Оксана Велит - Спускаясь к звездам

Вскоре по городу поползли слухи о том, что Келгани так и не оправился после случившегося и вряд ли когда-нибудь снова вернется в ажсулат. Спустя две недели после памятной ночи Кинчен запестрел листовками, призывавшими жителей города собраться на единый совет, чтобы совместными усилиями решить, как жить дальше.

В назначенный срок главная площадь наводнилась странниками. Кинченцы стекались со всех концов города – кто-то хотел сказать свое слово, кто-то пришел послушать, что скажут другие, а кто-то просто не хотел оставаться в курсе главных сплетен.

Шло время, но ничего не происходило. Помост в центре площади оставался пуст, и в толпе постепенно начало нарастать волнение. Наконец, к трибуне вышел Ферулан. Многие знали его как отважного бойца, и в его честь в Кинчене была даже названа одна из центральных улиц, поэтому, увидев его у трибуны, толпа затихла и приготовилась слушать.

– Ин-лак-ех! – поздоровался Ферулан.

Сегодня обычная веселость изменила ему, Ферулан выглядел усталым и заметно взволнованным. Он глубоко вдохнул и начал свою речь:

– Сегодня мы собрались здесь, потому что мир и общество, которое мы знали, и в котором были уверены, перестали существовать. Несмотря на то, что башни Кинчена все так же врезаются в небо австралийского континента, мы стоим на руинах города. И в этом только наша вина.

Толпа загудела, и Ферулан выждал несколько минут, прежде чем говорить дальше. Он подождал, пока на площади вновь воцарится молчание, и продолжил:

– Последние недели были тяжелыми для нас и заставили странников о многом задуматься. Я сам за одну ночь потерял нескольких друзей, и даже больше, чем просто друзей – побратимов. И я уверен, что многие из вас подобно мне не хотят повторения недавних событий. Мы должны начать заново, и, прежде всего, реформировать систему правления, потому что старая система, как мы видим, себя не оправдала. Когда в ажсулате нет согласия, то и в обществе его не будет. Поэтому я считаю – и многие со мной согласятся – что пришло время решиться и самостоятельно выбрать правителя. Это должна быть настоящая личность, странник, которому все мы сможем доверять, который готов положить свою жизнь на алтарь процветания Кинчена.

В толпе послышались возгласы «да!», «пусть будет так» и подобные им. Ферулан удовлетворенно кивнул.

– Но, прежде чем вы отдадите свои голоса за одного из кандидатов, нам следует узнать, что случилось с предыдущими аж-сулами. Во-первых, это для всех – и. в первую очередь, для будущих правителей – станет хорошим уроком. А, во-вторых, поможет избежать беспочвенных сплетен. Раз уж вы все здесь собрались, послушайте, как всё было на самом деле.

Нес вышла к трибуне, и Ферулан сделал два шага назад, почтительно уступая ей дорогу. Нес трясло от волнения. У нее было несколько дней для того, чтобы решить, что именно рассказать жителям Кинчена, но она так до сих пор и не определилась с выбором. Рассказать всю правду не представлялось возможным, потому что она и сама не до конца знала, в чем состоит правда. Зато понимала, что в свободном изложении история эта может выглядеть не самым желательным для Зали образом.

Личная правда Нес состояла в том, что она с неприязнью относилась к Зали с самого первого дня на Земле, и это чувство было взаимным. С другой стороны, если бы не эта заносчивая ицамнийка, Нес уже могло бы не быть в живых – она хорошо помнила ту ночь, когда на лагерь странников обрушилась буря. И, как бы там ни было, Зали спасла жизнь Келгани.

Нес набрала в грудь побольше воздуха и приступила к рассказу. Врать ей не пришлось, как не пришлось и выдумывать, заполняя своими фантазиями пробелы в воспоминаниях Келгани. Нес просто опустила спорные моменты, и в итоге вышло, что Келгани пытали, а потом в ажсулат ворвалась Зали. Она расправилась с Ное, используя для этого его же нож.

– А еще она обезвредила бомбу! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Если бы не она, мы бы все взлетели на воздух! – еще один выкрик.

Нес об этом не знала, ведь и сам Келгани ничего не знал о бомбе. Она растерянно уставилась на Ферулана, и тот снова вернулся к трибуне, чтобы помочь восстановить картину произошедшего.

– Действительно, – сказал он, – вы правы. В подвале ажсулата была найдена бомба. Осмотр механизма подтвердил, что она была обезврежена за несколько минут до взрыва. Сопоставив факты, данные медицинской экспертизы и показания приборов, мы пришли к выводу, что взрыватель был отключен уже после смерти Ное. Можно сказать, многие из нас действительно должны благодарить Маклет Бурнам Зали за то, что дожили до этого дня. Её поступок можно считать поистине самоотверженным.

Странники, собравшиеся на площади, стали возбужденно переговариваться, отовсюду раздавались радостные возгласы, прославляющие Зали. Ферулан окинул взглядом толпу и сказал:

– Вижу, вам этот поступок кажется геройским. Во времена, когда я воевал за Галактическое Содружество, так поступил бы каждый. Это было в порядке вещей – положить жизнь во славу Магистрата. Но сегодня, увы, наше общество стало иным. Простая преданность государству расценивается как геройство. Да, сейчас на это способен не каждый, но я рад, что среди нас еще есть те, кто помнит и чтит законы Магистрата.

Откуда-то с дальнего конца площади послышалось «Зали в правители!». Эту фразу подхватили другие кинченцы и волной понесли её к центру. Однако не все были готовы скандировать новый лозунг – тут и там звучали возмущенные выкрики, кто-то выкрикивал имена своих кандидатов, иные просто недоуменно оглядывались по сторонам.

От толпы отделился молодой камаштлианец и по ступенькам вбежал на помост. Ферулан уступил место желающему высказаться, и тот с жаром заговорил:

– Я простой солдат. Всё, что я знаю – как заряжать оружие и стрелять в дикарей. Всё, что я умею – выполнять приказы командира. И от этих приказов зависит, останусь ли я жив и смогу ли поцеловать детей, вернувшись из боя. Поэтому я знаю, насколько важно, чтобы правитель был мудр и разбирался в военном деле. Уверен, что Ферулан – тот, кто наилучшим образом сочетает в себе эти качества. Он участвовал в жарких боях и всегда проявлял доблесть. Для меня было бы честью сражаться под его знаменами. Я за то, чтобы нашим правителем стал Ферулан.

Площадь всколыхнулась. Теперь народ выкрикивал имя Ферулана, выражая поддержку и одобрение. Кое-где возникли очаги споров, и ропот расходился по толпе как круги по воде от брошенного камня. Ферулан снова подошел к трибуне и прокашлялся. Он сказал:

– Многие считают меня хорошим бойцом, это лестно. И я рад, если это действительно так. Но дело в том, что моя стихия – ночные улицы вражеских городов и пламя жестокого боя, а вовсе не светлые залы ажсулата. Я рожден для того, чтобы сражаться, а не для того, чтобы вести за собой войска. Конечно, если мне выпадет честь стать правителем Кинчена, я не посмею от этого отказаться. Хорошо, кто готов отдать голос за мою кандидатуру?