видно не было, его закрывали не только деревья, но и облака, поэтому мрак выглядел таким густым, что хотелось поднять руку и отодвинуть его от лица, чтобы разглядеть хоть что-то. Шлепали и чмокали падавшие на землю капли, все вокруг – стволы, ветки, листья – было напитано влагой.

Андрей попытался отыскать место посуше, но успеха не достиг и устроился под раскидистой сосной, дававшей хоть какую-то защиту от дождя. Едва прислонился к стволу, как, подобно дорожному катку, накатила дремота и оказалось почему-то очень сложно с ней справиться.

Будь хоть чуточку теплее, он бы уснул, а так лишь впал в оцепенение.

Веки опустились, автомат почти выпал из рук, но шлепнувшаяся на щеку капля заставила вздрогнуть.

– Хррр… – сказала темнота неподалеку, и Андрей, еще не осознав, что происходит, включил фонарик.

Луч света вырвал из мрака оскаленную морду, похожую на волчью, но лишенную глаз. Заблестели запутавшиеся в черной шерсти капельки воды, сверкнули молочные клыки, каждый в ладонь длиной.