Олег Силин - Баллада о байкере

Содержимое ящика мы приговорили на берегу Северной Двины, и закончилось оно очень быстро.

Следующие три дня я провел в гараже, приводя в чувство родной байк. Путешествие по северным просторам неважно отозвалось на его здоровье. Перебрал двигатель, исправил глюк у тормозов, заменил несколько шлейфов. Гироскоп пришлось выбросить к чертям. Вернемся в центральные области – загоню на полную дефектоскопию.

Май заканчивался. Крым в этом году точно обойдется без нас, разве что удастся подхватить какой-нибудь конвой в Акъяр. Но прежде чем думать о будущем, надо разобраться с прошлым, тихо стоящим в уголке портового ангара.

Если заказчик не явился забрать груз в течение пяти дней, то команда байкеров, доставившая его, освобождается от обязательств. Понадобилось наведаться в местный байкерский офис, вытащить тамошнего координатора, поймать начальника порта и в присутствии пары милиционеров вскрыть фуру.

Контейнеров в ней, конечно же, оказалось больше, чем в описании. Но больше – не меньше. Менты и начальник порта тут же сделали стойку на батареи и другие высокотехнологичные игрушки. Приехали безопасники, все обнюхали, вынули душу из Юса и Дэйзи, позвонили в Каргополь и Москву, забрали меня в управление. Там я и провел следующие пару дней, попутно узнав, что Мартина Бути нет в живых. Его тело нашли в лесочке у границы Москвы. Жаль, интересный был дядька и явно пострадал не за свое дело.

Наконец, безопасники отстали, фуру опечатали и увезли, а в графе «Выполнение» наконец-то появилась запись: «Контракт прерван из-за обстоятельств непреодолимой силы» и подписи. Замкнутый круг разорван.

Первый день лета встретили в Вологде. Ингвар шел на поправку. Удивительно было видеть гиганта в форменной больничной пижаме, осторожно ступающего по дорожкам больничного садика.

– Скоро выписывают, – проворчал он. – Я тут залежалллся. Телевизор смотрю. На физкультуру хожу. Мне бы автомат…

– Зачем? – озадачился Юс. – Зачем тебе автомат, латышский стрелок? Главврач не нравится? Революцию будешь делать? Земля – крестьянам, шприцы – наркоманам, медсестры – Ингвару?

– Сборку-разборку делать, – честно ответил Лицитис, не отреагировав на шутку.

Пятна света неспешно плавали по земле, скользя вместе с ветром и облаками. Скоро Ингвар сядет на байк, и мы отправимся в Москву нанести визит Ганнибалу Барке.

Я сложил на груди руки и задумался. Будущее, которое казалось предельно ясным после обретения свободы, вновь покрылось туманом. Этот конвой многое изменил в нас самих. Потеря латыша показала, насколько органично вписался каждый из нас в квартет. Ингвар – далеко не железный, но без его силы нам тяжело.

Теперь я знаю, какие призраки являются Дэйзи во сне, и от чего она каждый раз бежит, заводя мотор. Быть может, она теперь примирится с прежней сущностью, открыв ее другому человеку.

Юстиниан тоже предстал в новом свете. Сделав дичайшую глупость, он сумел признать ошибку и перерасти ее последствия. К тому же он стойко заменил прибалта, вмиг растеряв половину своей дурашливости. Наверное, Сашка рано или поздно станет во главе собственной команды.

Коллективного решения по лже-байкерам до сих пор не выработали. Видимо, в Смоленске на большом закрытии сезона примут новый закон. Осенний фестиваль обычно приносит судьбоносные решения.

И уже месяц я не был в Харькове. Алианка говорит со мной стальным голосом, и я не уверен, что встречу там теплый прием. Может, и к лучшему?

Ладно, хватит вздыхать. Вот я как раз слишком расслабился, привык к стабильности и шаблонным решениям. Изменения – часть нашей свободы, без них прожить нельзя. Не меняется только мертвый.

Будем менять конвои и города, будем видеть новые трассы и новых людей. Узнавать друг друга и понемногу менять мир.

Будем просто жить.

Из тоннеля потянул ветерок. Толпа на станции зашевелилась, готовясь к штурму поезда и занимая удобные позиции вдоль ограничительной линии.

– Может, автобусом поедем? – Я с трудом перекрикивал шум прибывающего состава.

Юстиниан отрицательно мотнул головой.

Синий поезд обдал нас воздушной волной и со скрипом затормозил. Двери раскрылись, оттуда хлынула толпа. Я еле успел отодвинуться в сторону, и тут же встречный поток подхватил нас и занес в вагон. Кое-как ухитрился поймать Дэйзи за руку и вцепиться в плечо Юсу. Где-то справа кряжистым утесом возвышался Ингвар.

– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – «Рижская», – возвестил электронный голос.

– Нормалек! – пискнул Юс, вглядываясь куда-то под мышку. – Нам через три выходить!

Видимо, в карту на телефоне уткнулся.

Никогда не думал, что страдаю клаустрофобией. Бывал в метрополитенах Харькова и Киева, но такого жуткого ощущения, как в Москве, не испытывал. Ну да, под землей еду, что с того?

Московское метро обладало своеобразной аурой. Тысячи пассажиров ежеминутно сновали меж двух сотен станций, набиваясь в вагоны и выплескиваясь из них, растекаясь по лестницам и переходам. Только в Москве я ощущал себя втиснутым в царство Аида без права выхода на свободу. Ладони ныли, в руки так и просился руль байка, а горящее лицо срочно требовало ветра.

Ей-богу, я согласен простоять в фирменной московской пробке или даже идти пешком, но не бултыхаться в синем вагоне, который бежит и качается. Да так качается, что без привычки тебя выносит на соседей, остается лишь хмурить лоб и огрызаться.

– Станция «Рижская».

Вот Юсу хоть бы хны. Он, по-моему, даже кайф ловит от поездок. Полтора года в Москве прожил – наверное, привык. А меня все равно пугает мысль, что на одной станции может поместиться, считай, население родного городка.

– Осторожно…

Черт, вот тупо-то. Только здесь чувствуешь себя провинциалом. Заявившись в любой другой город на байке, ты понимаешь – чужой, но вместе с тем – король дороги, житель целого мира, не обремененный границами человек. И только тут, в московских недрах, ты – мелкая сошка из глубинки.

– Станция «ВДНХ».

Наконец-то. Выныриваем из моря тел, Юс уверенно ведет к эскалатору. Тащимся вверх, и я чувствую, как медленно спадает напряжение.

– Спасибо.

– Что?

– Спасибо, говорю, – Дэйзи скорчила рожицу. – Ты вот только сейчас мою руку выпустил. Вцепился как питбуль. Синяки, наверное, останутся. Потом по ним восстановят отпечатки твоих пальцев.

– Ох. Извини. Это я на автомате.

– Страшная вещь – бессознательное, – Лерка профессорским жестом подняла указательный палец. – И его ужасный носитель – Женя Луценко. Аплодисменты.

– Психоаналитики, блин, – проворчал Сашка, спрыгивая с ленты. – Идем скорее, а то на шоу опоздаем.