Уильям Дитц - Resistance. Ураганный огонь

Подняв взгляд, Толли увидел огонек и завопил: «Нет!» Он стоял на коленях, словно в молитве, и из-под кожаной повязки на глазу вытекала тонкая струйка гноя. Однако это зрелище не разжалобило Уокера. Он бросил зажигалку в дыру и услышал хлопок.

Огонь мгновенно охватил Толли. В лицо Уокеру пахнуло жаром, и он отступил назад. Было холодно, и бывший министр обороны, поддавшись естественному импульсу, протянул руки к живому костру, наслаждаясь нежданным теплом. Комитетчик вскочил на ноги и, высунув голову в прорезанную дыру, завопил, сбивая пламя. Со всех сторон сбегались люди, но, увидев Уокера, который продолжал греть руки над огнем, быстро все понимали и предпочитали не вмешиваться. Что было мудро, так как к месту происшествия подоспели Берл и другие члены группы «Всем и поровну», готовые разобраться с дружками Толли, если возникнет такая необходимость. Толли метался в объятой пламенем палатке, и никто не спешил к нему на помощь.

Гибриды, стоявшие у края котлована, равнодушно взирали на происходящее.

Наконец Толли рухнул на землю. Уокер плюнул на обугленный труп и услышал, как зашипела слюна. Он отвернулся. У него тряслись колени, живот стянуло в тугой узел, но впервые за последние дни он почувствовал, что сможет заснуть.

— Ход номер один готов!

Эти слова стали передавать из уст в уста около полудня. И Уокер хорошо знал, что это правда. Он как раз работал «осликом», когда наступил долгожданный момент — тоннель вышел на поверхность. Непосредственно на месте, в верхней части наклонного прохода, где внезапно появился клочок серого неба, Уокера не было, но он одним из первых узнал новость, шедшую по цепочке.

Известие было радостным, но и тревожным. Так как до следующей трехдневки оставалось всего несколько часов, в проход хотели полезть все, хоть пленники и понимали, что большей частью, если не поголовно, беглецы будут схвачены и, скорее всего, казнены. Так что Уокеру и остальным членам группы «Всем и поровну» требовалось обеспечить минимальный порядок.

Нужен был способ определить очередность, причем не только справедливый, но и быстро осуществимый. Всем двумстам семидесяти восьми пленникам предложили вытянуть номер из шапки Берла. Жеребьевку приходилось проводить скрытно, чтобы ничего не заметили ни предательница Коллинз, ни кто-нибудь из гибридов.

Были разговоры о других системах, призванных дать медикам, работникам кухни и тем, кто копал проход, какое-то преимущество в знак признательности их заслуг перед остальными пленниками. Однако все подобные схемы неизбежно выходили стишком сложными, а времени оставалось в обрез. К тому же, как заметил Берл: «Ход номер один существует только потому, что люди, понимавшие, что вряд ли смогут им воспользоваться, все равно продолжали его копать. Все мы умрем. Привыкайте к этой мысли».

Уокер вытащил номер сто тридцать один, что было не очень хорошо. Заранее ожидалось, что часть тех, кто убежит первым, схватят. После чего наверняка произойдет кровавая расправа над остальными.

И все же Уокер испытывал небывалый подъем духа, доставая из тайника диктофон, благодаря которому можно было свергнуть администрацию Грейса. Затем, памятуя о том, как опасна судьба беглеца в тылу химер, Уокер залез в свою лачугу и, перебрав скудные пожитки, разложил по карманам то, что посчитал наиболее важным.

Оставалось только лежать и ждать наступления мрака. В десять вечера первый узник выйдет из подземного хода. Уокер старался заснуть, но не мог. Наконец пришло время выползать из лачуги и двигаться к тому месту, где в кромешной темноте уже выстраивалась очередь. Найдя беглецов номер сто тридцать и сто тридцать два, Уокер стал ждать.

Харли Берл вытащил номер двадцать три.

Столь маленький номер давал хороший шанс действительно выбраться из прохода. Дальше все будет зависеть в основном от везения, хотя сметливость и сносная физическая форма еще никому не мешали. И у Берла, считавшего себя достаточно сметливым, имелся план. Безумный, дерзкий план, настолько противоречащий привычным представлениям о разумном поведении, что, возможно, мог привести к успеху. Тем более что дело предстояло иметь с вонючками.

Когда назначенный час наступил и массажист по фамилии Ларти первым выбрался из прохода на заснеженную землю далеко от края карьера, Берл был готов. Глядя, как очередь рывками продвигается вперед и по стенам скользят огромные тени, Берл старался унять бешеный стук сердца.

Не совершит ли кто-то из тех, кто впереди, глупую ошибку?

Если первый беглец будет схвачен в течение ближайших минут, Берл окажется заперт под землей. Ему оставалось только надеяться.

Время будто замедлило ход. С каждой прошедшей секундой увеличивался риск быть обнаруженным. Очередь ползла вперед — дойдя до выхода из тоннеля, очередной беглец заставлял себя сосчитать до тридцати, прежде чем покинуть относительную безопасность подземелья. Эти полуминутные паузы делались, чтобы узники не натыкались друг на друга в темноте. Но такая заминка казалась вечностью.

Почувствовав свежий воздух, хлынувший в тоннель, Берл понял, что от свободы его отделяет только один человек. Затем номер двадцать два, затыкавший, словно пробка, тоннель, исчез, и пришел черед Берла считать до тридцати. Но тут на удалении в четверть мили в небо взметнулся луч света. Одного из беглецов обнаружили. Теперь Берлу оставалось только одно. Бежать!

Уокер находился примерно в середине прохода, когда всем тем, кто еще был внутри, пришлось развернуться и ползти обратно в котлован. Образовалась толчея; пленники ругались друг на друга, кто-то сбил подпорку, и сверху посыпалась земля.

Однако были и голоса рассудка, и среди них голос Уокера, призывавшего других не торопиться и следить за тем, чтобы не обрушить весь тоннель.

Прочие подпорки держались, и вскоре пленники по одному стали выползать из хода и выбираться дальше через уборную наружу. Где их уже встречало два десятка химер.

Один из гибридов грубо пихнул Уокера, другой зарычал, отправляя к остальным. Всех пленников согнали в пятно яркого света, образованное прожекторами трех патрульных зондов. Угрожающе жужжа, они кружили над толпой.

— Как думаете, нас расстреляют? — спросила одна женщина, клацая зубами от страха и холода.

— Не-е, — протянул стоявший рядом мужчина. — Нам здорово повезло. У моего папаши цыплята тоже бегали из птичника. Старик их не убивал. По крайней мере, не сразу. Только когда матушке хотелось отведать жареного цыпленка.

Уокер не был уверен в том же самом, однако вскоре выяснилось, что аналогия с цыплятами верна. Вонючки не тронули пленников, но разметали все уборные, ища другие подземные ходы. На самом деле в противоположном конце котлована были еще два недоделанных тоннеля, но химеры их не нашли, не в силах обобщить свежий опыт и шагнуть дальше очевидного. Подземные ходы связаны с уборными, уборные связаны с подземными ходами — на большее их логика была не способна.