Александр Конторович - Пепельная земля

— С каким?

— С «ксюхой».

— Одет как?

— Форма номер восемь — что уперли, то и носим. Куртка синяя какая-то, вроде технички у летчиков, брюки камуфлированные, как в полиции. Кепка какая-то несерьезная. Непонятный персонаж.

— Других видел?

— Из домов никто не вылезал, хотя жизнь там явно идет. Дым из труб поднимается, голоса слышны.

Что-то он темнит… Зная его, можно точно сказать, что подобными сведениями он уж точно не ограничился бы.

— Что там еще не так?

— Неуютно.

— А поконкретнее можно?

— Знаешь, — он барабанит пальцами по подлокотнику, — пока я там ползал да смотрел… ощущение такое было, что и на меня кто-то глядит. Помнишь, тогда у моста? Ну, где этот твой Сценарист вылез?

— А то ж! Такое, пожалуй, забудешь!

— Вот! Так в этот раз я похожее ощущение испытал. Короче, не один я там шарился. Кто-то еще рядом есть. И дядя этот — тот еще фрукт!

— Он к обитателям здешним отношение имеет?

— Не знаю… не уверен. Такое впечатление, что мы с ним там одним делом занимались. То есть за домами этими смотрели. Только я ползал, а он на одном месте сидел. Неприятное, знаешь ли, ощущение, когда тебе в затылок ствол глядит. Вот я и ушел.

— Час от часу не легче! Нам ехать надо, люди ждут! А мы около какой-то кучки строительного мусора отираемся! Попа спрашивал, он про это место чего говорил?

— Спрашивал. Когда он тут проезжал, то здесь все брошено было.

— Ладно! — встаю на ноги и потягиваюсь, хрустнули суставы. — Надо ехать туда, поговорим.

— Я бы так не спешил…

— Отчего же?

Вместо ответа Рогозин вытаскивает из кармана разгрузки какую-то тряпку, разворачивает.

Это обыкновенный женский бюстгальтер. Грязный и помятый. С левой стороны он покрыт темными пятнами. Кровь?

Присаживаюсь на корточки, чтобы лучше рассмотреть.

— Хозяйку ножом били, — говорит Потеряшка. — Видишь, слева порез? Туда удар и пришел.

— Где взял?

— В лесу место есть. От КПМ недалеко. Туда дорожка утоптанная ведет. И земля там рыхлая, копали что-то или, наоборот, закапывали. Там я его и нашел, на ветке висел…

Так… весело.

Осматриваю бюстгальтер. Что тут можно сказать?

— Смотри сюда, — приподнимаю одну лямку. — Вещь неплохая, можно сказать, дорогая. Не наша, это я точно сказать могу. Стало быть, и хозяйка его явно не коров доила в ближайшей деревне.

— Согласен.

— Пошли дальше. Бабы — они всякие бывают. Не все из них однозначно хорошие и добрые.

— Так…

— Вполне могу допустить, что хозяйка именно к подобным персонажам и относилась. И шлепнули ее, может быть, вполне заслуженно. Опять же — белье дорогое, стало быть, и хозяйка не из простых деревенских баб. А среди таких людей отчего-то мерзавцев много больше, чем среди простонародья. Уж и не знаю, отчего это, но тем не менее… Может такое быть?

— Вполне.

— Только вот утык тут есть! Если бы грохнули такую мадам, допустим, что и за дело, то уж, наверное, не ножом бы резали, так ведь?

— Согласен. — Потеряшка с интересом слушает мои рассуждения.

— Вот эта тонкость меня и озадачивает. Твои соображения по этому вопросу?

— М-м-м… да, в принципе, похоже… Резать не стали бы, это точно.

— Яма там большая?

— Ну… пять на десять метров. Где-то так.

— И сколько же народу там лежит?

