Олег Синицын - Запретная дверь

Андрей крепко зажмурился, словно это помогало ему поднять новые воспоминания. Шрам на щеке выгнулся дугой.

— Доктор Чарльз Тарт из университета этой, как ее… где кино снимают…

— Калифорнии?

— Да, из университета Калифорнии пошел еще дальше. Во время транса он регистрировал физиологические параметры медиума. Эксперимент проводился с женщиной, имя которой неизвестно. Женщина, кстати, путешествовала во сне. Как и я. Когда она засыпала, Тарт помещал над ее кроватью карточку с пятизначным числом, увидеть которое можно было, лишь находясь под потолком. Испытуемая, не с первой, правда, попытки, назвала число абсолютно точно: 25 132. Вероятность случайного совпадения была один к ста тысячам. Тарт утверждал, что во время транса фиксировал и мозговые функции, и движение глаз. Считается, что мозговая деятельность в этот период приобретает новый рисунок, соответствующий чему-то среднему между сном и бодрствованием. Этому состоянию дано название — внетелесный опыт. Хотя во время опытов фиксировалось понижение температуры тела, поверхностное дыхание и глубокое расслабление, пока никто из исследователей не зафиксировал обнуления сигнала мозга. Никто не наблюдал чистого внетелесного опыта, как состояние сомати у тибетских лам.

— Получается, мы это зафиксировали.

Андрей напряженно вздохнул.

— Что вы чувствуете? — спросила Альбина. — Вы тоже парите под потолком?

Он покачал головой:

— Не совсем. Когда я попадаю в мир девочки, то превращаюсь в бестелесного духа внутри нее. Я не слышу речь, не вижу, что творится дальше трех метров, но мне полностью передаются ее настроение и чувства. Это невероятные ощущения. Просто фантастические! Каждая эмоция, каждое переживание воспринимается как личное. Невозможно передать словами, какое страдание я испытал, когда мачеха раздавила куклу. Словно кто-то расстрелял разрывными пулями кусочек моей души!

— Все-таки не понимаю, как такое возможно, — взволнованно произнесла Альбина.

— Я хочу снова отправиться туда. Если бы мне удалось добиться сновидения при не полностью выключенном сознании, я бы изучил территорию сна. Я бы обследовал мраморные подземелья, обследовал бы равнину. Там много других статуй! Куда они меня выведут? В какие области Земли?.. Но сильнее всего я мечтаю установить связь с девочкой. Если удастся наладить обмен информацией, это будет фантастика! Я пока не представляю, как такое возможно: вряд ли получится обмениваться мыслями, ведь я не знаю португальского, а она — русского…

— Вы пойдете на томографию? — осторожно спросила Альбина.

Андрей погрустнел и уставился в бетонный пол лестничной площадки. Одной фразой она вернула его с небес на землю. «Идиотка, — обругала себя Альбина, — какая же ты идиотка!»

— Томография на следующей неделе, — сказал Андрей, подняв голову. — Посмотрим.

Андрей чувствовал себя удивительно. Открыть в себе паранормальную способность оказалось не просто необычно — это напоминало новый удар «газелью», последствиями которого были не слетевшие ботинки, трепанация и кома, а непрекращающийся детский восторг и эйфория.

Рабочий день, конечно, полетел кувырком. Медсестры последнее время и так смотрели на него подозрительно, a сегодня вовсе прятали глаза. Андрей был возбужден, невнимателен, нервозен, в разговоре мог сосредоточиться лишь на первых фразах собеседника, а потом мыслями улетал куда-то. Вера Ивановна сказала, что вновь проявляются последствия травмы головы. Это очевидно даже ей, санитарке.

После обеда к нему подошел Перельман:

— Есть минутка?

Он отвел Андрея в сторону, подальше от медиков и пациентов.

— Слушай, я знаю, что тебе сейчас трудно. И твой друг Кривокрасов ведет себя как последняя сволочь, но что с ним поделать, в пятьдесят два года человека не исправишь… Однако ты должен понимать, что работаешь не на конфетной фабрике. Нужно держать себя в руках.

— Не понимаю, о чем ты.

— Андрей, личные проблемы не повод, чтобы приходить на работу в таком состоянии.

— В каком состоянии?

— Ты пьян.

Андрей изумленно вытаращился на заведующего отделением. Затем рассмеялся.

— Ты ошибся, — ответил он, успокоившись.

— У тебя глаза красные и заплетается язык!

— Я не пьян.

— В самом деле?

— Просто я почти не спал сегодня ночью.

Перельман сжал зубами мундштук трубки и ушел, окончательно сбитый с толку. Хотя, сказать по правде, в его замечании присутствовала толика истины. В некотором смысле Андрей действительно был пьян. Его пьянило ощущение безграничных возможностей, которые открывал фантастический дар.

Остаток дня в отделении превратился для него в муку. Хотелось поскорее закончить работу, чтобы вернуться домой и погрузиться в сон. В Андрее полыхало желание исследовать новые возможности, открыть в них что-то более удивительное. Но существовала еще одна причина, по которой его тянуло за дверь.

Хотя мир девочки, возможно, являлся причудливой игрой разума, хотя статуя Иисуса могла оказаться извлеченным из подсознания образом — прикосновение к этим вещам пробуждало в нем Жизнь. Во сне он будто приникал к могучему источнику живительной силы. Испытываемые при этом чувства было невозможно сравнить ни с чем в реальном мире.

Фавела, которой управлял Красавчик Лусио, располагалась на крутом склоне холма, morro, как их здесь называли. Сотни двух — и трехэтажных бедняцких домов громоздились один на другой, а улочки между ними были узкими и настолько крутыми, что кое-где превращались в ступени. Как десятки других подобных поселений, фавела выгрызла себе территорию посреди Рио-де-Жанейро в считанных километрах от туристических пляжей, небоскребов и стадиона Маракана.

Населенная преимущественно бедными семьями, не имеющими нормальных заработков и неспособными оплачивать нормальное жилье, фавела была своеобразным городом в городе. Она имела свои источники дохода, свои законы и порядки, маленькую армию и хозяина, dono [3] Владелец, хозяин. (португ.) На бразильском произносится как «дону». . Основной бизнес фавелы строился на розничных продажах кокаина и марихуаны, партии которых исправно приходили от оптовых поставщиков из Перу, Боливии и Колумбии. Бизнес работал безупречно по причине четкой организации фасовки и распространения дури.

Пакетики ценой три, пять и десять реалов на улицах и в клубах продавали торговцы, vapor. Товар для реализации они получали в торговых точках, boca, находящихся внутри фавелы. Точек было около двадцати, ими управляли gerente de boca, молодые люди, умеющие хорошо считать. Все gerenle торговых точек подчинялись двум sub-gerente: один отвечал за все продажи кокаина, другой — марихуаны.