Игорь Подгурский - Подземный рейд

Здоровье и безопасность москвичей заботили мэра города гораздо больше, чем абстрактные заявления о сохранении новых видов. Научная общественность не осталась в стороне, чуть ли не официально прокляв деятельность «Солнечного круга». Зато это сделала Церковь, предав «подсолнухов» анафеме, как всех остальных сектантов. Решительно настроенное руководство из Торонто раскритиковало свой московский филиал за излишнюю мягкотелость и отсутствие акции «жесткого действия».

В подземелья города спустились команды из кандидатов в адепты, вооруженные видеокамерами и сырым мясом, чтобы подкормить оголодавших зверушек, притесняемых злобными каэсэсовцами.

На любимый запах гемоглобина первыми заявились панцирохвосты, громко лязгая острыми когтями по бетону. Узнав о несанкционированном вторжении в подземные коммуникации, на помощь «подсолнухам» примчались каэсэсовцы, мгновенно позабыв прежние распри. Но спасать было некого. Обожравшихся и сыто урчащих панцирохвостов истребили на месте, но легче от этого никому не стало. Уцелели лишь несколько каменных скорпионов. Мелкие падальщики кружили рядом с местом бесплатного пиршества тварей покрупнее. Поживиться остатками с барского стола не удалось. Планы на дармовую жратву сорвали коммунальщики. Мелочь первой заметила опасность и бросилась наутек. Самые нерасторопные захрустели под подошвами высоких ботинок со стальными вставками под стельками. Нелишняя предосторожность, когда под ногами путается разнообразная шипастая живность.

Картину происшествия прояснили записи ручных видеокамер, задокументировавшие последние мгновения их владельцев. Фрагменты тел, самый крупный не превышал размеров детской ладошки, и личные вещи погибших были подняты на поверхность и переданы родственникам для опознания. Последним в черный пластиковый пакет положили череп, обглоданный до желтого блеска, с глубокими следами клыков на поверхности и без нижней челюсти.

Средний возраст кандидата в адепты не превышал девятнадцать лет. Самоутвердиться в жизни, доказать окружающим, что ты способен изменить мир, хочется провернуть в одночасье. Жизненный опыт обычно доказывает обратное…

На следующий день у люков, через которые юные и восторженные борцы за права мутантов проникли в подземные коммуникации, собралась внушительная толпа. Сентиментальные горожане несли цветы и свечи к железным крышкам, ставшим воротами в ад.

Хватало среди них людей с нестабильной психикой. Такие всегда, как мотыльки на огонь, слетаются в места, где толпа бурлит эмоциями. Внутри у них все кипит. Неважно, от чего: праведного гнева или радости. Такой порыв требует выхода.

Здесь уже горели на асфальте высокие свечи, украшенные объемными изображениями в виде цветков подсолнечника, в стеклянных подставках. Желтый цвет – символично. Хотя мертвым все равно. А родителям, близким и друзьям так бездарно погибших от этого не легче. Огоньки на кончиках фитилей трепетали и гнулись на ветру, но не гасли.

«Подсолнухи» решили использовать ситуацию в свою пользу и провести траурный митинг. Все должно быть к месту. Не к месту оказалась бригада сварщиков из вспомогательного отдела Службы. Работяги внаглянку попытались заварить вскрытые люки. Для этого пришлось отодвинуть груду букетов с четным количеством цветов. Несколько свечей упали. Поминальные огоньки потухли. Лучшего момента и не придумать. На них и выплеснула эмоциональный шквал толпа. Каэсэсовцам намяли бока, но не сильно. Каждый в толпе рвался вперед: «Дайте мне ударить, щас я ему вмажу», – и в итоге больше толкались, мешая друг другу. Тертые каэсэсовцы могли действовать как одиночные бойцы, так и слаженно, в команде. Они перехватили инициативу, перегруппировались и, прикрывая друг друга, ушли под землю через так и не заваренные люки.

