Александр Конторович - Пепельная земля

— В основном, — отвечает на этот вопрос капитан, — травмы контузионного толка. Серьезно ранены только двое. Там и переломы, и открытые ранения. Вот этих — желательно к вам.

— На грузовике и доставите. Доложить о готовности части можете?

— Могу, — кивает капитан. — До начала нападения нас было девяносто шесть человек. Три пусковые установки С-400. Полный БК и на складе запас. За два дня расстреляли почти все. В результате противодействия противника потеряли одну установку и двадцать восемь человек личного состава. Несколько раненых скончались позднее. На настоящий момент имею в запасе двенадцать ракет и две пусковые установки. Две «Тунгуски», только с БК для них хреновато. Нами сбит один самолет противника и уничтожено тридцать шесть воздушных целей.

— Ого! Трудно вам пришлось…

— Нелегко, — соглашается он. — Городок наш жилой уничтожен полностью, хорошо хоть членов семей вывели вовремя. Это еще восемнадцать человек.

— С оружием у вас как?

— Согласно штатной положенности… а что?

— Неспокойно вокруг. Из ближайших зон сбежало большое количество заключенных. В основном мы их обезвредили. Но часть все-таки ушла. Оружие у них есть. Сами понимаете, им теперь терять нечего. Так что вооружайте и гражданских. Всем военнослужащим без автомата за пределы части ни ногой!

— А… как на это посмотрят…

— Где? Кто? Некому смотреть, капитан. На сегодняшний день я исполняю обязанности военного коменданта всей области. Так что можете считать это приказом. Любой посягнувший на жизнь и здоровье солдата или гражданского лица — преступник. Любое лицо, прямо или косвенно мешающее выполнению поставленной вам задачи по защите мирного населения, — аналогично. С ними поступать по законам военного времени.

— Так… — Глаза у капитана нехорошо заблестели. — Понял, товарищ майор!

— Что, изложить в письменном виде?

— Нет, товарищ майор, только теперь… ну, как бы кирпич с души!

— То есть? — тут уже удивляюсь и я сам.

Он прокашливается. Как выяснилось, незадолго до начала воздушного нападения на территорию части прорвался автомобиль. В нем было двое молодых парней и девушка. По какой-то теперь уже неведомой причине часовой стрелять не стал. В результате парни приковали себя наручниками к пусковым установкам. А девица попыталась помешать их выдворению оттуда. При этом вся троица, словно обкуренные, выкрикивали призывы не открывать огонь по «мирной миссии наших западных друзей».

— У них что — коллективно крыша съехала?

— Трудно сказать, — пожимает плечами капитан. — Командир дивизиона подполковник Ляхов приказал аккуратно вывести их за пределы части. А тут — тревога. Девку-то вывели, посадили около КП, чтобы не сбежала, бойца рядом поставили. Да только ее все равно потом разрывом прихлопнуло. Как и подполковника, кстати. Он как раз в КП и был в это время.

— А парни эти?

— Некогда нам было их расковывать… так и остались у установок. Я на ЗКП тогда находился, толком-то про это и не знал…

— Ну да, заодно и старт вблизи посмотрели… Ладно! Не комплексуй, капитан! Черт с ними, будем считать, что не было там никого, понял?

— Понял…

— Рапорт об этом мне подавать не нужно! Ясно?

— Так точно!

— Времени у нас немного, так что давай излагай, что там еще у тебя накипело…

Морозов некоторое время собирается с мыслями.

— Энергоснабжение — тут у нас все в порядке. Рядом река, на ней в прошлом году мини-электростанцию поставили. Нам хватает, даже резервы мощности есть. Топлива пока в достатке, наша позиция изначально планировалась для двух дивизионов, соответственно и горючего завезли на это количество. Хуже с продовольствием, но тут благодаря вам выдержим. Выполнять задачу по прикрытию района можем, тут вопросов никаких нет. Вот только с боезапасом бы нам помочь…

— Не обещаю, но попробую. В рапорте потребность эта указана?

— Да. Я все подробно расписал. Там же и копия боевого донесения.

— Связь?

— Только с вашим центром. Все другие каналы прекратили работу. Иногда ловим радиопередачи, но… нам не разрешено обозначать свое местонахождение.

— Ребятам нашим сообщите об этих контактах. Они парни ушлые, придумают что-нибудь. Что еще?

— А как там… ну… у других у всех?

— По-разному, капитан. В основном — хреново все. Мы вот пытаемся как-то все организовать. Этот караван в Печору ведем, там локаторщики держатся. Людей спасли много, хотя городу и досталось основательно. Коллегам твоим тамошним поклон низкий! Сумели большую часть ракет посшибать, хотя и им тоже отвалилось — не дай бог! Но локатор отстояли. Кстати, с личным составом у вас как? Человек десять найдешь?

— Найду.

— Вот здесь, — достаю карту и показываю точку, — на дороге надо поставить блокпост. Недалеко от вас мост был, так его кто-то подпалил. За каким рожном, хотел бы я знать? Мы тут вон сколько прошли уже — ни одного человека не видели!

— Да тут места глухие, это точно.

— Я так полагаю, что это вскорости поменяется. Поэтому дорогу прикрывать надо уже сейчас. Сделаешь блок?

— Построим. Из зданий разбитых кое-что возьмем…

— Помощь тебе в этом нужна?

— У нас, кроме автоматов и пулеметов на постах, другого оружия нет. Вот если бы…

— Давай машину свою к колонне отправь. Пусть зам твой скатается, пока тут продовольствие разгружать будут. Поймает прапорщика Неклюдова, скажет, что я приказал выдать вам два станкача с БК. Хватит?

— Лучше три. Мы тогда еще и здесь пост организуем. Тут тоже перекресток.

— А что тут в окрестностях есть?

— Вон там, — тычет он пальцем влево, — лесхоз был. Его только месяца четыре как прикрыли. Надо будет заехать, наверняка там что-то из оборудования осталось. Километрах в тридцати от нас деревушка была. Собственно говоря, она и сейчас есть. Староверы живут. Народ нелюдимый, но уж в такое-то время… думаю, что на контакт пойдут.

— Тогда у Неклюдова еще с десяток карабинов с патронами возьми, подбросишь им. Здесь такой подарок оценят. Заводи с ними дружбу, нам теперь тут жить. Поможешь им, ежели что. Со связистами контакт держи, тормоши их, коли надо будет.

Подкатил грузовик, и через борт горохом посыпались десантники. В каждой машине мы разместили по нескольку человек. И охрана и грузчики в одном лице.

Вот и сейчас они сноровисто сгрузили на землю обещанное мною продовольствие. А вылезший из кабины седоусый прапорщик подал Аганбегяну лист бумаги.

— Вот, товарищ лейтенант, принимайте, согласно описи, и распишитесь.

Наш продовольственный начальник — прапорщик Митяев — был выделен нам Лизуновым только после долгих моих просьб. Майор, расщедрясь, отрядил нам сразу двоих — его и Неклюдова. Надо сказать, что дело свое — учет и контроль — парочка эта знала туго! Даже слишком. По этому поводу они ухитрились сцепиться не только с Бажановым (что, в принципе, было вполне естественно), но даже и с Калиным. После этого они все выглядели взъерошенными и потрепанными, но, к моему удивлению, договорились быстро. Так что выпросить у кого-либо из них лишний гвоздь стало сразу же нешуточной задачей.