Райдо Витич - Стать богом

― Завидуешь?

Вита покосилась на соседку — девушку голову не подняла, взглядом не удостоила. Но к чему обращать на это внимание? Заговорила, значит, хочет свести знакомство. Может даже подружиться?

― Чему?

― Кому, ― поправила, не отрываясь от работы. ― Луэле младшей.

― Да, ― призналась Вита. И вздохнула, сожалея, что ей не носить малыша, не растить.

― И рада?

Вита уставилась на черную макушку собеседницы:

― Глупый вопрос. Конечно, я рада за нее.

Девушка вдруг воззрилась на нее. Черные, как и волосы, глаза, были холодными, взгляд колючим и неприязненным.

Вита невольно нахмурилась, не понимая, чем вызвана такая ненависть, что она не по вкусу брюнетки сказала или сделала.

― А разве ты не рада?

― Я? Рада. Очень. Пятый месяц, ― усмехнулась криво.

Еще одна беременна? Здорово. Но, почему же она такая злая?

― Я раздражаю тебя?

― Ты? Ну что ты! Я счастлива! ― выдала с сарказмом и, качнулась к Вите. ― Была до твоего появления.

― Чем же я тебе насолила?

Девушка с минуту рассматривала ее, словно решала: перед ней пробитая дура или законченная наивность.

― Да, в общем, ничем. Одно ломает — не появилась бы ты, я бы жила, где жила. А теперь приходится делить комнату с этой дурой Луэлой и Ольгердой. Ну, как же — новенькая. А «стареньких» — вон!

― Ты о чем? ― насторожилась девушка.

― А ты не понимаешь? ― глаза девушки сузились, превратившись в щелочки. ― Может, ты мнишь себя неземной красоткой? Или решила, что Сантана от тебя без ума? Да ты значишь для него не больше меня или Луэлы и массы других. Курица! Такая же как и мы! Твое дело нестись!

На выкрики брюнетки стали обращать внимания, а Вите и без этого хватило услышанного. Она встала и вышла из залы.

У нее не возникло ни обиды, ни омерзения к Сантане, только недоумение.

Зайдя в комнату, Вита увидела его, как обычно читающего что-то у свечи, и прислонилась плечом к стене, уставилась на него не мигая. Красивый. Очень. Наверное, этим и берет. Ну, что она дура — ясно. И объяснимо. Этот мир для нее, что для новорожденного. Но другие девушки?

А он сам? Сколько раз был отцом, сколько будет? Нигде не екает? Считает нормальным, что бывшая подружка живет с предыдущей и обе должны общаться с настоящей чаще, чем с отцом их будущих детей?

Нет, многого ей не понять и не принять. Но одно ясно — в этой комнате ей не место.

― Что? ― заметив ее взгляд, спросил Сантана.

― Ничего. Просто познакомилась с матерями твоих будущих детей. С двумя. Но говорят, их больше.

Мужчина нахмурился. С минуту молчал и вот отодвинул свиток, встал и подошел к Вите:

― Что за глупость?

Девушка поморщилась:

― Только не говори, что это не правда, пожалуйста. Все очевидно. Я уже задавалась вопросом, почему меня сторонятся женщины, будто я заразная. Смотрят, словно я совершила преступление. Только не думала, что ответ будет таким неоднозначным.

Сантана смотрел на нее и пытался понять, что она хочет. Тон не выражал претензии, взгляд не винил. Вита была удивительно спокойна, хотя, как правило, женщины бурно и банально реагировали на его предыдущих подруг. Что касается Марны, то она устроила такой скандал на появление Виты, что он всерьез думал отослать ее в другой лагерь. И зря оставил. Нет сомнений — только она могла сообщить Вите о себе и других.

― Мало ли кто у кого был, ― начал издалека и смолк. Вита улыбалась, глядя на него и тем сбивала с толка.

Девушка любовалась им и прощалась. Ей было в принципе все равно — пятая или десятая у него. Просто вдруг поняла, что ей не место в его постели. И стало легче настолько, что решение пришло само и ничто не могло бы его изменить.

Изель был прав. Ей пора приносить пользу. Ее руки не помнят чистки овощей или шитья, но зато легко справились с коротким мечем и УЛО. Значит, она пойдет дорогой войны, а не домашнего хозяйства.

― Ты не оправдывайся, ― провела ладонью по груди Сантаны. ― Незачем. Не трать на меня время, я все равно не рожу тебе ребенка. А они родят.

― И ты родишь, ― придвинулся к ней, силясь понять, что она задумала. Изменения в Вите были слишком резкими и явными, и он терялся.

― Нет, ― девушка вздохнула печально улыбнувшись. ― Ты же понимаешь, что скорей всего меня стерилизовали палачи Амина.

― Ерунда.

― Не надо. В любом случае, у меня другая дорога.

― Какая? ― попытался сжать ее в объятьях, но Вита отодвинула его.

― Не стоит. Я уйду, а ты не ходи за мной. Мне нужно подумать, побыть одной.

― Вита!..

― Я прошу. Давай останемся друзьями, Сантана. Мы оба вспыхнули и погасли. Наши отношения тяготят нас обоих. Ты чувствуешь это не хуже меня. Не стоит продолжать.

Сантана попытался возразить, обнять девушку, но та выскользнула из рук и скрылась за пологом. Мужчина впился пальцами в край арки и уперся лбом в стену.

Идти за Витой сейчас он не видел смысла. Что-то случилось с ней, словно встряхнуло от спячки, и эти метаморфозы настораживали и пугали его. С одной стороны он ждал этого, как с другой — уже не надеялся. И признавал, что девушка права — сейчас не стоит ему лезть к ней.

Другое что теперь можно ждать чего угодно и нужно быть постоянно начеку. Кажется его контроль над Витой закончился. Скверно.

У него и так было чувство, что планы на счет Виты перекосило изначально. Он понимал, что они в принципе писаны вилами на воде — не с той кашу заваривают. Но если б Изель слушал его как Бафет, а не стремился показать свое главенство в мелочах, Сантана мог бы гарантировать успех. Сейчас же он всерьез встревожился, но, как и остальное решил держать при себе. Надежда, что у Изель получится лучше, чем у него — была хлипкой. Но пусть тешит себя мечтами, идиот. Лишь бы не вылились они в полный крах. А вот этого он допустить не мог.

Взгляд мужчины устремился в сторону кубка с настоем.

Сантана поморщился и вдруг, пнул стол, скидывая посудину на пол.

Вита без труда нашла место отдыха Изель. Аскетического вида комнатушка почти у самой оружейной была рассчитана лишь на одного. Стол, стул и постель — все, что в ней помещалось.

Девушка взяла стул и села напротив ложа, застеленного мехом, на котором, широко раскинувшись, храпел Изель.

― Сталактиты обвалишь, ― заметила в перерыве меж ариями храпа.

Мужчина притих, и вдруг, выхватив что-то из-под меховой подстилки, сел. Блеснуло лезвие, но Вита успела отклониться, а Изель наконец проснулся.

― Фу, ты, ― перевел дух, убирая кинжал. ― Что не спишь? ― глянул недобро. ― С Сантаной поцапалась?

― Нет. Мирно разошлись. Во взглядах на потомство.

Мужчина прищурил на нее глаз, посверлил недоверчивым взглядом и усмехнулся:

― Понятно. Бабья блажь.

― Вряд ли.

― Ну, и дура. Сантана может иметь детей. Вот и брюхатит всех подряд. Надо. Род должен продолжаться.