Андрей Чернецов - Слепящая пустота

Метрах в десяти от них послышался стон.

— Помогите… кто-нибудь, — тяжело раненный русский солдат смотрел прямо на нелепое транспортное средство. — Пожалуйста, сестрички… Больно…

— Маша, тащи его сюда!

Татьяна сама не поняла, что подействовало на нее в тот момент. Может быть, обстановка, может — жалость, а может — просто страх. Но приказ был отдан, и девушка, нехотя спрыгнув с накренившийся на правый борт вагонетки, побежала к раненому.

— Подождите, я с вами! — Гарик неожиданно рванулся следом. — Я тоже хочу помочь!

— Ты куда, дурная башка? — Данька схватил приятеля за руку.

Но Вонючка легко вырвался, рванув через поле к русскому солдату.

Спасатели аккуратно подняли бойца и поволокли к транспорту, взяв под руки. Шинель на левом боку раненого пропиталась кровью.

— Обождите, — в полубреду хрипло шептал боец. — Я где-то автоматный диск обронил. Надо найти…

Дойти назад они не успели. Громыхнул оглушительный взрыв, взметнув кучи земли и погребая все живое вокруг.

— Га-арик! — взвыл потрясенный Данила.

Дрезина тронулась с места. Быстрей, быстрей…

Спасительная темнота туннеля.

И мертвая тишина со стороны оставшейся в тылу станции 23 Августа, еще недавно такой шумной и опасной…

… — Откушайте, святой отец, — тетя Тоня с поклоном подносит монаху тарелку, на которой стоит стакан с самогоном, а бок о бок с ним примостился аппетитный пирожок на закуску.

Воспользовавшись тем, что хозяйка отвернулась, Гарик выплескивает в рукомойник свой чай, отдававший какой-то гадостью. Как только мальчик пригубил напиток, он понял, что в нем что-то не то. Хорошо, что нежданный гость помог избавиться от опасного угощения.

— Не желаю вкушать пищу в бесовском вертепе! — громогласно молвит отец Павел, плюет под ноги Бурому и его жене и идет к двери.

Мальчик хмурит брови. Ему отчего-то кажется, что однажды он уже был свидетелем этой сцены. Вот сейчас хозяин должен…

Бурый хватает тяжелую бронзовую статуэтку, стоявшую в коридоре рядом с вешалкой. Сообразив, что он хочет сделать, Вонючка открывает рот, чтобы крикнуть, предупредив инока о грозящей опасности, но жена Семена Степановича быстро зажимает ему рот рукой. Гарик кусает ее, вырывается и вопит:

— Отец Павел, сзади!

Мощный удар обрушивается на голову монаха, но не достигает цели. Гость уклоняется, его сильная длань перехватывает руку Бурого и вырывает из нее несостоявшееся орудие убийства.

— Ах ты ж тварь! — охает инок и изо всех сил бьет подлеца кулаком в зубы.

Тот, нелепо взмахнув руками, летит на пол.

— Сдохни, выродок! — зажав в руке кухонный нож, бросается в атаку Антонина, но, споткнувшись о выставленную Гариком ногу, не удерживает равновесия и тоже растягивается на полу рядышком с супругом.

Мальчишка подлетает к ней и ударяет ногой в бок. Раз, другой. Потом проделывает то же самое с гадом-конфедератом.

— Отец Павел, они вас убить хотели!

— Спаси тебя Бог, отрок! — крестит его монах. — А не видал ли ты тут какой подходящей веревки?

Мальчик быстро шарит по кухонным ящикам и вскоре находит моток прочной бечевы. Инок начинает вязать преступной парочке руки, а своего юного спасителя посылает за патрулем.

— Вот уже воздастся вам за все прегрешения, — обещает отец Павел семейству Бурых.

Гарик бежит к выходу, но на самом пороге задерживается. Какие-то странные картинки мелькают у него перед глазами.

Неподвижное тело монаха… жуткая клетка, в которой он сидит с другими детьми… работорговцы… Данька… дрезина, несущаяся неведомо куда… яростный бой… раненый солдат… взрыв…

— Ты чего застрял, чадо? — удивленно окликает его монах.

— Бегу, уже бегу!..

— Будь оно проклято, это ненавистное метро! — шептала Настя, не в силах справиться с бьющей ее дрожью.

— Ну, ну, перестань, — поглаживала ее по плечу Ирина. — Прорвемся.

Татьяна же судорожно соображала. Если так дальше пойдет, то вряд ли они в полном составе доберутся до цели. Уже четверть отряда потеряли, а впереди не менее опасный Ботанический Сад. Причем специального «геля», защищающего от растений-хищников, на базе работорговцев обнаружить не удалось.

— А все из-за этой сопли! — набросилась на Данилу Настя. — Не позарились бы на деньги ваххабитов, так Машка жива бы осталась…

И она отвесила мальчику увесистую оплеуху, от которой тот чуть не слетел с дрезины. Данька смолчал в ответ. Понимал, что женщина отчасти права. Хотя вудуисток никто не заставлял устраивать бунт на Алексеевской и бежать оттуда с захваченным пленником.

— Ты это, — не терпящим возражений тоном заявила Татьяна, — руки-то не очень распускай. А то мало ли что. Во-первых, товар можешь испортить.

— А во-вторых?.. — с вызовом посмотрела на нее подруга.

— А во-вторых, ты уверена, что он не тот, за кого его принимают мусульмане?

— В смысле? — не поняла Настя.

— Ну, что он на самом деле не Двенадцатый имам Махди?

По растерянному виду напарницы стало понятно, что та никак не сообразит, что к чему. Ну да, не у всех же столь сведущие в исламе отцы были.

— Девчонки, — решила посоветоваться с подругами Настя, резко меняя тему разговора, — а что, если мы через какой-нибудь вентиляционный люк на поверхность поднимемся и попробуем дойти до Площади Восстания через город?

— Идти по поверхности? — лицо у Иры слегка вытянулось. — Тут же очень много нужно пройти. С Павлова Поля до универмага «Харьков»… Притом, что у нас нет соответствующего снаряжения…

— По-твоему, через метро проще? — хмыкнула Фатима. — Тебе Железного Солдата мало? Хочешь еще и с Ботсадовской подземной растительностью поближе познакомиться?

— Как-нибудь прорвемся, — заупрямилась Ирина, которой не хотелось выбираться на поверхность. — Оружие у нас имеется, если что — забросаем этих тварей гранатами.

— Ты как считаешь? — предводительница перевела встревоженный взгляд на Настю.

— А если разогнать нашу дрезину на полную скорость? Вдруг и проскочим, а?

— Как знаете, — пожала плечами Татьяна, берясь за рычаг. — Но сильно ускориться не выйдет. Там рельсы раздолбанные, можем перевернуться прямо посредине станции.

Мнением Даньки, понятное дело, никто не поинтересовался. Он же, помня о виденном на Ботаническом Саду, наверное, все-таки выбрал бы прогулку по полуразрушенному Харькову. Неизвестное отчего-то страшило меньше, нежели то, с чем мальчик уже однажды сталкивался.

Дрезина въезжала на Ботсад. Воспоминания о гигантских растениях у Данилы были еще достаточно свежими, и ему вовсе не хотелось попасться какому-нибудь гигантскому цветку на зубок (или что там у него вместо челюстей), поэтому он сжался в комочек и старался не шевелиться.