Брюс Стерлинг - В раю

– Мне поразительно ничего не снится, – съязвил Феликс.

– Не валяйте дурака, мистер Эрнандес. Вы-то, возможно, пацифист, но именно из-за вас может вспыхнуть самая настоящая война.

Из ванной послышался страшный грохот – ни дать ни взять орудующая там банда мародеров, пытаясь утащить награбленное, сметала все на своем пути.

– Ну, и вляпались же вы, hermano [4]. У ливанца, в его бакалейном магазинчике, есть видеокамера. В каждом светофоре есть видеокамера. Сэр, вы – свободный американский гражданин и вольны идти, куда вам там заблагорассудится, а мы, мы вольны прокрутить запись и посмотреть, куда это вы направляетесь. История, в которую вы ввязались, грандиозна. До вас всё ещё не дошло?

– Всё ещё доходит, – ответил Феликс.

– Вы не соображаете, что происходит. Вы и половины всего не знаете. Даже десятой части.

Две полицейские образины наконец-то вынырнули из ванной. Троица быстро обменялась сообщениями. Для этого несчастным агентам пришлось воспользоваться компьютерами.

– Мои друзья разочарованы, – сообщил Портилло. – В месте вашего обитания девушки не обнаружено, зато обнаружено поразительное количество косметики и парфюма. Они требуют, чтобы я арестовал вас за похищение, создание помех правосудию, и, возможно, еще за что-нибудь – не составит труда привлечь вас по десяти-двенадцати статьям. Однако я спрашиваю себя – зачем? Зачем портить жизнь молодому человеку, исправному налогоплательщику и добросовестному работнику? Вероятно, думаю я, всё было совсем не так. Я думаю, наша история должна закончиться благополучно. Только представьте себе. Взбалмошная девчонка сбежала из дома и две недели провела в монастыре. К этому её подтолкнул некий внутренний порыв, экстатическое перевозбуждение. Она разочаровалась в Америке, Америка напугала ее. Затем она вернулась в семью. И волки сыты, и овцы целы. В этом и заключается дипломатия.

– В чем в этом?

– Дипломатия – это искусство избегать лишних неприятностей всеми участниками возникшего конфликта. Единой сплоченной командой, так сказать.

– Они отрубят ей руки и забьют камнями!

– В зависимости от, мистер Эрнандес, в зависимости от… Сама ли девушка расскажет данную историю или найдется верный человек, который подтвердит её слова и убедит её родных не поднимать шума. Какой-нибудь мудрый, надежный друг. Вы понимаете, о чём я, не так ли?

Полицейские ушли, Феликс глубоко и надолго задумался. Чувство стыда и унижения, бессилия и беспросветной тоски охватили его. Надежды рухнули. Он пошарил под раковиной и достал бутылку текилы.

Отчаянно ругаясь на фарси, она лупила его по голове, безжалостно отвешивая увесистые подзатыльники. Увидев, что он очнулся, она демонстративно вылила остатки текилы на пол.

Пошатываясь, Феликс побрел в ванную. Его вырвало. Вернувшись в комнату, он увидел чашечку свежесваренного кофе. Она врубила телевизор на полную мощь и готовилась задать ему жару. До этой минуты они ещё никогда не ссорились, хотя он знал, всегда знал, что она – тот самый тихий омут, в котором водятся истинные черти. И вот наконец грянул гром. Его захлестнул стремительный поток слов, ливень мелодичной тарабарщины, которую он не понимал, но которой наслаждался, словно песней. Ему грезилось, что вокруг бушует ураган, стонут и гнутся деревья, вихрем носятся листья, стоит непроглядная тьма, дождь льет, как из ведра, а он, сухой и довольный, сидит и слушает музыку ветра. Волшебство да и только.

С кофе она угадала на все сто, и вскоре он совершенно протрезвел.

– Твоя взяла, признаю, что был не прав, прости меня, – бросил он вскользь – все равно ведь она ни слова не понимает. – А теперь давай, помоги мне.

Он распахнул дверцы шкафчика под раковиной, где прятал бутылки, и под ее укоризненным взглядом вытащил их наружу. Затем вылил всё в водосток – и водку, и ликер, и джин, и коллекцию текил, и даже последние капли любимого односолодового виски. Мусульмане не пьют алкоголь, а разве люди, которых в мире целый миллиард, могут ошибаться?

Он заглотнул две таблетки аспирина и взял телефон.

– Приходили из полиции. Им всё известно. Я расстроился и слишком много выпил.

– Тебя били?

– Нет, ну, что ты. Они не сторонники подобных мер, у них есть методы получше. Они вернутся. Что нам делать, ума не приложу!

Она скрестила на груди руки:

– Мы убежим.

– Знаешь, у нас в Америке, говорят: "Хоть сквозь землю провались, но те, кому надо, тебя из-под земли достанут".

– Милый, поэзия твоих слов завораживает, но с полицией шутки плохи. У нас серьезные неприятности.

– Да уж, серьезнее некуда. Это посерьезнее, чем цирроз печени. У тебя нет водительских прав. Нет паспорта. Тебе даже билет на самолет не продадут. Любой вокзал, любая паршивая автобусная станция оснащены камерами. Мы не можем сесть в мою машину и уехать. Прежде, чем мы успеем покинуть город, мой номер раз сто засветиться в их базах данных. Я даже не могу взять машину напрокат, для этого придется назвать номер кредитной карты, а он тоже известен копам.

– Мы угоним машину и быстро-быстро помчимся прочь.

– Их не обгонишь, невозможно! У них, как и у нас, есть телефоны, они обойдут нас и станут поджидать впереди.

– Я бунтарка! Я не сдамся! – Она вздернула подбородок. – Давай поженимся!

– Я бы с радостью, но как? У нас нет разрешения на брак. Нет анализа крови.

– Мы поженимся там, где наша кровь никому не нужна. Бейрут, поехали в Бейрут! – Она приложила руку к груди. – В ту ночь, когда мы впервые познали друг друга, мы поженились здесь, в моём сердце.

От этого простодушного признания он чуть не расплакался.

– В каком-нибудь ломбарде обязательно найдутся кольца, которые нам продадут за наличные. Правда, я католик… Но ведь где-то же должен найтись хоть кто-нибудь, кого это не смутит. Какой-нибудь мулла-отступник. Или сантерист… [5]

– Когда мы станем мужем и женой, нам никто не сможет помешать. Мы ведь не совершили ничего дурного. Я получу Грин-карту. Я брошусь им в ноги, я стану умолять их. Я попрошу политического убежища!

Агент Портилло вежливо кашлянул.

– Мистер Эрнандес, пожалуйста, не забывайте, что вы тут не одни. Разговор касается всех нас.

– Забыл предупредить о самом худшем, – вздохнул Феликс. – Они знают про наши телефоны.

– Мисс Кадивар, вы меня понимаете?

– Кто вы? Я вас ненавижу! Убирайтесь отсюда, дайте мне поговорить с ним.

– И вам тоже salaam alaikum [6], – усмехнулся Портилло. – Да, материально-техническое обеспечение федеральных агентов оставляет желать лучшего. Подумать только, какая-то дочка какого-то муллы общается при помощи великолепного телефона-переводчика, а я и пары слов не могу связать со своими товарищами по цеху! Кстати, те два джентльмена из Тегерана, из нового управления, следят за вашей квартирой. Правда, как они умудрились не заметить вашу подружку, когда она входила в дом – ума не приложу. Итак, вам грозит большая опасность, но если вы послушаетесь моих советов, возможно, я вытащу вас из этой передряги.