Владимир Владимирович - Не дай мне упасть

- Ну извини, - он пожал плечами, пытаясь побороть никак не проходивший шок. - Только что происходит-то?

- Дело делается, - объявила Эрика и в свою очередь принялась бесцеремонно разглядывать юношу. Учики сразу догадался, что его чистые, но неновые ботинки, скромные черные брюки и такая же рубашка, видневшаяся из-под расстегнутой куртки, не выглядят столь презентабельно, как необычный наряд его спутницы. - Хм... Угу... Ну, в принципе, ничего.

- Что "ничего"? - молодой человек неловко переступил с ноги на ногу.

- Да ничего "ничего", - Андерсен зачем-то огляделась вокруг. Кроме немногочисленных прохожих и довольно шумевших на дороге машин, рядом не наблюдалось никого, кого она, наверное, могла счесть подозрительным.

- Так что "ничего" "ничего"? - Отоко почувствовал, как начинает потеть. День становился все теплее. - В чем дело-то? Чего ты так секретничала?

- Потому что так надо, - отрезала Эрика. - И вот еще... Поклянись, что никому не расскажешь о том, что сегодня увидишь.

- Ладно, не скажу никому.

- Слово дай, - девушка смотрела с неумолимой серьезностью. Что-то в ее взгляде заставило Отоко понять: все действительно серьезно. Чем бы ни было это "все".

- Хорошо-хорошо. Даю слово, что никому не расскажу.

- Нарушишь слово - убью, - пообещала девушка. Она замешкалась, прежде чем продолжить. - Я говорила тебе, что мне нужна помощь. И это правда. Дело в том, что... мне нужен парень.

- Э... Чего?!

Казалось, невидимый хулиган с размаху ударил Учики по затылку чем-то тяжелым и умчался вдаль с радостным улюлюканьем. Юноша громко поперхнулся воздухом. Глаза, очевидно, полезли на лоб, потому что Эрика тут же торопливо продолжила:

- Не-не-не, стой! Спокойно! Ты не так понял.

- Надеюсь, - надтреснуто выдавил Отоко.

- Мне нужно, чтобы кто-нибудь притворился парнем и пришел со мной кое-куда.

- А... - чуть отодвинулся от края пропасти юноша. - Точно, ты же говорила...

- Вот именно! - рассердилась она. - И нечего было делать такую рожу!

- Извини...

- Мне нужно, чтобы ты притворился моей парой. В смысле, вторым Наследником.

Юноша понял, что окончательно заливший лицо девушки румянец связан с тем, о чем он подумал в этот момент. Парным Наследником Эрики был их одноклассник Марлон Данглар. Обаятельный, веселый и неплохо учащийся парень, Марлон пользовался популярностью у девочек, а также был давно и люто ненавидим самой Эрикой. Причину, по которой терпеть не могла собственную пару, Андерсен скрывала даже от Инори. Они с Дангларом не общались вовсе, за исключением редких случаев, когда девушка одаривала случайно оказавшегося рядом юношу ледяным взглядом, а тот отвечал слегка пренебрежительной беззаботной улыбкой. Нелюдимый Учики мало что мог сказать о популярном однокласснике, но замеченное однажды это выражение лица - поднятая голова, изогнутая бровь и приподнятый уголок рта - казались ему отталкивающими. Между Марлоном и Эрикой явно стояло что-то неприятное, что-то, отдававшее склизким запахом мерзости. Но друзья не хотели копаться в том, о чем Эрика предпочитала молчать.

- А зачем тебе? - спросил юноша, торопясь сгладить момент неловкого понимания.

- Мне нужно, чтобы кое-кто видел, что у меня все хорошо, - призналась Эрика, снова поведя плечом. До Учики вдруг дошло, что короткая прическа крайне выгодно подчеркивает шею девушки и чуть широковатые спортивные плечи. Она действительно выглядела очень красивой в таком наряде. Короткое платье открывало вид на до неприличия стройные и уже слегка загорелые ноги. Отоко нервно сглотнул, когда поймал себя на том, что машинально опускает взгляд к ее коленкам. Заставив себя подумать об Инори, молодой человек испытал очищающую муку совести и спросил:

- Кому ты хочешь... показаться?

- Отцу.

Вот теперь шок пришел всерьез. Отцом Эрики был полковник Андерсен, человек, сыгравший важную роль в войнах, последовавших за Явлением. Человек, в которого, по словам его собственной дочери, убийцы всадили шесть пуль. Полгода назад, оказавшись у Эрики дома, Учики не встретил никого из ее родственников. Мать девушки умерла той же ночью, когда совершили покушение на отца - отказало сердце. Он тогда подумал, что и сам полковник Андерсен тоже погиб.

- Так твой отец жив?!

- Конечно, жив, - вроде бы по-прежнему сердито, но совершенно без запала ответила Эрика.

- Но ты же сказала, что его...

- Я никогда не говорила, что он умер, - теперь она смотрела куда-то в сторону.

- Так где же он?

- В специальной больнице "CDM". Все эти годы он там лежит. Я навещаю его регулярно. Сегодня вот. Поэтому Ахремов и отпустил, он в курсе.

- И ты хочешь, чтобы я....

- Изобразил из себя моего парного Наследника, - Андерсен вдруг опустила глаза к земле. - Он его никогда не видел. Но я в прошлый раз сдуру пообещала...

- То есть, ты попросила меня потому, что не можешь...

- Да! - неожиданно вскинула голову девушка, смотря упрямыми синими глазами. - Потому что Марлона я к папе не поведу никогда в жизни.

Не сразу понял Учики, что за этой откровенностью и бравадой, на которую решилась агрессивно заслонявшаяся от мира Андерсен, кроется немое ожидание отказа. Она смотрела на него и думала, что сейчас Отоко скажет, что не станет ей помогать. Но уже секунду спустя юноша разгадал этот взгляд. Как? Он не знал.

- Ну и ладно.

Произнеся эти слова, Учики увидел, как светлеют и становятся нежно-голубыми суровые синие глаза непреклонной полковничьей дочери. И ему это понравилось. Непонятно, с чего вдруг.

- Поможешь, значит?

- Ну, я же уже приехал...

- Тогда пошли!

И Эрика радостно шагнула вперед по улице, махнув юноше рукой. Улыбнувшись себе, Учики шагнул следом.

- И какого хрена мы тут сидим? - задался философским вопросом худой и чрезвычайно подвижный мужчина в форме без знаков различия и кепи с эмблемой ЧВК "Терновый венец". Он перевел взгляд от флегматично жевавшего жвачку Бэйзила, занявшего стул в углу, к смуглому Наджибу, стоявшему у окна. Коллеги ничего не ответили. Тогда худощавый взял со стола еще одну дольку яблока, которое минуту назад нещадно изрубил ножом. Жуя, наемник откинулся на спинку стула и принялся нервно насвистывать себе под нос невнятную мелодию. Услышав ее, Наджиб повернулся к коллеге от окна, за которым виднелась пустая улица.

- Дэн, - сказал араб басом, и даже в этом коротком слове угадывался тяжелый акцент.

- Чего? - худощавый наемник неприязненно скорчился. Его острая, похожая на крысиную физиономия приобрела плаксивое выражение.

- Я же говорил, чтобы ты не свистел при мне свою ерунду, - произнес Наджиб, роняя каждое слово увесистым булыжником. - Уши болят.

- Меня обижают твои примитивные вкусы, - кисло усмехнулся Дэн.