Наш разговор прерывает ворвавшийся с улицы боец. Этот парень из шахтеров, я его помню еще по лагерю. Сейчас он взволнован, запыхался, видно, что к нам несся сломя голову.

— Товарищ майор!

— В чем дело?

— Автомобиль!

— Что?

— Пост у дороги сообщил — к нам едет автомобиль!

— Один? Какой?

— «Буханка». Сколько народу, понять трудно, все внутри сидят.

— Он именно к нам едет?

— Нет. Сначала просто по дороге двигался, а вот как наши следы заметил, тогда уже и сюда свернул.

— Патруль? — смотрю на Потеряшку.

— Точно. У разрушенного моста следы разворота были. Они, надо полагать, туда доезжали и назад отправлялись.

— По карте судя, к этому месту не только от моста приехать можно. Там ведь и еще какие-то стежки-дорожки есть.

— Есть, а как не быть? Деревеньки же здесь присутствуют. Не только эти староверы, что рядом с ракетчиками живут.

— Добро… Готовь народ, будем гостей встречать.

Вот и разрешился вопрос сам собой. Надо полагать, едут к нам нынешние обитатели КПМ. Ну что ж, посмотрим, что за народ такой в этом месте окопался. Чем-то ведь они здесь живут и кормятся? Огородов Потеряшка не нашел, стало быть, другой источник пропитания у них есть. И находится он, скорее всего, не здесь. На КПМ стоит несколько домов, у пулеметов тоже кто-то постоянно сидит. Как ни прикидывай, а десятка три человек точно для этой цели иметь надобно. Да еще патруль. Тоже ведь не меньше пяти-шести человек нужно. А такую прорву мужиков надобно кормить. Да не абы как, а серьезно. Иначе они тут наработают…

Прикинем дальше.

Поп сидел у бандюганов в заточении больше месяца. Да и с нами проваландался почти три недели. Ну, может быть, поменьше чуток. Ладно, не суть. Когда он здесь проезжал? Месяца два назад? Так? Похоже… И тут еще ничего не было. За такое короткое время построить здесь дома, укрепления соорудить… Сил прилично потребуется.

Вывод?

Недавно здесь эти ребятки сидят.

А еще что?

Три десятка автомашин. Разных.

Были бы они однотипные, можно подумать о том, что это автопарк какого-то хозяйства, воинской части, например. Возможно такое? Вполне.

Но они разные.

О чем это говорит?

Здесь относительно оживленный перекресток.

По нынешним временам даже одиночная поездка куда бы то ни было — вещь неординарная. Хотя бы и потому, что бензин тоже где-то нужно взять. А где?

Ну хорошо, предположим, что топливо нашлось. У кого-то рояль в кустах, а у кого-то и цистерна с бензином.

Ладно, заправился такой хозяин предприимчивый и поехал… Куда и зачем? В гости?

Три раза «ха»!

Время ноне не то, чтобы просто так по гостям разъезжать. Если уж кто куда и собрался, то причины для этого должны быть весьма серьезными.

Так. С этим решили.

А какие теперь могут быть серьезные причины?

Что сейчас людям нужно?

А чего у них нет?

У них — это где? В деревнях, надо полагать. Ибо городов тут всего два. Я близлежащие имею в виду, про все прочие нам ничего не известно. К нам никто не приезжал с этой стороны, я это точно знал. Да и затруднительно было бы это сделать — мосты-то ведь того…

Стоп…

Мосты…

Ладно, ближний мост провалился, веса машины не выдержал. А дальний? Он-то, между прочим, сгорел! Не сам же по себе?

Что остается?

Печора, больше некуда.

— Женя, — оборачиваюсь я к водителю моего «Мамонта». Он уже залез назад в машину и сидит на своем месте, играясь рукоятками управления пулеметом. — Вызови по рации Орешник. Если ответят, поинтересуйся у них, ездил ли кто-нибудь в нашу сторону. И если ездил, то что рассказывал? Может быть, отсюда кто наведывался?