Владимир Владимирович - Не дай мне упасть

Рени и Канг тоже подметили странный взгляд Учики, устремленный куда-то вдаль. Он словно пытался что-то осмыслить изо всех сил, забывая об окружающем мире. Канг, всегда придерживавшийся правила "не вмешиваться в чужие мысли", уважительно оставил друга в покое. Рени же по привычке шутила и тормошила застенчивого Отоко, но без особых успехов. Учики действительно захватила какая-то мысль.

Только Инори забеспокоилась по-настоящему. Зная соотечественника и давнего одноклассника, девушка прекрасно понимала, что неразговорчивость и замкнутость вызваны в нем стеснительностью и воспитанием. Но подобная отрешенность в Учики ей встретилась впервые. Во время обеда Кимико даже спросила:

- Чики-кун, ты какой-то странный. Что-то случилось?

Он посмотрел на нее, мягко улыбаясь. Эта улыбка появилась у молодого человека недавно. Прежде он только краснел и лепетал что-нибудь невнятное. Чики-кун, как ласково называла Учики Инори, всегда славился своей неловкостью, неуклюжестью в общении с людьми, особенно с женщинами. Но за прошедшие со времени переезда в Меркури месяцы юноша заметно изменился. Он перестал ходить с опущенными плечами, сутулясь, как затравленный зверек. Бьющая через край энергия Рени, вежливая доброжелательность Канга и даже свирепые пререкания Эрики не давали Отоко замкнуться в себе. Он постоянно был среди людей, говорил, совершал поступки. Жил. И жизнь оказывала на организм и психику самое благотворное воздействие.

- Да нет, Инори-тян, - Учики покачал головой. - Все в порядке. Просто...

- Что такое? - она даже слегка подалась вперед, наклоняя голову вбок. Кимико часто делала так, когда давала волю любопытству.

- Да нет, ничего...

В этот раз в голосе молодого человека чувствовалась прежняя неловкость, старое смущение. Яростно почесав лохматую макушку, Учики торопливо отправился обедать.

Как ни странно, отрешенность Отоко вызывала прямо-таки обжигающую ярость Эрики. Она всегда была любительницей свирепствовать, но сегодня особенно лютовала. "Чего ты уставился, подлый тунец?!" - шипела девушка, когда невидящий взгляд Учики оказывался направленным в ее сторону. "Ты чего там, дрыхнешь, подлый тунец?!" - ворчала она же, когда Отоко смотрел куда-то еще. Подобные придирки казались почти комичными Инори и Рени, но вот человек непосвященный счел бы такое обращение с юношей крайне невежливым и неприятным. Во время обеда Андерсен и вовсе принялась махать ладошкой у молодого человека перед глазами.

- Эй, тунец, Земля вызывает Учики!

Отоко заморгал почти испуганно, оторвавшись от захвативших его мыслей. Отложив недоеденный бутерброд, он посмотрел на Эрику как на сумасшедшую.

- Ты чего?

- Это ты чего?! - сверкая глазами, маленькая спортсменка оперлась о стол руками, нависая над обедающим юношей как какой-нибудь двухметровый хулиган. - Ты чего целый день спишь на ходу?

- Я? - он растерянно моргнул.

- А кто ж еще?! - девушка прищурилась, как Клинт Иствуд в вестерне. - Такое ощущение, что ты что-то задумал.

- Чего я задумал?

- Вот я и спрашиваю, чего ты задумал!

- Да отстань ты, - он потер правую бровь. - Ничего я не...

- Я тебе отстану! - оскорблено хлопнула ладонями по столу Эрика. - У него чего-то случилось, а он молчит!

- Да ничего у меня не случилось, - почти жалобно возразил юноша.

- Тогда зачем ты с утра ходишь с таким видом, будто у тебя рак обнаружили?

Свирепо глядя на собеседника, Андерсен машинально схватила с тарелки, стоявшей на обеденном столе, оставленный Учики бутерброд и яростно укусила. Только когда девушка принялась жевать, молодой человек понял, что над его обедом глумятся чужие зубы.

- Эй! - возопил Отоко, выхватывая несчастный обглоданный бутерброд из рук Эрики.

- М? - она непонимающе глянула на след зубов на недавно девственной хлебной половинке и судорожно проглотила откушенное. - А, тьфу ты! Ну так?

- Чего "ну так"? - Учики даже рассердился. - Ты меня... ты меня сейчас голодом уже уморишь!

Как всегда, по достижении определенного накала страстей между Учики и Эрикой, великим миротворцем явилась Инори. Ласково улыбаясь, она оттащила подругу от вернувшегося к еде молодого человека.

- Эрика-тян, - укоризненно сказала Кимико, когда они с Андерсен оказались в безлюдном углу столовой-кафетерия. - Ты зачем такая яростная?

- Ничего я не яростная, - возмущенно насупилась Эрика.

- Тогда зачем ты опять пристаешь к Чики-куну?

- Ничего я не пристаю! - Андерсен окончательно надулась. - Просто он меня бесит.

- Но почему? - Инори смотрелась сущей святой невинностью. - Я тоже заметила, что он задумчивый, но зачем же сердиться?

- Да ну!

Брови Эрики вдруг болезненно искривились, хотя юное европейское личико оставалось суровым и разгневанным. Она опустила плечи, словно кто-то резко выдернул удерживающую воздух пробку, и подкачанная фигурка спортсменки обмякла.

- Тихушник чертов. Может, у него случилось что-то, а он молчит?

- Хм... - Инори задумчиво оглянулась на стол с обедавшим Отоко, рядом с которым сидел невозмутимый Канг. - Не думаю, что он бы от нас что-нибудь утаил.

- Да ну, - мрачно фыркнула Андерсен. - Чтобы этот, да еще хоть слово лишнее сказал...

- Это ты зря, Эрика-тян, - запротестовала Инори. - Может быть, Чики-кун и молчаливый, но он не затворник какой-нибудь. Он же всегда был честен с нами.

- Не знаю. С тобой он, может, и честный...

- Ну, это уж слишком! - казалось, даже улыбчивая и мягкая Кимико сейчас рассердится. - Ты перегибаешь палку.

- Ох, ладно...

Эрика еще сильнее нахмурилась и поднесла к залегшей между бровями складке руку.

- Нервничаю я, нервничаю. Срываюсь.

- Ага, - голосом раскрывшего тайну Шерлока Холмса воскликнула юная японка и шагнула вбок, закрывая собеседницу от посетителей кафетерия. - Так это у тебя что-то случилось.

- Да ничего у меня не случилось, - Андерсен отняла руку от переносицы и посмотрела взглядом асфальтоукладчика. - Просто нервы.

- Нервы?

- Нервы.

- А какая у них причина?

Теперь взгляд девушки подошел бы авианосцу, готовому к морскому сражению. Инори почувствовала, что лучше не давить и отступила. В прямом смысле - отошла на шаг подальше.

- Хорошо, хорошо, - сказала японка, улыбаясь той всепобеждающей солнечной улыбкой, что сражала наповал любого, даже самого агрессивного, оппонента. - Ты только не переживай так.

- Ладно, ладно, - Эрика, как всегда, не устояла перед напором дружелюбия, выраженного в единственном жесте.

Оставшуюся часть дня Кимико внимательно приглядывалась уже не только к Учики, продолжавшему о чем-то усердно думать, но и к Эрике, чьей раздражение все росло. Не имея возможности изливать точивший ее гнев на Отоко, Андерсен, казалось, готова была лопнуть. Девушка постоянно ерзала за партой на занятиях, двигалась по коридорам почти бегом и говорила скороговоркой.