Дэниел Моран - Изумрудные глаза

М а к к а н: Ау этого департамента какие к вам претензии?

Кастанаверас: Нарушение скоростного режима на дорогах. Ни больше ни меньше. Ты полагаешь, Джерри, что это все совпадения? Ты же разумный человек!

М а к к а н: Я полагаю, что пришел взять у тебя интервью.

Кастанаверас: Хорошо. Уверяю тебя, совпадением здесь не пахнет. В настоящее время мы являемся жертвами тайного сговора между аппаратом Генерального прокурора в лице Шарля Эддора, Миротворческими силами в лице советника Карсона, являющегося также – я не очень-то разбираюсь во всех этих бюрократических хитросплетениях – Председателем контрольного комитета Миротворческих сил, входящего в структуру Объединенного Совета, и аппаратом Генерального секретаря в лице самого его 'руководителя. Они не в силах установить над нами свою власть законным путем, да и не стремятся к этому, а предпочитают незаконные методы, потому что в этом случае у них будут развязаны руки и в то же время соблюдена видимость законности. Вот откуда эта толпа у ворот.

М а к к а н: Редактор, неплохой сюжет для беседы с мсье Амньером. Карл, как ты отнесешься к идее обсудить все эти вопросы в беседе с Генеральным секретарем? Возможно, такая беседа между вами уже состоялась? Ты не хотел бы дать мне запись?

(Мужской голос за кадром, идентифицируемый с голосом Малко Калхари, энергично выражается по поводу Генерального секретаря. Следующая вставка относится к редактору «Электроник таймс», сообщающему, что в настоящее время запись этой беседы недоступна для них.)

Кастанаверас: Нет. Мы используем ее как-нибудь в другой раз.

М а к к а н: Прекрасно. Но, имей в виду, не получив от тебя этих материалов, мы не сможем включить данный фрагмент беседы в окончательный вариант интервью.

Кастанаверас: Мы не желаем войны, Джерри. Обнародование записи этого разговора может поставить Генерального секретаря в неловкое положение. В конце концов, он не сказал нам ничего нового. У меня нет намерения выдвигать какие-либо обвинения и вообще поднимать шум. Я просто хочу, чтобы нас оставили в покое.

М а к к а н: Тебе не кажется, что вы уже находитесь в состоянии войны?

Кастанаверас: Не знаю. У меня не было возможности ознакомиться с мыслями Генерального секретаря или советника Карсона. Есть разница между мышиной возней и боевыми действиями. В настоящее время мы глядим в глаза друг другу, ожидая при этом, кто моргнет первым. (Легкая усмешка) Ты не находишь, что нет смысла блефовать, если тебе известно, о чем думает парень, сидящий за столом напротив тебя, не так ли? (Пауза) Я лично надеюсь, что мы не воюем. Я не хочу этого. (Кастанаверас вновь помолчал, на этот раз подольше, несколько секунд, затем добавил.) Если у них в головах наличествует хотя бы крупица здравого смысла, они не начнут боевые действия первыми.

Тио Сандоваль проснулся в темноте.

Некоторое время он никак не мог понять, что разбудило его. Рядом посапывала Карлита, дышала ровно, отчетливо. Единственным источником освещения в спальне был аквариум, занимавший большую часть одной из стен; там, в таинственном аквамариновом полусвете, порожденном творческой фантазией Карлиты, сновали экзотические водные создания. Она любила заниматься на досуге подводным дизайном. Свечение могло меняться в зависимости от движения водных потоков, и эта волна изменений наподобие утонченной цветомузыки легкой рябью отражалась на предметах обстановки. Обнаженная Карлита лежала в изысканной и очень соблазнительной позе – на спине, рука чуть пониже животика. Однако желание так и не проснулось – с того дня, как погибла телепатка, он больше не испытывал влечения к женщи­нам.

Легкий ветерок пробежал по волосам на груди. Вот, оказывается, в чем причина! С некоторым раздражением вспомнился спор, который они с Карлитой затеяли перед сном. Упрямая женщина настояла, чтобы окно оставалось открытым. Лучше дышать жарким, но свежим воздухом, чем этой подделкой под прохладу, неутомимо вырабатываемой кондиционером. Единственное окно спальни, выходившее на южную сторону пологого склона горы, на вершине которой раскинулось поместье «Каса Сандоваль», было распахнуто настежь. Ветер с легким стуком гонял створки от подоконника до стены. Тио прикинул: может, приказать закрыть окно? Карлита проснется от шума, начнет жаловаться, что он своими причудами мешает ей спать. Ну и черт с ней! Ладно, обойдемся без голоса. Он встал с постели и направился к тому месту, где находилась клавиша, управляющая ок­ном.

Тут его и посетило странное ощущение, что в спальне находится кто-то посторонний и этот кто-то крадется за ним. Он замер, в следующий миг сильная рука, выметнувшаяся из-за спины, зажала ему рот. Острое лезвие прочертило кровавую полосу на его шее. Тио машинально дернулся, но тут же расслабился и прекратил всякие попытки к сопротивлению. Что-то непонятное творилось в голове – мысли путались, роились, на поверхность всплывало то, что он хотел поскорее забыть. Странное дело, разумом он понимал, что находится в смертельной опасности, и даже попробовал закричать. Но не тут-то было! Мысли вновь смешались, касаясь самых неожиданных и неуместных предметов, горло свело спазмом.

Его подтолкнули к окну, где вдруг возникла еще одна фигура с безошибочными очертаниями кого-то из выводка де Ностри! Фигура висела, вовсе не касаясь стены, или это ему только казалось? Все-таки третий этаж, как же он мог взобраться по отполированной до блеска поверхности? Или это она? Конечно, самка де Ностри. Она молча протянула пару перчаток. Тио, не раздумывая, натянул их, затем вылез в окно и позволил де Ностри помочь себе спуститься на землю, держась за едва заметный на фоне стены трос, прикрепленный к подоконнику. Спустились? Скорее упали – сердце жутковато обожгло страхом и радостью полета. Приземлился на колени, острая боль пронзила сустав и тут же прошла. Это уже не важно. Мгновением позже вспыхнул яркий свет, послышался звук сирены.

Он словно проснулся и тут же снова впал в оцепенение, какого никогда не испытывал ранее. Рядом с ним стоял Карл Кастанаверас. Телепат окинул взглядом ярко освещенную лужайку, на которую их заманили, затем поднял голову и обнаружил голографические «гляделки», висящие в нескольких метрах над ними. Хватало здесь и свободно плавающих в воздухе ярких светильников-шаров.

– Дерьмо собачье! – кратко выразился он.

М а к к а н: Чего же все-таки добиваются телепаты?

Кастанаверас: Я не уверен, что ты сумеешь понять нас.

М а к к а н: Почему же? Все чего-то хотят, к чему-то стремятся. А что вам нужно от жизни?

Кастанаверас: Повторяю, прежде всего мы хотим, чтобы нас оставили в покое, Джерри. В мире существует невообразимое множество интересных вещей, познакомиться с которыми у нас не было времени. Мы нуждаемся в работе, которая пришлась бы нам по сердцу. Мы нуждаемся в досуге, во время которого мы могли бы заниматься тем, что нам по душе. Только это все в совокупности и делает жизнь прекрасной.