Илья Сомов - Солнечный Остров

Счастливый Алвиад бережно обнял жену за плечи. Как хорошо, что она смеется, он пил ее смех, словно драгоценное вино:

- Но ведь это правда. Ты у меня великий талант.

- Боюсь, ты не объективен, - вздохнула Гайлия. – А что там Шадгар – вы уже закончили свои глупые ссоры?

- Да. И мы не ссорились, по большому счету. Всего лишь мелкие разногласия. Мы ведь родственники и всегда сможем найти общий язык, - очень искренне сказал Алвиад, сейчас бы он поклялся в чем угодно, лишь бы Гайлия продолжала светло улыбаться.

- Это хорошо, признаюсь, ваши споры меня слегка беспокоили.

- Да какие это споры. Вот в Палестре – там действительно кипят страсти. Помнишь нашего нового мастера оружейника?

- Того золотоволосого красавца?

- Осторожно, Гайли, в ревности я страшен. Да, это он. Так вот, сей красавец заявил капитану Клавдию, чтобы тот не смел показываться в зале Клинков. Дескать, после его визитов нарушается учебный процесс и пропадают ценные вещи.

- И что Клавдий? - воскликнула Гайли, прижав к щеке ладошку.

- Ничего. Оружейник захлопнул дверь у него перед носом. Но, понятное дело, храбрый капитан так просто этого не оставил. Явился потом к залу Клинков с отрядом солдат.

- Но оружейник, конечно, не сдался, - хихикнула Гайлия.

- Высокородные не сдаются, - улыбнулся Алвиад. – Увидев, что осажден превосходящими силами, он просто включил противопожарную систему.

- Нет, - распахнула глаза княгиня, - он бы не посмел!

- Именно что «да». Клавдия с бойцами оттуда просто смыло, как щепки половодьем. Теперь оба строчат друг на друга жалобы. Ума не приложу, как скрыть эту историю от учеников.

- Ох, Алви… - задохнулась от смеха Гайлия, - Ох, вы там не скучаете…

Мужчина и женщина расхохотались, пьяные общим весельем. Гайлия уткнулась в грудь мужа, тонкие плечи вздрагивали от смеха.

- Довел бедную женщину до слез, - выдохнула Гайлия выпрямляясь. – Давно мы не смеялись… Что такое?

Лицо Алвиада вдруг стало мертвенно бледным, в синих глазах плескался тоскливый ужас.

- В чем дело? – испуганно спросила княгиня.

Женщина машинально смахнула слезы, не замечая оставшихся на тонких пальцах багровых пятен. Из уголков фиолетовых искрящихся глаз, не останавливаясь, капала кровь.

Сбросив оцепенение, Алвиад крепко обнял пошатнувшуюся жену:

- Лекари! Слуги! Сюда! Живо!

Полчаса спустя, когда улеглась суматоха, Алвиад беспокойно топтался перед тяжелой черной дверью, покрытой сложной цветочной резьбой. Даже сквозь нее канцер ясно слышал пыхтение сложнейших машин, за огромные деньги привезенных из внешних миров. Какая нелепость, что жизнь самого дорогого для него человека зависит от правильной работы головоломного сплетения пластика и металла…

Дверь скрипнула, выпуская сгорбленного человечка в шафрановой мантии с длинной бахромой. Прежде чем резное полотно захлопнулось, канцлер успел разглядеть только краешек кровати и стройные ноги жены, закрытые тончайшей саудовой простыней.

- Что с ней, доктор? – быстро спросил князь у шафранового коротышки.

- Ницего такого, цего не было прежде, - голос лекаря звенел чуждым для Вилеры акцентом. - Обыцный приступ, опасность уже миновала. Она спит. Вам нужно понять, цто эти приступы неизбежно будут повторяться. Я здесь бессилен. Как, думаю, впроцем, и любой лекарь в Империи. Багровая лихорадка – один из самых таинственных и малоизуценных недугов в ойкумене. Цестно скажу, нынешнее облегцение болезни княгини остается для меня загадкой. Больше всего это походит на цудо, но двести лет практики науцили меня не верить в цудеса. Коренного перелома в болезни я по-прежнему не вижу. Вам нужно бысть сильным, цтобы справиться с неизбежным. Сейцас, если позволите, мне нужно вернуться к больной.

Жестом отпустив коротышку, Алвиад тяжелыми шагами вернулся на террасу. Белая, купающаяся в солнечных лучах площадка показалась ему пустой и зловещей.

Канцлер новым взглядом посмотрел на обступившие долину гордые холмы. Бессметные равнодушные, они, казалось, смеялись над его болью. Сильные пальцы, побелев, сжались на теплом камне перил.

Нет, это не Гайлия сгорает в лихорадке, горит весь этот проклятый мир!

- Так это, значит, твои трудовые сбережения? – усмехнулся Петр, взвешивая на ладони туго набитый кожаный мешочек. – Однако, заработки на плантациях изрядно возросли.

Ормат неловко поерзал на жестком деревянном стуле, будто старясь скрыться от проницательных янтарных глаз. Взгляд беглеца скользил по небольшой, скудно обставленной комнатке. Из всей мебели в ней были: старый квадратный стол с коричневой, глубоко потрескавшейся столешницей, заваленной сейчас барахлом Ормата (за ним и сидели напротив друг друга, парень и его непрошеный спаситель) два неудобных стула с высокими спинками, да мутное зеркало на стене у двери. Вот, собственно, и все, если, конечно не считать пышных комков пыли сереющих по углам.

- Я, действительно, этого не заработал, но это и не было воровством, - наконец ответил Ормат.

- То есть, ты их нашел, - восхитился Петр, - чего только в жизни не бывает.

- Это было год назад, управляющий послал к старому князю гонца с деньгами, но лошадь понесла… словом, он упал и сломал шею. Я случайно оказался поблизости, никто не видел… В общем, я решил, что князь не обеднеет.

- Так ты еще и мародер, - хлопнул в ладоши великан, - с каждой минутой в тебе открываются новые таланты.

Ормат тяжело вздохнул, глядя на стоящую перед ним медную кружку с дымящейся бурой жижей.

Чего от него добивается этот бык переросток? Хочет, чтобы Ормат признал себя страшным злодеем?! Да пожалуйста, но что с того? Раз Петр не сдал его тогда на дороге, то тем более не сдаст теперь.

- Что загрустил, разбойник? Ты лучше пей отвар-то, он силы возвращает, да и от шпор-камней прочищает хорошо.

- От чего?

- От той штуки, из-за которой у тебя на лице пятна, а в глазах сосуды полопались, - пояснил великан, улыбнувшись уже знакомой неприятной улыбкой.

Пожав плечами, Ормат отхлебнул тягучего, пухнущего смолой напитка, в котором даже сахар не смог полностью забить горечь.

- Вы так и не сказали, зачем я вам нужен, - проговорил он, морщась.

- Значит, ты сирота? – спросил великан, явно не настроенный отвечать на глупые с его точки зрения вопросы.

- Я уже говорил, - раздраженно фыркнул Ормат, - мать умерла давным-давно. Отец – есть, но такой, что лучше бы его не было. И зачем вы расспрашиваете про мой клоповник? Вы же, как я погляжу, и сами все знаете.

Петр, хмыкнув, подбросил на ладони мешочек с монетами. Ормат, нахмурившись, пристально следил за руками великана.

- Любишь деньги? – спросил Петр, прислушиваясь к металлическому перезвону.

- Дурацкий вопрос, - напряженно ответил Ормат. – Кто их не любит?!