Уильям Дитц - Resistance. Ураганный огонь

Хейл свернул налево на Бродвей и поехал к Капитолию, размышляя о вонючках и о том, какая каша заварится, если целый челнок с химерами свалится с неба в самый разгар президентского выступления. Хейлу предстояло связаться со службой охраны и убедиться в том, что организовано надлежащее прикрытие с воздуха, и он стал искать место, где поставить «Линкс». Места для парковки не было: вся правая полоса проезжей части была отгорожена для нужд сената и сопутствующих служб.

Завершалось возведение трибуны, по обе стороны от нее уже стояли ряды кресел для высоких гостей, а перед ней — ограждение, призванное сдерживать толпу.

Хейл поколесил вокруг Капитолия и наконец в трех кварталах от него отыскал свободное место. Вернувшись пешком, он предъявил служебное удостоверение и прошел в охраняемую зону. За безопасность отвечал сотрудник службы охраны, по имени Мэк Стоули. Это был изящный маленький человечек в костюме в полоску, синем пальто и серой шапке-ушанке. Хейл застал его в самый разгар спора с двумя мужчинами. Он обратил внимание, как сверкают начищенные ботинки Стоули. Похоже, этот человек не желал уступать даже в мелочах.

Хейл, одетый в зимнюю форму, теплую куртку и высокие ботинки, остановился в нескольких шагах и засунул руки в карманы, дожидаясь окончания разговора. Это дало ему время осмотреть местность на триста шестьдесят градусов. Сначала он увидел Капитолий, справа от него несколько строений, далее отрезок перекрытой Линкольн-стрит, гостиницу «Ридли», социальный центр, скопление административных зданий и снова Капитолий. Подняв взгляд на позолоченный купол, Хейл заморгал, прогоняя снежинки, и тут к нему обратились:

— Впечатляет, правда? — Это был тот, кого он ждал. — Моя фамилия Стоули. А вы лейтенант Хейл?

— Так точно, — Хейл пожал протянутую ему руку.

У Стоули были голубые глаза, правильные черты лица и подбородок с ямочкой. Если его и удивили золотисто-желтые глаза «часового», то он не подал вида.

— Спасибо, что пришли. К обеспечению безопасности привлечена куча народа, и очень важно четко скоординировать все действия. Нам с вами нужно договориться, где разместить ваших людей и за что они будут отвечать.

— Неплохая мысль, — согласился Хейл, снова засовывая руки в карманы. — Насколько понимаю, наша задача — разобраться с вонючками, если им вздумается свалиться с неба.

— Верно, — серьезно подтвердил Стоули. — Это чертовски маловероятно, однако после того, что произошло у мемориала Линкольна, нельзя исключать любую возможность. Мы должны быть готовы ко всему. Но у вас будет и вторая задача — контролировать толпу. А мне сказали, что глава президентской администрации хочет нагнать целый легион. Вопреки нашим советам он решил привезти на автобусах людей из ближайшего охраняемого лагеря. Вся беда в том, что многие обитатели таких лагерей не слишком-то довольны Грейсом. Слава богу, они не имеют права носить огнестрельное оружие… Но не факт, что какой-то психопат с ножом не попытается прорваться к трибуне. Или двадцать психопатов с ножами. Так что вы с вашими людьми — очень удачное подкрепление для нашей команды.

Следующие полчаса Хейл сопровождал Стоули, обходя охраняемую зону, беседуя с агентами спецслужб и полицейскими и прикидывая, как лучше расставить «часовых». Он не забыл спросить про поддержку с воздуха и с облегчением услышал, что все уже организовано. Наконец Хейл мог уйти. Касси как раз должна была вернуться с работы, а он обещал отвести ее куда-нибудь поужинать.

Насвистывая, Хейл пересек Четырнадцатую авеню и направился к своей «Рыси». Возможно, если бы он по-прежнему был сосредоточен на работе, то обратил бы внимание на девушку в голубом платке, которая прошла меньше чем в тридцати шагах от него. Ее звали Сьюзен Фарли. И она находилась здесь, чтобы убить президента.

Должно быть, Бог прислушался к молитвам Уильяма Дентвейлера — потому что с самого утра погода стояла ясная и солнечная. Вот только было холодно.

Ужасно холодно.

Что могло бы стать проблемой, если бы расчет был на толпу из жителей Денвера. Но благодаря приехавшим из охраняемого лагеря автобусам, набитым людьми в одинаковых куртках, с сухими пайками и плакатами «Ной Грейс» в руках, внушительная аудитория была обеспечена.

Тем временем Хейл расставил своих людей на крыше Капитолия, по обеим сторонам от трибуны и у барьеров, которыми была отгорожена часть Линкольн-стрит. Над головой небо расчерчивали белыми полосами два звена «Сейбров», готовые отразить возможное нападение химерианских летательных аппаратов с севера.

Декорации были готовы. Раздались восторженные аплодисменты, и военный оркестр заиграл «Приветствуем вождя». [10] «Hail to the Chief» — марш начала XIX в., которым часто сопровождают появление президента США.

Губернатор штата Колорадо произнес небольшую вступительную речь, и президент Грейс в приподнятом настроении покинул тепло Капитолия. Пройдя через площадь, он спустился по четырем коротким лестничным маршам к трибуне. Ему нравилось выступать с речами, быть в центре внимания, слышать овации. Несмотря на то что его администрация сгибалась под тяжестью проблем, Грейс заранее наслаждался предстоящим моментом. Президент поднялся на завешанную флагами трибуну, засверкали фотовспышки, замерли последние звуки «Приветствуем вождя», затихли аплодисменты.

— Мои собратья-американцы, — начал речь Грейс, памятуя о том, что миллионы слушают его слова по радио. — Вокруг нас продолжает сгущаться мрак, но здесь, в сердце нашей страны, светит солнце, и у нас есть причина для радости!

После этой фразы должны были последовать овации, и благодаря двадцати спецагентам в штатском, которых Дентвейлер расставил в толпе, овации раздались. Кивнув, Грейс подождал, когда умолкнут хлопки.

Далее последовал длинный перечень внушительных побед, достижений и положительных тенденций, что все вместе должно было разогнать тучи, затянувшие небо над Америкой. Хейл слушал, и даже он наполнялся воодушевлением, хотя совсем недавно побывал в Чикаго и воочию увидел, каково там.

Однако Хейл находился здесь не для того, чтобы слушать. Он должен был обеспечивать безопасность — потому и крутил постоянно головой, высматривая малейшие признаки угрозы. Но ничего заслуживающего внимания не было. Не было до тех пор, пока Хейл не перевел взгляд на гостиницу «Ридли», десятками окон смотревшую на площадь перед Капитолием.

Одно окно было открыто, хотя стоял такой холод, что Хейл видел собственное дыхание и у него начинали неметь пальцы. Может, кто-то из постояльцев решил получше рассмотреть происходящее? Или же все гораздо хуже?

Пока Грейс выдавал толпе несколько приукрашенный отчет об операции «Железный кулак», Хейл достал бинокль и изучил фасад гостиницы. Как он ни старался, ему не удалось рассмотреть, что происходит внутри номера. Но вдруг в возникшем на мгновение пятне света он увидел силуэт человека, стоявшего у подоконника. И узнаваемые очертания продолговатого предмета, повернутого в сторону трибуны.