Владимир Владимирович - Социо-пат

Я знаю, ты можешь.

Ведь не зря ты оказался одним из тех, кто выжил тогда. Не зря ты выжил даже после соприкосновения с Деревом.

За это он и ценит тебя. За способность выживать.

Так выживай. Не лежи омертвевшим сгустком протоплазмы, а выживай. Ведь не без причины из тебя сделали то, чем ты являешься. Именно для того, чтобы ты мог выживать. Чтобы стал еще более живучим, чем раньше.

Выживай!

- Доктор Такаги приступает к вскрытию неповрежденной части грудной клетки в соответствии с протоколом 1128, - скучающим тоном надиктовывал один из медиков. Второй в это время делал глубокие надрезы на обнаженной груди покойника. Завершив экзекуцию, он отложил скальпель, собираясь, собственно, начать вскрывать грудную клетку при помощи автоматики, которой расчистил путь вручную. Доктор взялся за зловеще поблескивавший прибор, снизу увенчанный набором тонких выдвижных лезвий, которые и делали всю работу. Это удобное изобретение позволяло медикам не возиться со вскрытием, как раньше, а управлять автоматикой инструмента при помощи пары кнопок.

Приставив "трупорезку" к груди так, чтобы ее лезвия попали аккурат в сделанные надрезы, доктор плотно прижал инструмент к груди покойника и нажал небольшую зеленую кнопку на верхней крышке этой похожей на большую хоккейную шайбу машины. Тут же засветился крохотный плазменный дисплей рядом с кнопкой, а лезвия тихонько загудели вгрызаясь в тело.

Интересно, правда?

Наблюдать за тем, как тебя вскрывают.

Редкий опыт - оказаться по ту сторону лезвия.

Он будет полезен в будущем.

Главное - чтобы это будущее у тебя было.

Так что вставай.

Оба медика застыли в ожидании щелчка "трупорезки", означавшего, что можно отнять от мертвой груди автомат и спокойно браться за отрезанный кусок тела покойника. Ни один из них не смотрел в сторону скальпеля, которым резали труп минуту назад. И ни один не видел, как кровь на узком лезвии медицинского инструмента вдруг потеряла свои обычные свойства. Она начала двигаться, словно медленно закипая, сгущаться в верхней части скальпеля и обнажать еще недавно покрытые красной жидкостью участки холодного металла чуть ниже. А еще врачи почему-то не обратили внимания на тот факт, что кровь по прошествии немалого отрезка времени с момента кончины Фрэнки не приобрела обычных свойств крови мертвой. Она продолжала быть живой, пусть и не циркулировала по организму, подгоняемая сердцем. Но почему-то она все еще оставалась там, где ее в таком количестве не должно было быть. И сейчас эта самая кровь словно обрела сознание.

Автоматика трупорасчленительной машины почему-то запаздывала. Ей бы уже полагалось закончить свои кромсательные дела, но щелчка до сих пор не было.

- Да чего она тормозит? - раздраженно произнес сыроед Такаги. - Цементный он, что ли?

И тут его коллега, склонный к мясу хорошей прожарки, охнул и слегка стукнул Такаги по плечу, указывая глазами на машину. Снизу по ее корпусу медленно-медленно ползли струйки вязкой красной жидкости, поднимавшейся от впившихся в плоть мертвеца лезвий по металлическим бокам механизма.

- Что это?.. - выдохнул доктор. И, словно реагируя не его голос, правая рука мертвеца, изломанная и неживая, вдруг дернулась, взметнувшись вверх, и молниеносно ухватила медика за горло. Такаги в ужасе наблюдал, как тело несомненного покойника принимает согнутое сидячее положение на столе морга, сдавив горло его коллеги железным хватом. Размозженная голова чуть скособочилась, и жуткое месиво большей части черепа с трудом удерживалось единой массой, готовясь с чавканьем отправиться вниз по зову гравитации. Вываливающееся из глазницы яблоко повернулось к Такаги. Синие мертвые губы зашевелились, складываясь в ухмылку-галочку вместе с тонкими усами. Оживший труп двинул рукой, и плененный медик взвился в воздух, перелетая через стол и всей массой обрушиваясь на Такаги.

Когда оба доктора оказались на полу, Фрэнки взялся за торчащий из груди инструмент для вскрытия и одним рывком извлек его из себя. Затем медленно спустил ноги на пол, выбираясь из обрезков собственной одежды и слезая с черного мешка. Такаги еще только выползал из-под слабо дергавшегося придушенного напарника, когда кошмарный зомби склонился над ними обоими с трупорезом в руке. Ухватив за шиворот несчастного медика, Фрэнки развернул любителя жареного мяса лицом себе. И с размаху шлепнул машину для кромсания трупов поперек этого самого лица. Все еще находившиеся в рабочем режиме лезвия с монотонным гулом врезались в кожу жертвы, едва успевшей испуганно завизжать, когда созданные для разрезания костей острия мимоходом отсекли язык и принялись пилить челюсть. Из-под брюха машины брызнула кровь, попавшая на Такаги, разевавшего рот подобно большой рыбине, не способного даже закричать от ужаса.

Выпученные мертвые глаза убийцы обратились к медику, все еще остававшемуся целым. Длинная узкая ладонь потянулась к его лицу. И на этой ладони Такаги с ужасом, превзошедшим даже тот, что он испытал только что, увидел десятки крохотных зубастых пастей, злорадно раскрывавшихся ему навстречу.

Мегуми Канзаки сидела на диванчике в вестибюле первого этажа и смотрела себе под ноги, не обращая внимания на шнырявших туда-сюда сотрудников миссии. Ее одолевали не самые лучшие ощущения. Едва не угодить под машину и убить человека, пытавшегося тебя задушить - это вам не хухры-мухры. Однако девушка держалась весьма достойно, даже не дрожа, будучи далекой от истерики, в которую непременно могли бы впасть ее сестры-женщины, считающие истеричность признаком тонкой душевной организации. Просто воспоминание не было слишком приятным, а когда ты сидишь вот уже минут сорок без дела, такие вещи поневоле полезут в голову.

Барабаня пальцами по коленке, Мегуми вспоминала, как Мастер отшвырнул ее прочь и перепрыгнул летящий на них автомобиль. Как и Ватанабэ, он явно вытворял вещи, обычным людям вряд ли доступные. Но, в свете последних откровений Инквизиторов, девушке даже не хотелось удивляться. Хотя можно бы и порадоваться - жуткий Фрэнки упокоен падением с черт знает какого этажа, лишившим его головы. Однако этим ничего не заканчивается.

Внезапно где-то рядом послышались голоса Ватанабэ и Мастера. Подняв голову, Канзаки увидела эту парочку, о чем-то лениво беседовавшую по дороге через вестибюль. Плавно жестикулировавший одной рукой на уровне глаз Сэм что-то объяснял флегматично прикрывшему глаза англичанину, наверняка, весьма скептически настроенному в отношении предмета разговора. Добравшись в такой манере до середины помещения, парочка остановилась и синхронно обратила внимание на Мегуми. Впрочем, обратили они это самое внимание несколько своеобразно.