Илья Сомов - Солнечный Остров

Осторожно, боясь головокружения, Лео оглянулся – роботы замерли в нелепых позах. Тот, мимо которого он прорывался, так и застыл с поднятым для удара клинком.

Что все это значит?!

- Я уже думал, ты собрался здесь до вечера лежать, - послышался хорошо знакомый голос.

С огромными усилиями Лео поднялся на колени. В нескольких шагах от него невозмутимо стоял мастер оружейник. В руках Циклопа поблескивал бронзой управляющий жезл. На красивом лице отражалась скука.

Неужели… Нет, даже Циклоп никогда бы, не посмел так рисковать жизнью ученика!

- Развлекаешься? – осведомился оружейник.

- Механизм… - голос сорвался, Лео закашлялся, стуча себя по груди, - Механизм вдруг запустился. Не знаю почему.

Он перехватил странный взгляд, брошенный мастером в сторону роботов, как будто наставник о чем-то сосредоточенно размышлял.

- А что ты вообще потерял в моих владениях?

Леомир захлопал ресницами:

- Вы меня вызвали, мастер. Я явился по вашему приказанию.

- По-моему приказанию, - протянул Циклоп, потирая ладонью подбородок. – Какой я, однако, затейник.

Лео вопросительно посмотрел на него, но тот не пожелал развивать тему.

- Ну что ж, думаю, сегодня наши занятия придется отменить, - сказал оружейник, пряча жезл в карман, - все равно толку от тебя не будет. Можешь радоваться. Хорошего дня, дитя.

Развернувшись, Циклоп невозмутимо покинул Стружкоснимаетель, оставив потрясенного Лео наедине с его сомнениями.

Раскаленный воздух тек через зажатую меж высоких холмов долину, омывая древние стены маленького родового поместья. Промокнув лицо тонкой саудовой тканью, смоченной ароматной холодной водой, канцлер Алвиад отступил в спасительную тень крытой террасы. На тонких каменных колоннах старчески шелестел пожелтевшими листьями плющ.

Какая же страшная зима в этом году. Урожай наверняка погибнет, высокородные нажмут на крестьян, и к следующей осени все выльется в череду безумных мятежей. И хорошо, если только этим и кончится.

Канцер раздраженно поморщился, отталкивая сто раз передуманные мысли. Здесь и сейчас он должен всего себя посвятить только одному. Торопливо подошедшей узкоплечий слуга протянул большую серебряную чашу, наполненную ледяной водой, смешанной с полупрозрачными бледно-синими лепестками.

- Госпожа скоро выйдет? – спросил Алвиад, пока его руки, будто сами собой одергивали и разглаживали домашнюю одежду – светлые просторные штаны и голубю рубаху, с вышитым серебряной нитью белокрылом на груди.

- Уже вот-вот, - ответил слуга, скрывая улыбку.

Князь и сам усмехнулся в бородку:

- Как на первом свидании. Помнишь те времена?

- Разве можно такое забыть. Осмелюсь заметить, что вы выглядите как жених, а эта вышивка особенно удалась госпоже.

Тепло улыбнувшись, Алвиад нежно погладил блестящую на груди птицу.

До мужчин донесся легкий шелест мягких туфелек, и слуга, поставив чашу на перила террасы, деликатно удалился прочь, хотя даже останься он, канцер бы этого не заметил. Позабыв обо всем на свете, Алвиад повернулся к ведущей в дом двери, занавешенной тонкой радужной тканью. Белая рука отодвинула пелену, Гайлия Имарос с улыбкой ступила на террасу.

Длинные белые косы мягко покачивались в такт шагам, в больших фиолетовых глазах танцевали, сталкиваясь и взрываясь, золотые искры, алые губы пульсировали живой кровью. Лицо княгини сияло внутренним светом, будто нарисованное великим художником на драгоценной саудовой ширме. Такие как сокровища хранили в старых семьях, а на Солнцестояние зажигали за ними свечу.

Она была прекрасна! Тупая игла застарелой боли вонзилась в сердце Алвиада. Его жена всегда была красавицей, но никогда не походила на сошедшую к смертным небесную деву. Он хорошо знал, что нынешний блеск – лишь внешнее отражение ее смертельного проклятья. Багровая лихорадка, словно в насмешку, дарила тем, в кого запустила когти, потрясающую колдовскую красоту.

- Ты замечательно выглядишь, - глупые слова вылетели прежде, чем он успел их поймать.

Гайлия звонко рассмеялась. Всеблагой, как давно он не слышал ее смех.

- Никогда бы не поверила, что настанет такой день, но сейчас я с радостью услышала бы, что сильно подурнела, - сказала она, касаясь пальцами сияющей щеки.

- От меня ты такого никогда не услышишь. В моих глазах ты всегда тот же цветок Великой равнины.

- Льстец, - мягко улыбнулась она, с удовольствием подставляя лицо жарким солнечным лучам. – Я уже забыла, когда в последний раз выходила из комнаты. Прошлой весной, кажется?

Алвиад поежился, будто в этот невероятно жаркий зимний день откуда-то подул промозглый ветерок:

- Не нужно об этом вспоминать, - быстро сказал он, сжимая в руках ее нежную ладонь, - Ты же видишь – новое лечение помогает, скоро ты не просто сможешь выходить из комнаты и гулять везде, где пожелаешь. Ты сможешь жить нормальной жизнью.

- Ты мечтатель, - белые косы печально качнулись.

Она уже не верит, что это возможно - понял князь. В глазах Алвиада, прежде чем он успел отвернуться, вспыхнула печаль.

Гайлия легко коснулась его темно-русых волос:

- Прости, тебе, должно быть, кажется, что ты борешься за нас двоих. Может и так. В нашем союзе ты всегда был самым горячим. Помню в тот день, когда ты мне объяснился, я даже испугалась. Такая страсть… такой пожар. Я подумала, что ты легко можешь в нем сгореть.

- Гайли, я…

- Я напрасно затеяла этот разговор, лучше расскажи, как твои дела во дворце? В последнее время ты оттуда не выбираешься.

- Дела? – Алвиад безразлично пожал плечами. - Ничего заслуживающего внимания. Текучка. Хотя, знаешь, на днях я встретил одно из твоих творений.

- Да, кого же? – в искристых глазах вспыхнуло живое любопытство.

- Леомира, - ответил князь, радуясь, что нашел подходящую тему, - стоял в боковом коридоре у приемной. У них практика началась.

- И как он тебе показался? - жадно спросила княгиня. – Здоров? Может быть, депрессия? Нервозность? А пальцы у него не дрожат, ты не заметил? С тех пор как я заболела, эти мерзавцы ничего мне не сообщают.

- Не суди их строго. Ты же сама понимаешь, что тебе нельзя напрягаться. А Леомир здоров, - быстро добавил он, отвлекая ее от грустных мыслей. - Очень бодрый молодой человек. Настоящий жеребенок. Если чем и опечален то обычными проблемами, какие бывают у юноши его возраста.

Княгиня радостно улыбнулась:

- А девушка у него есть?

- Насколько я знаю, мастера пока этого не поощряют.

- И верно, - кивнула Гайлия. – Сейчас бы это только внесло сумятицу.

- Я устроил ему смотрины, перевел в главную приемную. Люди должны видеть такое замечательное произведение искусства.

- Искусства? Ох, не говори так, Алви, - засмеялась княгиня.