Андрей Чернецов - Слепящая пустота

Данила вкратце рассказал обо всем, что с ним случилось после того, как он покинул станцию Научная. Мутанты, внимательно выслушав, принялись о чем-то горячо спорить. Серый и еще двое указывали куда-то вверх, на сочащийся влагой свод туннеля, остальные сначала не соглашались, но потом сдались.

— Будем идти поверху, — наконец сообщил Серый. — Под землей опасно. Может быть погоня. На Госпроме тоже неспокойно, да и туннель там обвалился. Шаман так и говорил: если что, выходите на воздух. Я тогда не понял, что он имел в виду, но теперь…

— А это не опасно? — осторожно поинтересовался Даня, вспомнив недавние споры вудуисток по аналогичному поводу, закончившиеся столь печально.

— Трудно, — насупив брови, ответил мутант. — Но можно. Мы же охотники. Да тут и недалеко. Срежем наискосок, через улицу Культуры и Музей Природы, до «Стекляшки».

Уловив непонимающий взгляд мальчика, пояснил:

— Так когда-то назывался выход из Университета. Он из стекла был сделан. Ладно, пойдем люк искать…

Когда они выбрались на поверхность, на город уже начали опускаться сумерки.

— Вон проспект Ленина, — сориентировался Серый. — Значит, улица Культуры там.

Выбрав нужное направление, он махнул рукой, и отряд двинулся дальше.

Данька увидел небольшую площадку, которая, скорее всего, когда-то была сквером или парком. Мощенные бетоном узкие дорожки неплохо сохранились. Кое-где еще лежали поваленные огромные деревья, которые, как ни странно, до сих пор не растащили на дрова и стройматериалы. С двух сторон от аллеи, по которой они сейчас проходили, стояли близко построенные полуразрушенные здания. На одном из них даже сохранилась почти стертая вывеска. Оставшиеся буквы гласили: «C..fe Green P..rro..»

— Эй, Серый, а это что за штука? — поинтересовался мальчик, указывая на странное изваяние.

По правую руку от путников лежало огромное каменное… яйцо.

— Ах, это, — Серый улыбнулся. — Памятник куриным яйцам. Шаман говорит, символ жизни, плодородия. Незадолго до Катастрофы поставили.

Да, странные же люди жили до Катастрофы, если в честь яйца памятники делали…

Отряд благополучно добрался до мрачной серой шестиэтажки, на фасаде которой были заметны странные металлические таблички.

— Это Дом «Слово»! — пояснил один из мутантов по кличке Зоркий. — Улица Культуры, девять. Если смотреть сверху, то он имеет форму буквы «С». Когда-то здесь жили самые знаменитые украинские поэты и деятели искусства. Но их фамилии, к сожалению, ничего тебе не скажут.

— А ты откуда знаешь? — изумился Серый, потрясенный осведомленностью приятеля.

— Мне Шаман рассказывал, — тихо ответил тот. — Он хорошо знает эту часть города.

На сохранившейся с одной стороны крыше сидели три каменные гаргулии метра четыре в высоту каждая. Уродливые головы украшали длинные зубастые пасти. Работа неведомых скульпторов была такой тонкой, что кажется, если постараться, можно рассмотреть даже перепонки на жутких крыльях…

То ли глаз заслезился от напряжения, то ли еще что, Данила не понял, но ему вдруг показалось, что крайняя слева статуя… пошевелилась. Мальчик ошарашенно затряс головой, но наваждение не пропало. Одна из «гаргулий» вдруг сорвалась с крыши и, расправив огромные кожистые крылья, спикировала вниз.

— Летуны! — крикнул Серый. — Надо укрыться! Даня, беги в Дом. Быстро!

Долго уговаривать его не пришлось. Мальчик, прикрываемый маленькими друзьями, помчался к «Слову». На бегу перезаряжая арбалеты, мутанты выпускали металлические болты в противников. Одна из тварей подлетела слишком близко и тут же получила стрелу прямо в грудь. Летун хрипло взревел, но не упал, продолжая стремительно приближаться к Даньке.

Мальчик почувствовал, что отрывается от земли. Тварь схватила его за ворот телогрейки и потянула вверх. Ребенок закричал, отчаянно размахивая руками. Но противник, пусть даже раненый, оказался гораздо сильнее.

— Не стрелять! Можете попасть в Даню! — раздалась откуда-то снизу команда Серого.

Земля была уже достаточно далеко, когда мальчик сообразил, что у него за плечами все еще болтается трофейный автомат. Изловчившись, Данька схватил его и, сняв с предохранителя, не целясь (попробуй тут промажь!) выстрелил вверх, прямо в брюхо своему похитителю.

О том, что тварь успела поднять его уже слишком высоко, ребенок в тот момент не подумал. Острые, будто кинжалы, когти разжались, и Данила полетел вниз.

Падение, к счастью, было недолгим — хищник летел всего в паре метров над крышей «Слова», где у него, по всей видимости, находилось гнездо. А вот приземление оказалось довольно болезненным. Колени и ладони были безнадежно ободраны о серый жесткий бетон, на лбу появился свежий кровоподтек. Пошевелившись, Даня с облегчением понял, что хотя бы руки-ноги целы.

Что ж, могло быть и хуже.

Вспомнив о друзьях, которые все еще сражались внизу с летунами, мальчик поспешил к краю крыши.

Увидев, что мутанты уверенно побеждают, Даня облегченно вздохнул. Одна из тварей уже валялась на земле бесформенной, дымящейся на морозе тушей. Вторая, что схватила Даньку, конвульсивно дергалась на противоположном, разрушенном, конце дома. Шансов выжить после автоматной очереди у монстра не было.

Последний оставшийся в живых летун, получив в брюхо сразу несколько копий, издал предсмертный вопль и упал прямо на охотников.

— Серый, я здесь, наверху! Все в порядке! — закричал Данила с крыши.

— Слава богу! — облегченно вздохнул мутант.

— Даня, там справа есть пожарная лестница! — сообщил снизу Зоркий. — Спускайся, но будь осторожен!

Железные ступеньки оказались в хорошем состоянии. Остались даже поручни, аккуратно придерживаясь за которые сбитыми ладонями мальчик спустился вниз.

Зоркий, отец которого был у мутантов знахарем и успел научить сына кое-каким премудростям своего ремесла, осмотрел ссадины мальчишки и, полив их ядовито-зеленой жидкостью, наложил повязки.

— Жить будет, — улыбнулся мутант, ободряюще щелкнув Даньку по носу.

Хозяйственный Серый тем временем вырезал солидный кусок мяса у одного из Летунов и аккуратно спрятал в сумку.

Миновав целый квартал полуразрушенных домов, они очутились у продолговатого трехэтажного здания песочного цвета. Несмотря на то что штукатурка местами облупилась, сам дом сохранился почти идеально. Не хватало разве что стекол в окнах — аркообразных у входа и прямоугольных по периметру.

У дороги, которая вела к дверям постройки, стояли каменные изваяния, отдаленно напоминающие оплывшие человеческие фигуры. Судя по всему, истуканы были очень старыми, или, вернее сказать, древними — их лица стерлись настолько, что не осталось даже малейших признаков внешности. У некоторых имелись намеки на женскую грудь.