Сварщики попрыгали в открытые люки, как танкисты по тревоге. Желание что-то заваривать ушло от них безвозвратно, зато появилось другое, новое – поквитаться с обидчиками. И чем скорее, тем лучше.

Каэсэсовцы бывали в разных передрягах, но еще ни разу не сталкивались с разъяренной человеческой стихией. Всем миром их еще никогда не били. Горячего желания вновь испытать это на своей шкуре они не имели. Но дело надо было закончить. Неизвестно, что хуже, неуправляемое человеческое море или начальственный гнев?

Покончив с возмутителями спокойствия в красных комбинезонах, организаторы тщательно спланированного стихийного митинга собрались двинуть пламенные речи. Пришла пора обличать и выводить на чистую воду. Однако разгоряченные ораторы не успели насладиться моментом. Очень скоро из люков полезли, как черви из земли, каэсэсовцы. Вернулись потрепанные и обозленные. Вернулись не одни, а с подкреплением. Кулаки чесались от нетерпения поквитаться с обидчиками. Подземный десант вырвался на поверхность, оставив снаряжение в подземелье. Так, на всякий случай, чтобы не было соблазна пустить спецсредства, предназначенные для уничтожения тварей, против сограждан, которых они по долгу службы должны были оберегать и защищать. На коротком совещании у выходов на поверхность решили ограничить общение с «подсолнухами» исключительно с позиции физической силы и кулаков. Они – санитары города – делают грязную и черную работу, от которой у других нормальных горожан с души воротит, но это не значит, что с ними можно обращаться, как с черной костью. Каэсэсовцы справедливо считали, что у них по венам течет такая же кровь, как и у всех остальных людей. Пришло время пустить юшку неблагодарным горлопанам с поверхности. Поглядим, какого цвета у них кровушка. Неужели голубая? Посмотрим…

Среди красных комбинезонов мелькали угловатые фигуры в камуфляже, обвешанные защитной броней. Военные не могли остаться в стороне, когда «мылят холку» коллегам. Вечные, как мир, подземные дрязги между Службой и Армией были на время забыты.

Бойцов все равно было меньше, чем митингующих, но выучка и умение действовать плечом к плечу всегда дают сто очков вперед. Сегодняшнее событие не стало исключением из правил.

На острие удара шли бронированные армейцы. С боков их прикрывали каэсэсовцы. Живой таран быстро рассек толпу на несколько частей. Остальное уже было делом техники, то есть привычки, но все равно вызывающим энтузиазм. Особенно старались сварщики. Ругаясь, как грузчики, они махали кулаками, не делая редких остановок для передышки. Обыватели начали разбегаться, теряя предметы гардероба и самоуважение.

В той памятной потасовке, конечно же, не обошлось без Шаржукова и Бормотова. Куда без них? Они даже чуть-чуть не попали в вечерние новости. Олег погнался за одним долговязым хлыщом в плаще. У того на шее был закреплен усилитель голоса. Лифтер справедливо посчитал его одним из виновников торжества. В приоритетах выбора цели у него не было равных. Не рассчитав, он сбил с ног оператора. Масса тела, помноженная на скорость, сделала свое дело. Журналист мешком шмякнулся на асфальт. Рядом, звякнув, упала портативная стереовидеокамера. Телевизионщик громко и злобно завопил: «Сука! Ты мне камеру сломал». До этого он увлеченно снимал, как парочка лифтеров отбивала армейца от гражданских, в прямом смысле слова. Одного патрульного, отставшего от своих, повалили на землю, навалившись гурьбой. Солдат в тяжелой защите ворочался под грудой тел, не в силах стряхнуть их с себя и встать хотя бы на четвереньки. Удары сыпались на него со всех сторон. Пока служивого спасала от неминуемых увечий только броня. Но у него уже начали расстегивать защелки на жилете и шлеме. Неразлучная парочка вовремя подоспела на выручку. Тяжелые ботинки с защитными вставками на берцах и толстыми подошвами – весомый аргумент, особенно незаменимый в уличном споре. Оппоненты в диалог вступать не захотели, брызнув в разные стороны.