Игорь Подгурский - Подземный рейд

– Стоп! – Олег попытался перехватить бутылку. Если не получается контролировать процесс разлития, то стоит его притормозить.

– Такса похода за раковиной стандартная. Я говорю, вы все беспрекословно выполняете. На время, гм-м, экскурсии у нас тирания. Я сказал, вы делаете!

– Знаю!

– Отлично! Тогда все будет в лучшем виде.

То, что впереди ждут незабываемые впечатления, он не сомневался. Понятно, что, если на экскурсионных маршрутах не попадется никого крупнее таракана, то бизнес накроется. Люди платят за подземное сафари, чтобы пощекотать нервы, а не послушать шум собственных шагов в гулких коридорах. Пустопорожний променад – не то, что требуется. Довольный клиент даст «наколочку» друзьям, очередным клиентам для гида из КСС. Таких заказчиков надо холить, лелеять и оберегать. В определенном случае в пустые коридоры следовало искусственно вдохнуть жизнь и приключения. Для этого идеально подходил, к примеру, щелкунчик. Тварь имела устрашающий вид, но на самом деле была не опаснее обыкновенной мокрицы, от которой, собственно, и произошла. Щелкунчик представлял собой насекомое размером с сигаретную пачку, тело которого сплошь состояло из чешуек и шипов. Попав на новое место, щелкунчик сразу же начинал обживать свой дом. Главное, что он никогда не уползал дальше десяти-пятнадцати метров от того места, где родился или куда его определила алчная рука каэсэсовца. Домосед, одним словом. Еще одно неоспоримое достоинство мокрицы-переростка заключалось в том, что она ревниво относилась ко всем чужакам, забредшим на ее территорию. Как только такое случалось, щелкунчик, стараясь отпугнуть нарушителей, начинал издавать громкие звуки, похожие на щелчки. Делал он это при помощи своих сочленений, покрытых хитином. На большее его не хватало. Устрашающий вид и звуковое сопровождение всегда производили впечатление на экскурсантов. Время и деньги потрачены не зря. Все довольны друг другом.

Где взять щелкунчика для пускания пыли в глаза, знал любой каэсэсовец. Но даже если лень ловить насекомое, то можно использовать другой реквизит в подземном спектакле для зрителей с поверхности. Тут главное для постановщика – не переборщить. Все должно быть в меру. Альтернативным вариантом проходили псевдослизни. Покровы их мягких тканей вырабатывают фосфоресцирующий пигмент. Псевдослизень с одинаковой легкостью ползает по горизонтальным и вертикальным поверхностям, не делая исключения и для потолка. Ползал он медленно, оставляя за собой причудливый извилистый след из желеобразных выделений. Колонии слизней могли разукрасить все поверхности сюрреалистическими мерцающими картинами, увидев которые любой авангардист съел бы от зависти свою кисточку и мольберт в придачу. Причудливые светящиеся разноцветные полосы на стенах тоннелей особенно выгодно смотрелись в зеленом свете приборов ночного видения. Но псевдослизень, помимо впечатляющего окраса, имел еще и неприятную для человека особенность. В момент опасности он испускал едкую вонь, стремясь отпугнуть агрессора. К счастью, на большее он не способен. Для постановщиков подземных декораций это было легко преодолимое препятствие. Всех делов-то: надеть маску биологической защиты, перчатки и прихватить с собой герметичный контейнер. Упаковать, принести и выпустить в нужном месте.

Особняком от остальных любителей экзотики стояли нелегальные коллекционеры диковинных раковин. В подземном, как и в любом другом бизнесе давно существовало такое понятие, как маркетинг. Есть спрос, есть предложение. Поэтому специально для любителей ползающих тварей было разработано особое предложение. В одном из тупиковых тоннелей, где проходила труба с горячей водой, по соседству с воздухозаборником обосновалась целая колония сухопутных моллюсков. Чем именно это место им так приглянулось, понять никто не мог, но использовалось оно постоянно. В сопровождении каэсэсовцев коллекционер попадал сюда и выбирал раковину по своему вкусу. Но только одну. Это условие соблюдалось особенно строго. Рынок нельзя обваливать. Следует сказать, что не было ни одной раковины с одинаковой расцветкой. Похожие попадались, но каждая имела свой индивидуальный оттенок.

Каэсэсовцы предпочтение всегда отдавали знакомым охотникам за раковинами. Цены, правда, кусались, но «добытая» своими руками диковинка особо ценилась в среде собирателей, сильнее грела душу и самолюбие.

Вчерашние беспозвоночные так и не обзавелись хребтом, но нарастили раковины, светочувствительные клетки на «стебельках» заменили им глаза, а острые зубки и хоботки с ядовитым гарпуном на конце помогали выжить. Раковины некоторых улиток обладали потрясающей прочностью. Для того чтобы проникнуть внутрь оболочки, ученым пришлось использовать сверла с алмазными насадками. Компьютерная модель панцирной оболочки показала, что раковина состоит из нескольких слоев и имеет уникальные особенности. Нарушенный слой при появлении незначительных трещин не подвергался дальнейшему разрушению. Следующий слой, как подушка, гасил физическое воздействие. Самая идеальная природная броня, известная на сегодняшний день. Исследованиями сразу же заинтересовались военные и тут же засекретили всю информацию.

Помимо безвредных для человека улиток существовали такие, которых лучше не трогать – здоровее будешь. Но к этим ядовитым брюхоногим коллекционеры были особенно неравнодушны, поскольку их раковины отличались невероятной красотой. Некоторые из них удостоились весьма поэтических названий: «Слава подземелья», «Жемчужина мрака». Количество пойманных экземпляров таких «редкостей» исчислялось сотнями, но тем не менее они традиционно оставались мечтой многих собирателей. Ажиотаж умело поддерживался каэсэсовцами, что позволяло сохранять стабильные цены.

Сведения о биологии мутировавших сухопутных моллюсков редко просачивались из закрытых лабораторий. Точно было известно, что у «Жемчужины мрака» имеется длинный и подвижный хобот, выстреливающий полую гарпуновидную иглу. Зазубрины на конце иглы плотно застревают в теле жертвы, стенки хобота с силой сокращаются, впрыскивая яд в добычу.

Одни улитки питались плесенью, которой хватало в избытке во влажных городских катакомбах. Другие охотились на мелких грызунов, крупных насекомых и не брезговали себе подобными. Улитки, в которых попадала ядовитая стрелка, очень странно реагировали на токсин. Моллюски выползали из своей раковины, чтобы хищному собрату было удобнее их съесть. Это казалось чем-то невероятным, как если бы охотник мог заставить кабана выйти из леса и самого себя освежевать. Над феноменом токсичного яда долго ломали головы фармакологи и нейробиологи, но так ничего и не смогли понять.