Кирилл Тимченко - Сумерки человечества

- Водолаз, - он снова кивнул на лежащий у нас за спинами труп бригадира, - это не человек, а так, дрянь какая-то, которую никто и признавать не хочет. Его разве только нырять заставляют, когда сильно скучно становится. Понимаешь, куда нырять? Ведь в камере водоемов не то, чтобы очень много.

Я шумно втянул в себя спертый воздух и выпустил обратно. Куда именно могут заставить нырнуть, долго гадать не приходилось. Больше всего меня при этом бесило, с какой легкостью каратели делят людей на категории, каждый раз относя себя к самым высшим рангам, оставляя остальных болтаться где-то на дне. Они наверное, еще и до восстания зомби так оправдывали свои преступления. «Я человек, а они скот рабочий, которого везде много» - думает каждый из них, грабя, убивая или насилуя, кто как захочет. Конечно, ведь в его глазах они ему не ровня. Хорошо хоть, что все это не на самом деле и такую систему никто, кроме этих зеков, не воспринимает. И как-то с ними возиться, пытаться перевоспитывать, уже бессмысленно.

- Слушай, пацан, - снова обратился ко мне Михалыч, до того молча смотревший на мучения раненного, - ты хоть немного во всех этих разных докторских штучках разбираешься? А то я разве что шырнуться могу без посторонней помощи.

- Немного, - мои познания в области медицины были более чем скромными, но оказывать первую помощь я умел, даже достаточно неплохо. Когда мы проходили в институте очередной предмет, протяженностью в семестр, даже названия так и не сумел толком запомнить, в котором нам рассказывали какую-то ахинею про клизмы и перевязки. Зачем дипломированному историку уметь делать клизмы по принципу сообщающихся сосудов, я так и не смог понять, но зато нам неожиданно нагрянула другая головная боль. Именно в это время к нам нагрянула какая-то проверка из Москвы, с требованием показать, как население готово к чрезвычайным ситуациям, которые в наш опасный двадцатый век могут возникнуть даже на пустом месте.

Естественно, мой курс, как раз учивший столь подходящий предмет, организованно двинули на обучение в отряд санитарной дружины, которая, в теории, существовала в кардиологическом центре города, а на практике его собрали из студентов буквально в течение двух недель. Рассказывали не меньший бред, но и на практике заставили многое попробовать, особенно такие вещи как перевязки и искусственное дыхание. Я все это хватал с интересом и смутным ожиданием, что когда-нибудь мне это может пригодиться. Тогда, конечно, мы парадным бредом, заключенным в вытаскивании якобы раненных из якобы разбитого рейсового автобуса, сумевшего каким-то чудом самостоятельно добраться до дверей больницы, порадовали толстого кривоного дядьку, с невероятно важным видом наблюдавшего за всем этим. Только больше на практике применить полученные навыки мне не удавалось. Не хватало ни сил, ни времени.

Поэтому я и сейчас не очень рассчитывал на то, что у меня хоть что-то получится, даже если здесь окажутся необходимые инструменты и медикаменты.

- Ну давай, пробуй, - разрешил мне Михалыч, ленивым жестом подтолкнув к раненному, - может, в самом деле, хоть что-то выйдет.

Даже с первого взгляда было ясно, что даже опытный врач не смог бы здесь ничего сделать. Здесь нужна была реанимация и срочная операция. Пуля сломала ребро и вошла в грудь немного ниже сердца, пробив легкое. Если прислушаться, можно было даже услышать едва заметный свист, вырывавшийся из раны вместе с каждым вздохом обреченного. Кровь продолжала течь, но, как я предположил, не только наружу, но и в легкое, обещая жуткую смерть, заключенную в том, чтобы захлебнуться собственной кровью.

- Я не могу ничего поделать, - честно признался, разведя руки в стороны, - даже с практической точки зрения, все, что могу сделать, так это просто истратить бинты на перевязку, которая все равно не остановит кровь. Здесь только больница и профессиональные врачи могут помочь.

- Ладно, - пожал плечами Михалыч и, не меняя выражения лица, выстрелил раненному в голову. Пуля просвистела в паре сантиметров от моего уха, прежде чем пробила карателю лоб. Я так и подскочил, когда услышал злобный свист кусочка свинца, просвистевшего мимо меня в такой опасной близости.

- Какого черта! – рявкнул я, не в силах сдерживать эмоции, - Зачем надо было сразу стрелять! Уже совсем обалдели от такой вседозволенности!

- А чего ты еще предлагаешь с ним сделать? – спросил каратель, не обратив на все остальные слова никакого внимания, - Придушить разве только.

Я хотел еще что-то сказать, но только и смог, что с шумом втянуть в себя воздух, после чего замолчать. И в самом деле, что еще можно было предложить в такой безысходной ситуации? Фактически, ничего, что было бы лучше для раненного. В любом случае он бы все равно умер через двадцать или тридцать минут, слившихся в единый приступ боли. Из остатков прежней пацифисткой жалости, а, возможно, еще и совести, которая у меня все же оставалось, я бы не стал его трогать или все же попытался хоть как-то облегчить его муки, но конечный итог это бы все равно не изменило. А вот так быстро и надежно. Может, даже так и лучше, сразу отмучался.

- Два трупа в салоне, - мрачно констатировал один из карателей, ссевшись на полку и болтая ногами, - хорошо хоть, что воскресать не собираются.

- Зато будут вонять, - выразил я свои опасения, тщетно пытаясь не разглядывать кровавые разводы на полу, все время лезущие в глаза, - при такой жаре даже очень быстро. От них надо избавиться.

- И как ты предлагаешь? Через верхний люк вытаскивать? Никто не будет рисковать, открывать дверь и выкидывать трупы прямо к мертвякам. Они так и пролезть внутрь могут, либо тебя самого схватят и вытащат, вместе с трупом.

- Тогда надо самим выбираться отсюда, если только никто не собирается помирать от отравления, - заключил я, поглядывая на заднюю дверцу салона, закрытую изнутри на небольшую, декоративного вида щеколду. Такую можно с одного удара выбить, особо не заморачиваясь. Значит, и дверь заперли просто, чтобы не мешалась. Если бы и с этой стороны мертвяки могли подползти, то тогда бы здесь было бы более внушительная преграда, как возле бокового выхода, за которым зомби продолжали скрестись. Его закрыли на грубо приваренный запор, сделанный из арматуры, а сбоку еще стоял достаточно тяжелый шкаф, явно не из меблировки трейлера и занесенный сюда гораздо позднее.

Почти сразу после моих слов в дверь постучались пару раз, словно спрашивая разрешения войти. Все сразу напряглись, схватились, кто мог, за оружия. Я лишь покрепче сжал рукоятку трофейного пистолета, взявшись за него двумя руками, но ствол еще держал направленным вниз, в пол, не зная, кто именно может там быть. Зомби в дверь не стучаться, а мутант такую декоративную преграду вынес бы почти сразу, может, в лучшем для нас случае, со второго прыжка. И с ним с помощью пистолета, даже такого действенного, как ТТ, не справиться. Может, пару раз выстрелить и успею, но только на память пару дырок в измененном теле оставлю, чтобы не сразу забыл, кого лопал.