Алексей Волков - Время отмщения [HL]

Как возмущаться, когда холод достиг костей?

И тогда женщина тоскливо завыла…

Всему отведен свой срок. И технике тоже.

Давно прошли времена, когда Элоста наводила ужас на все окрестные страны. И если кто-то нес ей угрозу, это лишь далекие государства Средиземноморья. Взятый некогда курс на спокойную и достойную людей жизнь во внешних отношениях подразумевал глухую оборону. Поэтому упор был сделан на сдерживающий ракетный щит и нерушимость границ. Парк военных машин не обновлялся лет пятьдесят, не меньше. Уточнять, сколько именно, никому не хотелось. Зачем, когда есть более насущные дела или же отнимающие так много сил удовольствия? Да и ресурсы небезграничны, чтобы разбрасывать их на то, что не сулит людям повышения жизненного уровня.

Оказалось, что времена могут меняться, а техника стареет, даже если находится на длительном хранении.

Непосредственно в бою были потеряны четыре машины, и трудно сказать, где главную роль сыграли нанесенные врагами повреждения, а где — собственные мелкие неисправности, многократно усиленные боевой нагрузкой. Но тем не менее с потерянной четверкой все было более-менее ясно. А вот две машины вроде бы не разбились при штурме, судя по докладам, они благополучно покинули район боя, но на базу вернуться не смогли. С одной из них даже была потеряна связь, и в какую сторону направил свой полет онемевший и оглохший штурмовик, так и осталось тайной.

Вернувшиеся и приземлившиеся аппараты тоже оказались отнюдь не в лучшем состоянии.

Автоматизированный наземный аэродромный комплекс едва не сошел со своего электронного ума, когда принялся систематизировать все обнаруженные неисправности. Немногочисленным ремонтникам, еще не вышедшим из строя, все-таки их надежность была несколько меньшей, чем у летающих машин, предстояла работа на месяцы, и еще хорошо, что ремонтниками были не люди. У последних просто опустились бы руки перед замаячившим внезапно фронтом работ, но электроника не ведает эмоций, да и никаких рук, в человеческом понимании, у механических работников не было.

И только далекое начальство испытывало удовлетворение. Враг разбит, победа одержана, следовательно, теперь можно устроить себе небольшую передышку. А там кто знает, как изменятся обстоятельства? Ведь если высокопоставленному человеку очень хочется, чтобы все было хорошо, почему должно случиться иначе?

— Говорил же я: соблюдайте осторожность! — Бхан с каменным лицом выслушал разведчиков и немногочисленных очевидцев и, лишь оставшись наедине с ближайшими помощниками, дал волю гневу.

— Чего уж теперь? — буркнул Борес.

Два разгрома подряд — слишком много для авторитета предводителя, и теперь надлежало любой ценой переломить ситуацию в свою пользу.

— Теперь уже точно — нечего, — полыхнул глазами Бхан.

Масштаб победы напрямую зависит от количества имеющихся сил. Если раньше жила надежда на правах первого отхватить самый жирный кусок добычи, то после понесенных потерь она растаяла, как дым над полем боя.

Борес правильно понял предводителя и старательно принялся утешать его зачастую слышанными от Бхана же словами.

— Мы вполне можем захватить заставу. Если ее не отключили от общей сети связи, то я сумею наворотить столько, что им тут мало не покажется.

— А если не сумеешь? — Но Бхан сам понимал всю невозможность отступления к границе.

— Что мы тогда потеряем? — вопросом ответил Борес. — Все равно еще одна застава будет нашей, а там есть чем поживиться. Только на этот раз надо постараться захватить все склады в неприкосновенности. Одни переносные ракетометы стоят столько…

Будто Бхан не знал цен! Да продать можно многое: людей в рабство, машины, золото, изделия, однако оружие лучше оставить себе. С его помощью добудем что угодно, и это более достойно, чем окупать.

— В случившемся есть и хорошая сторона, — после некоторой паузы продолжил Борес уже сказанными ранее словами: — Теперь противник наверняка считает, будто мы уничтожены. Ему же в голову не придет, что отряд разделился незадолго до нападения. Вряд ли они ослабят меры защиты заставы, они вообще слишком трусливы и больше всего заботятся о своих никчемных шкурах, но искать нас с прежним усердием уже не будут. Даже на уцелевших им наплевать. Напротив, насколько я знаю бывших соотечественников, они уверены: рассказы тех, кто вырвался из огненного ада, — лучшее средство остудить головы желающих погулять по здешним землям.

Пришедшие с Бханом были превосходными воинами, но, тут Борес был прав, у тех, кто пережил налет штурмовиков, сейчас что-то сдвинулось в душе, и требовалось некоторое время, чтобы они пришли в себя.

— Зато теперь обязательно надо ждать нападения на захваченый нами участок. — Сам Бхан обязательно постарался бы закрепить успех, а противника нельзя считать глупее себя.

— Некому нападать, — не согласился Борес. — Чтобы восстановить границу, одних машин недостаточно. В любом случае нужны люди, а людей, способных рискнуть, давно нет. Пока они будут искать тех, кто согласится принять участие в операции, пройдет столько времени, что мы успеем захватить соседнюю заставу, а в идеале — и уничтожить базу штурмовиков. На земле летательные аппараты беззащитны. Применять же их против собственных укреплений на границе — значит создавать себе дополнительную работу. Нет, как раз сейчас у нас появилось сравнительно спокойное время. Вот и надо его использовать с максимальной пользой.

— Слушай, а ведь, может быть, ты прав, — Бхан заметно воспрянул духом. — Даже наверняка прав. Но тогда… Посмотрим, кому в следующий раз улыбнется счастье!

— Научите меня стрелять. Нет, я серьезно.

В подтверждение своих слов Даша опустила глаза, скользнув взглядом туда, где могла висеть кобура.

Увы, но не носил я пистолета! Так же, как все офицеры, если только не заступали на дежурство.

За последние дней десять я дважды с ротой вылетал на вертушках в район дороги, ведущей из заброшенного города, однако никаких следов банды не обнаружил. Правда, она себя больше и не проявляла или же попадание в грузовоз оказалось случайным, а все следующие попытки элементарно не удавались. Кроме того, я побывал дежурным, много занимался с бойцами, участвовал в командных учениях, проверял наличную технику, писал всевозможные бумаги, словом, жил обычной армейской жизнью, но если обстоятельства позволяли, вечером бодро устремлялся на встречу с Дашей. Иногда долго не мог заснуть, не столько думая, сколько грезя, но утром стоял в строю на положенном месте. А затем все начиналось сначала.

Вернулись саперы и первый батальон, поэтому не обошлось без дружеских посиделок, но чересчур мы не надирались. Так, понемногу, мужчины все же.