Владимир Владимирович - Ноябрьский дождь

- Сэм, ну опусти!!! - грозно-умоляющим голосом возопила девушка.

- А где "дядя"? - тоном пожилого проказника осведомился толстяк.

- Ай, черт, дядя Сэм, опусти уже!!!

Ватанабэ молча ухватил Эрику за протянутую руку и потянул на себя. Сгибаясь с ловкостью гимнастки, девушка почувствовала, как определенная мягкая часть ее опускается на пол. Вскоре посаженная на попу несчастная пинательница уже довольно ловко вскакивала, отряхиваясь.

- Покалечить же мог! - сердито сверкнула она глазами и, уперев руки в бока, ступила в сторону Ватанабэ. Словно хотела задавить толстяка авторитетом. - Если начну хромать, будешь содержать меня всю жизнь!

- Ты подрасти сначала, отрасти грудь третьего размера, - невозмутимо выставил вперед живот-бампер Сэм. - Потом уже поговорим насчет "содержать".

Он обернулся, посмотрев на вновь оцепеневшего Учики, затем быстро упер скрытый очками взор в Инори. Девушка по-прежнему стояла посреди коридора, но сейчас вместо фирменной ангельской доброты на хорошеньком личике отчетливо читалась та стадия удивления и шока, которую обычно грубо зовут офонарением.

- Ва... Ватанабэ-сан, вы... - она стоически пыталась вернуть себе солнечность, но как-то не выходило. - Вы, я вижу, знакомы с Эрикой-сан, да?...

- Ну, она, конечна, та еще маньячка, - Сэм с нарочитым педантизмом одернул полы пиджака. - Но на незнакомых людей не наскакивает.

- Э... - Отоко машинально подал голос. Уж он-то прекрасно знал, что Эрика имеет привычку пинать с разбегу даже тех, кого видит впервые в жизни. Однако возвращенная в правильное вертикальное состояние девушка с такой резвостью повернулась и с такой свирепостью сверкнула глазами, что юноша, в который раз, изобразил восковую фигуру музея мадам Тюссо.

- А я гляжу, вы тут освоились, - светским тоном осведомился толстяк у Кимико.

- Ну... да, немного, - к той уже вернулся прежний сбалансировано-радостный вид. Внимательный наблюдатель заметил бы этакую невидимую волну, смывавшую удивление и растерянность с облика Инори. Но только очень внимательный.

- Вот и славно, - Сэм, словно вспомнив о чем-то важном, начал озираться вокруг. - Э, а где тут свободная аудитория? С прочными такими дверьми. Потолще.

Тут молодые люди вспомнили, что присоединился к ним Ватанабэ в явной спешке. И Эрика с отхлынувшей от головы яростной кровью, и приветливая Инори, и даже неприметный Учики поняли, что он пытается от кого-то скрыться.

- Вот сюда я заглядывала, - сказала Кимико, указав на дверь аудитории, где парой минут ранее искала Китами. - А зачем вам?..

- Надо! - Ватанабэ с грацией балетного танцора скакнул к указанной двери.

Тогда-то на сцену вышло еще одно действующее лицо. Прежде, чем Эрика успела вскинуться и сказать что-то экспрессивное, прежде, чем Инори успела удивиться, прежде, чем Учики успел промолчать... Из-за того же угла выпрыгнул Ахремов. Идеально отглаженный и причесанный, он, тем не менее, казался крайне взволнованным. Увидев взявшегося за дверную ручку Сэма, преподаватель, не обращая внимания на учеников, возопил:

- Стоять!

- Чего орешь? - Ватанабэ перепугано вжался в дверь. - Она же услышит.

- У нас проблемы, балда! - Ахремов, подскочив, дернул толстяка за пиджак. - Эта твоя Китами вырубила охрану и убежала!

Черная джинсовая спина незнакомца, на миг пропавшая за углом, снова замелькала впереди. Дзюнко, стараясь не сбить дыхание, поспешно бежала следом через лужайку с аккуратно выстриженным газоном. На совершенно не по-осеннему ярком солнце ровный коврик травы переливался нежным зеленым цветом. Этот самый коврик едва не взрыли сперва мужские ботинки, а затем и женские туфли без каблука.

Внутренний двор академии был пустынен, только вдалеке мрачнела ограда стадиона, на котором занимались физкультурой. Стены учебных корпусов стискивали полотно лужайки безмолвными серыми руками стен и густеющей тушью теней. Незнакомец как раз устремился в одну из таких теней, свернув к соседнему корпусу. Китами, оглянувшись на окна, из которых, как ей казалось, непременно кто-нибудь таращится, принялась нагонять.

Молодой человек на ходу извлек из кармана связку ключей. Выбрав один, с десятком насечек со всех сторон, он зажал стальное тельце в кулаке и поспешил к двери черного хода, видневшейся в стене нужного корпуса. Уже оказавшись у цели, вставляя ключ в замочную скважину, слыша, как пищит сработавший опознаватель, считавший код с насечек, юноша обернулся. Китами, громко выдохнув, перешла на быстрый шаг.

- Куда идем? - тяжело спросила она.

- Наверх, - только и ответил юноша, выдергивая ключ. Рукой он придержал открывшуюся дверь. - Проходи.

- Сам проходи, - стоически поборов подкрадывавшееся к голосу сипение, отказалась Дзюнко.

- Как хочешь, - он пожал плечами и шагнул внутрь. Дзюнко юркнула следом. Дверь автоматически захлопнулась, едва не стукнув ее по спине.

Молодые люди оказались в скудно освещенном коридоре, уходившем куда-то рядами дверей. Однако нежданного спутника Китами интересовали не они, а узковатая лестница, уходившая ступенями на следующий этаж. Именно туда, наверх, юноша и устремился.

Слушая нестройный стук их шагов, Дзюнко гадала, куда же он ее ведет. Если подумать, надо было убираться с территории этой школы, или что у них тут, как можно скорее. Однако таинственный незнакомец, казалось, имел на уме нечто совершенно другое. Но что? И какого дьявола он предложил ей бежать? Откуда знает, что она такое? Но главный вопрос - зачем это она сама с ним побежала? Китами готова была поспорить, что очень скоро пожалеет об этой глупости.

А он все поднимался и поднимался, ловко проскакивая через лестничные площадки. Один этаж, второй... Незнакомец вел девушку куда-то на чердак. Напрашивалась мысль: уж не собирается ли коварный и мутный типчик сотворить с ней что-нибудь очень нехорошее?

Мутный типчик же, не обращая на Дзюнко ни малейшего внимания, продолжал подниматься по лестнице, пока перед самым его носом не возникла черная железная дверь. Вновь достав ключи, незнакомец вставил один в замочную скважину, дождался тихого писка и толкнул дверь вперед.

Ей показалось, что снаружи что-то сверкает, ярко-ярко. Незнакомец шагнул в проем и заслонил это неожиданное сияние, посверкивая только крохотными бело-желтыми лучиками из-за плеч. Инстинктивно зажмурившаяся Дзюнко вдруг поняла, что это всего-навсего светит солнце.

Странно. Так непривычно было видеть, чувствовать солнце после всех тех бесконечных, безвременных дней в темной камере. Даже выйдя из машины у входа в академию, даже выбежав во двор, она как-то не успела ощутить, что наконец-то вернулась под лучи светила. И только теперь, когда странный незнакомый парень открыл странную незнакомую дверь - солнце вернулось.