Андрей Ливадный - Прорыв

Скверно.

Он выждал еще пару секунд, но неопытного бойца, похоже, парализовало от страха. Двигаться к вертолетной площадке, оставляя за спиной перепуганного насмерть часового, способного открыть беспорядочную стрельбу, было бы крайне неосмотрительно, и Иван, не колеблясь, выжал спуск, срубив противника короткой очередью.

Часового развернуло вокруг оси, швырнуло на землю. Сигнал от его датчиков мгновенно стал алым, но, учитывая нестихающую, беспорядочную стрельбу, это лишь играло Ивану на руку.

Начальник караула, пытаясь разобраться в происходящем, вызывал бойцов, но внятных объяснений, естественно, не получал, отчего медленно выходил из себя.

– Двенадцатый! Куда рванул?!

Иван ответил на бегу:

– Седьмого подстрелили!

– Вижу, не слепой! Откуда стреляли?!

– Сейчас, пытаюсь определить… – Иван намеренно задержался подле снятого им же часового. – Стреляли со стороны восьмого сектора!

– Как определил?

– По положению тела.

Командир наемников грязно выругался.

– Всем – прекратить огонь! Сканировать периметр! Номера с первого по пятый – перекрыть восьмой сектор! Остальным оставаться на местах!

Иван тем временем продвинулся еще на пятьдесят метров. Теперь ему была отлично видна разметка пустующих вертолетных площадок. Единственная машина, оставшаяся в лагере, стояла особняком. Наверное, резервная. В любом случае к полету подготовлена.

– Двенадцатый, я же сказал, всем оставаться на местах!

Тридцать метров… Двадцать…

– Куда несешься, спрашиваю?!

Беспорядочная стрельба стихла, теперь Иван привлекал к себе повышенное внимание.

– Сигнатуры! – заорал он. – Не видите вы, что ли?! Ослепли все?! Сталтехи! Восьмой сектор!

Упоминание о самых жутких исчадиях техноса возымело мгновенное действие. Пятеро наемников, отправленных в восьмой сектор, замерли от неожиданности. Говорят, у страха глаза велики, а когда неподалеку светится опушка расплавленного металлического леса, над головой скрежещут кроны древовидных автонов, по земле мечется замысловатый танец теней, то принять игру воображения за действительность не так уж и сложно. Здесь скрыт один из подвохов продвинутых компьютерных систем, управляемых через интерфейс мысленных команд. Нервное возбуждение, страх, разыгравшееся воображение мгновенно забили все остальные сигналы рассудка, бойцам, невольно метнувшимся к ближайшим укрытиям, действительно показалось, что из чащи окружающих лагерь металлорастений выходят зловещие фигуры механической нежити.

Вновь ударили отчетливые очереди. Иван уже вскарабкался в кабину небольшого одноместного вертолета, когда к рокоту двух ИПК добавилась серия гранатных разрывов.

Так, что с управлением?

Беглый осмотр приборных панелей указал на полное отсутствие электроники.

Прекрасно. Все системы механизированы. Схема управления проста и надежна. Двигатель внутреннего сгорания. Корпус из композитного материала.

Другой на месте Шершнева впал бы в ступор. Кибернетические элементы настолько плотно встроены в жизнь современного человека, что механизм, лишенный электроники, вызывает недоумение, растерянность, но Иван отлично знал, как управлять подобными аппаратами, более того, он высоко оценил надежность машины, разработанной с учетом всех негативных воздействий аномальных пространств на современную технику.

Он пристегнулся, завел двигатель, взялся за штурвал управления.

Вертолет оторвался от земли, панорама базы наемников начала проваливаться вниз, отдаляться, никто, видимо, не понял истинного смысла происходящего, по машине Шершнева не было произведено ни одного выстрела, он же набрал высоту и лег на курс, ориентируясь на неровное, пульсирующее сияние Барьера.

Наступал бледный, холодный рассвет.

Внешний периметр Барьера…

Раннее утро.

Рассветы в расположении 17-го блокпоста выглядели явлением мистическим. В ясных небесах зарождалась блеклая полоска зари, тускнели и исчезали с небосвода звезды, но отсюда невозможно было увидеть, как диск солнца встает над горизонтом. На востоке клубилась стена Барьера, а из недр металлических холмов, расположенных в тылу укреплений, каждое утро начинали высачиваться тонкие струйки испарений. Серо-молочный туман скапливался в ложбинах, неторопливо тек, омывая контуры неподвижных машин, а чуть выше, метрах в пяти над землей, расползалось эфемерное седое кружево, формируя замысловатые дымчатые фигуры.

В бункерах, казематах и долговременных укреплениях врезанного в скалы блокпоста царила сонная тишина.

Система укреплений, протянувшаяся вдоль внешнего периметра Барьера, по убеждению многих, являлась данью прошлому, когда прорыв техноса «с той стороны» рассматривался как реальная угроза.

Накопленный с годами опыт утверждал обратное, но рубеж по-прежнему оставался действующим, с той разницей, что теперь сюда отправляли в десятки раз меньше людей и техники, отказавшись от сплошной оборонительной линии, располагая наблюдательные посты с интервалом в километр, а пространство между ними минировали и оснащали датчиками.

Капитан Лапин дремал в кресле. Голографическая модель участка местности, находящейся в зоне ответственности его поста, тускло сияла по правую руку. Ни единого энергетического всплеска, все спокойно, датчики хранят молчание, не подавая тревожных сигналов. Старая асфальтированная дорога, почти нетронутая искажениями, проходила через блокпост и исчезала в глубинах Барьера. Здесь редко появлялись посторонние, проводники из числа сталкеров предпочитали пользоваться своими тайными тропами, лишний раз не связываясь с военными.

Через два часа смена.

Лапин потянулся, встал, разминая ноги, взглянул на обзорный экран и вдруг замер. Клубящаяся, подсвеченная изнутри стена Барьера вспухала медленно формирующимся пепельным волдырем, растущий «нарыв» внезапно пронзил сполох холодного зеленоватого мерцания, похожий на разряд ударившей вдоль земли молнии.

Искажение?! По спине пробежал холодок, но здравый смысл все же взял свое: Барьер поглощает аномальную энергию, это известно каждому.

Ночные смены на блокпосту малочисленны. Сегодня дежурили три офицера, усиленные наряды выставляли только днем, когда по дороге возможно движение техники.

Лапин, пытаясь понять, что происходит, пристально смотрел на приборы.

Датчики указывали на усиление ветра, анализаторы фиксировали частицы Пепельного тумана – явление хоть и редкое, но знакомое, не выходящее из ряда вон. Иногда в глубинах Барьера формировались мощные воздушные течения, извергающие во Внешний Мир миллионы наночастиц.