Вероника Иванова - (На)следственные мероприятия

– Может быть, посвятите меня в подробности?

– Если верить словам осведомителя, – вступил в разговор Авьедо, – вопрос о сдаче последнего экзамена решен положительно для нашей подопечной. И теперь все, что осталось, это голосование на Совете кланов, но его результаты уже никак не смогут повлиять на ситуацию. Проще говоря, дело сделано.

– Уверены?

Барбара взяла протянутый ей бокал, над краями которого взмывали и парили считаные доли секунды золотистые пузырьки.

– К счастью, да. Будут представлены две кандидатуры: Элисабет Арагона и Мигель Мартинес, и это настоящая победа. Ваша победа!

– Простите, мне все еще трудно вникнуть в ваши выводы.

Начальник Отдела по Борьбе с Организованной Преступностью задумчиво поднес свой бокал к носу, вдохнул фруктовый аромат шампанского и покорно начал объяснять:

– Преступные группировки следуют законам ничуть не менее строго, чем, так сказать, добропорядочные граждане. Естественно, своим законам, но суть одна и та же: система устойчива, только когда функционирует по незыблемым правилам. В частности, выборы – немаловажная часть этих правил. Если бы девочка не дошла до финала и остался только один претендент, раскол был бы неизбежен. А в нашем случае клану предоставлен выбор между двумя совершенно разными тенденциями развития. Как говорится, в лавке найдутся товары на любой вкус. И ваш специалист…

– Это была гениальная догадка, Варварушка! Ваша?

– Что вы имеете в виду, Алексей Викторович?

– Стратегию, избранную вашим подчиненным конечно же! Надо быть очень уверенным в себе и своих выводах человеком, чтобы начать действовать точно наперекор прямому приказу.

– Не думаю, что он выбирал осознанно, – осторожно предположила Барбара. – Скорее обстоятельства склонили его именно к такой…

– Неважно, работа мысли или гениальное озарение посетили его светлую голову! Важно, что он не изменил принятому решению и, может, именно благодаря упорству выиграл свою партию.

В целом полковник фон Хайст была согласна со словами Артанова. Правда, «упорство» она заменила бы на «упрямство», а «светлую голову» на «вскипевший чайник» – так получилось бы намного вернее.

– Ну а последняя сцена оказалась просто феерична! – тем временем продолжал восторгаться глава Управления Городского Правопорядка. – Поскольку мы имели удовольствие ее наблюдать, воспользовавшись заслугами нашего Бори, могу только еще раз воскликнуть: браво!

Барбара, в отличие от присутствовавших, представляла происходившее в ресторане действо весьма смутно. И даже скорее неохотно, особенно после того, как Морган сообщил, что намерен принять на грудь по меньшей мере один «хит». Лабораторные выкладки допускали вероятность успеха этого безумного плана, причем вполне достойную внимания вероятность, но одна мысль о том, что нервная система племянника подвергнется микроколлапсу…

Она не стала ничего ему говорить. О бессонных ночах, проведенных за коммом. О венах, под вечер вздувающихся на лбу от напряженно-безрезультатной работы сознания. О минутах ожидания, растягивающихся в часы. Зачем? Морган и так прекрасно все это знает: в умении наблюдать ему не откажешь. А в том состоянии, в котором находился капитан Кейн на момент разговора, и вовсе не имело никакого смысла вмешиваться в грамотно составленный план, получивший бы одобрение и поддержку на заседании любых штабов.

Но полной грудью полковник фон Хайст вздохнула, лишь когда услышала в динамиках комма голос Ванды. А сухость во рту, кстати, не прошла до сих пор.

– Браво! – еще раз провозгласил вместо тоста Артанов, и Барбара сделала торопливый глоток.

Пузырьки прокатились по языку и лопнули на нёбе, наполняя мир своей задорной свежестью.

– Осталась только одна трудность… – признался Авьедо, допив свою порцию шампанского.

– Мм?

– Вчера было задержано несколько человек. Гостей званого вечера. В качестве свидетелей случившегося. Разумеется, они заявили, что ничего не видели и не слышали, что в общем-то неудивительно, учитывая место и состав приглашенных. Я даже склонен был им поверить и отпустить восвояси, оставив все возможные выяснения и разъяснения на совести адвокатов. Но один из задержанных повел себя… несколько необычно. Собственно, именно поэтому он до сих пор находится в камере предварительного заключения. Не спорю, мои люди проявили несколько больше настойчивости, чем обычно, но что они могли поделать, когда им было заявлено: да, я видел, что случилось, только ничего по этому поводу не скажу?

Барбара невольно поперхнулась:

– О ком вы говорите?

– Судя по проведенной идентификации, он тоже ваш подчиненный. А по совместительству еще и родственник устроителя вечера.

– О!

– Это все, что вы можете сказать?

Полковник фон Хайст с трудом подавила улыбку.

– Отпустить его?

– Пожалуй, не стоит торопиться. Вы же сами говорите: отказывается сотрудничать. Правильно?

– Да. Но, учитывая сложившиеся обстоятельства…

– Я лично с ним поговорю, Фелипе. Но не прямо сейчас. Пусть… – Теперь Барбара уже не стала сдерживаться и хищно улыбнулась. – Пусть немного побудет наедине с самим собой.

– Боюсь, в КПЗ это довольно трудно сделать, – вздохнул Авьедо.

– Ничего, он у меня способный. Они у меня все… талантливые.

– И мы ничуть в этом не сомневаемся, Варварушка! – подхватил Артанов. – А раз уж разговор об этом зашел… Я сам, да и, думаю, все здесь присутствующие хотели бы поближе познакомиться с человеком, который так блестяще решил вопросы войны и мира. Это возможно устроить?

Барбара постаралась убрать из своего взгляда искреннюю жалость. Сумасшедшие люди: желают познакомиться с Морганом… Хотя почему бы и нет? Только бы равновесие, установленное тяжким трудом того же капитана Кейна, снова не ушло в крутое пике после этого знакомства.

– В ближайшее время. Как только он вернется в строй.

– Ваш специалист сильно пострадал? – обеспокоенно спросил Артанов.

– Нет, что вы! Это просто отдых. Заслуженный отдых.

И полковник фон Хайст, спрятав руку за спину, скрестила пальцы.

20 августа

Морган Кейн

Приятно открывать глаза в медицинском учреждении и видеть не хромированную сталь и пластик, а прежде всего пухлые пальчики, меланхолично помешивающие прозрачную жидкость в пластиковом стаканчике. Коричной палочкой, закрепленной в хирургическом зажиме. И приятно думать, что это не спирт, пусть он и выглядит, как спирт, и пахнет, как спирт, и…

– С добрым утром!

– А сейчас и правда утро?

– Скорее день, – признала Ванда, продолжая священнодействовать над своим напитком.

– Я долго был в отключке?