Сурен Цормудян - Наследие предков

— Ты говоришь о изменении баланса сил в нашем регионе с их помощью? — прищурился майор.

— Именно. Но не обязательно силой оружия. Возможно, и при помощи тех ресурсов, что кроются за этим загадочным наследием основателей.

— Дружище, я поверить не могу, что ты это серьезно! Да, мы оказались здесь в весьма скверной ситуации и просрочили все мыслимые сроки выживания в данном бункере. Но черт тебя дери, и Пятый форт и Пионерский… Это ведь все наши люди! Мы ведь один народ.

— Командир, давай без патетики, а?

— Что ты имеешь в виду?

— Про один народ, Паша. Когда это мы были одним народом? Когда это мы были едины? Быть может, наши деды, которые жизни и здоровье клали ради общего светлого будущего, это и видели. Только что получили в сухом остатке? Сначала развал страны. Все поделились. На бедных и богатых. Белых, красных, черных, голубых. На столичных и провинциалов. Все друг другу волками были. Даже не по национальному и религиозному принципу. Все морочили друг другу голову. Старались нагреть. Обокрасть. От вшивого таксиста до президента с его чертовым парламентом. А потом что стало, когда вся эта чертовщина началась? Это с ними мы единый народ? Кто там, в Пятом форте? Кто там, в Пионерском? Вот мы здесь с тобой и гвардейцами этими, до конца тебе преданными, — единый народ. И мы должны думать о том, как нам выживать дальше. Если для этого мы сможем использовать каких-то южноамериканских Чингачгуков со свастиками вместо перьев, то почему бы и нет?

— Мы с тобой не один уже десяток лет знакомы, прапорщик. Но когда я слышу от тебя такое, у меня возникает чувство, что я вижу тебя сейчас впервые.

— Василич, я понимаю. Ты офицер. Привык всегда напрямки и напролом. Но в нашей ситуации надо быть еще и политиком. А политика — это гибкость и поиск любых альтернатив. Оценка выгоды. Подумай об этом.

Стечкин какое-то время недоуменно смотрел на своего сослуживца. Человека, умудренного богатым жизненным и военным опытом. Старше него по возрасту никого в колонии не было, и с ним считались все. В том числе и те, кто старше лишь формально. Старше лишь с точки зрения воинских званий.

— Эдик, дорогой ты мой, — усмехнулся майор. — А ты не подумал, что он нам просто голову морочит? Ты не подумал, что, если и возможен такой альянс, они кинут нас при первой же возможности? Кинут и, что еще вернее, ударят ножом в спину. Ты этот вариант не рассматривал?

— Конечно, рассматривал, командир, — покачал головой старый прапорщик. — А кто тебе сказал, что при первой же возможности ударить в спину и кинуть их еще раньше не сможем и мы?

Бронетранспортер продолжал движение. Теперь он пересекал старинный грунтовый аэродром Дэвау. На асфальтово-бетонной площадке у главных зданий аэродрома давно пробились наружу трава и кустарник. В разных местах находились остатки самолетов Ан-2, некоторые из них пришли в такое состояние еще до катастрофы из-за элементарного отсутствия финансирования. Ходили слухи, что саму территорию исторического аэродрома хотели отдать под строительство особняков для состоятельных людей. Было это правдой или нет, неизвестно. В любом случае всемирный катаклизм поставил точку на многих, если не на всех, планах людей.

Само поле давно и обильно заросло высокой травой, которая громко шелестела под подминающей ее бронемашиной.

Тигран внимательно следил за Александром, который, сам того не ведая, демонстрировал признаки повышенной нервозности по мере приближения к указанному им входу в подземный мир Восточной Пруссии. Бросать взгляд на Риту у Баграмяна больше не было никакого желания.

Загорский продолжал копошиться в бумагах. Какие-то откладывал в сторону, какие-то внимательно разглядывал, сжимая трясущимися не только от волнения, но и от движения машины руками. Иногда переворачивал.

— Саня, ты уверен, что нам надо именно в Первый форт? — высказал, наконец, свои сомнения Тигран.

— Да. Форт один «А». Это ближе всего, — быстро проговорил Загорский.

— Да какой, к черту, ближе, Саня? Это противоположный от Пятого форта край города!

— А нам теперь надо Пятого форта избегать. И здесь четко сказано, что форты соединялись подземными переходами. Ты мне лучше вот что скажи: там точно нет никакого поселения?

— Первые два или три года там пряталось немного семей. Но потом их не стало. Ушли или… — Тигран пожал плечами.

— Значит, нам никто не помешает, — возбужденно прошептал Загорский.

От летного поля аэродрома до укреплений Первого форта была пара с лишним километров. Дальше бронетранспортер пересекал коттеджные и дачные постройки, больше потрепанные временем, добытчиками и мародерами, нежели ударной волной, которая в этом районе значительно ослабла для того, чтобы сносить здания, как карточные домики. Дальше, за небольшим полем, виднелось обильно поросшее кустарником возвышение с плоской вершиной.

Окружавшие Кенигсберг форты были похожи. Надежно и навечно вросшее в землю строение из красного кирпича, словно плоская башня бронетранспортера. Казалось даже, что форт не был построен, а вырос из земли и торчал, подобно пню, также окруженному травой, кустарником и мхом. Вокруг все тот же оборонительный ров, который когда-то был заполнен водой. Потом он превратился в болото, а ныне и вовсе пересох и был, возможно, как и в Пятом форте, источником некой субстанции, отдаленно напоминающей торф, но пригодной, однако, для некоторых хозяйственных нужд. Островок форта, окруженный рвом, соединялся с внешним миром двумя перешейками, восточным и западным. Именно перед западным и остановился броневик. Перешеек был перегорожен густым кустарником и молодыми деревьями. Очевидно, здесь уже очень много лет не ступала нога человека.

— Дальше лучше пешком, — вздохнул Михеев. — На бэтэре дольше пробираться будем, нежели на своих двоих.

Все, кроме Кныша, покинули бронемашину. Тот лишь откинул свой люк и высунулся по пояс, утирая своим шлемофоном пот с лица.

— Так вы с нами? — Баграмян выжидающе посмотрел на Михеева.

— Нет, брат. Прости. Нам обратно надо. Гвардия оборону держит. И неизвестно, что там сейчас происходит. Каждый палец, умеющий жать на спусковой крючок, важен. И вы бы нам пригодились.

— Понимаю, — Тигран огорченно вздохнул. — Но сам посуди: если мы найдем подземный коридор до вас, то Красноторовка сможет избежать осады и неизбежных при этом потерь.

— Согласен. Рад, что понимаешь, старший сержант. — Михеев улыбнулся. — И рад, что для нас большое дело делаете.

— Сами-то дорогу найдете?

Пехотинец кивнул:

— Да уж не заблудимся.

Тигран огляделся. Взглянул на Загорского, который, казалось, все больше теряет связь с действительностью и погружается в какие-то свои мысли о предстоящем путешествии под землю. Мельком бросил взгляд на Риту.