Graham McNeill - Отвергнутые Мертвецы

Главный Библиарий Тысячи Сынов ни разу не запнулся по ходу чтения, он выговаривал каждый сложный звук с таким совершенством, что им остался бы доволен и самый требовательный из капитанов Детей Императора. Ариман смотрел на Магнуса с сыновним обожанием, но хотя он и верил в гениальность и мудрость своего примарха, он не мог скрыть, что ему было не по себе от того, чего они пытаются достичь.

Магнус не двигался уже четыре дня, его тонкое тело [50] Тонкие тела – согласно представлениям некоторых религиозных, мистических и оккультных учений, одна из психо-духовных составляющих всех живых существ. В соответствии с этими представлениями, у человека имеется не только физическое, но и ряд "энергетических" нематериальных тел. пересекало затерянные и неизведанные просторы Имматериума, направляясь на судьбоносную встречу.

Магнус всем сердцем стремился донести предупреждение Империуму своего отца, но своими действиями он насаждал семена его погибели.

Григора развернул к ним книгу на своих коленях, и Кай увидел цветную гравюру на две страницы, которая изображала сцену битвы. Однако происходящее на картине не было заурядной вооружённой стычкой – здесь схватились воюющие друг с другом солдаты Древней Земли. Они вели бой под бушующим, злобным небом, которое раскалывали молнии, а через тучи на нём протискивались гротескные лица. Зловещее солнце заливало картину адским светом, и лица сражающихся искажала не ненависть, но ужас и страх.

– "Саргон Аккадский [51] Саргон Аккадский (также Саргон Древний) – царь Аккада и Шумера, правил приблизительно в 2316–2261 годах до н. э. Основатель династии Аккаде. у Врат Урука [52] Уру́к (шумер. Унуг, библейск. Эрех, греч. Орхоя, соврем. Варка) – древний город-государство шумеров в Южном Двуречье (Южный Ирак). В 28–27 вв. до н. э. под гегемонией Урука были объединены города-государства Южного Двуречья. В 24 в. до н. э. Урук был столицей Шумера, после завоевания Саргоном Древним вошёл в состав его державы. ", – произнёс Кай, читая подпись под иллюстрацией. – Не могу сказать, что слышал об этой битве.

– Неудивительно, – откликнулся Григора, – хотя, как я предполагаю, вы слышали о пси-войнах?

Кай кивнул, а вслед за ним и Афина.

– Ну конечно же вы слышали, иначе вы были бы совсем уж невежественными псайкерами. Честно говоря, об этих глобальных войнах известно мало чего достоверного. Сохранились лишь фрагменты, собранные по летописям, которые уцелели в ходе последующих зачисток. Мы полагаем, что, как и все войны, они начались из-за амбиций и жадности, но вскоре стало ясно, что воинственных царей, рвавших друг другу глотки, направляет воля скрывающихся в тени особ, которые одержимы жаждой власти.

– Когносцинтов? – спросил Кай.

Григора кивнул:

– Псайкеры – редкая мутация. Наверное, лишь один ребёнок на миллион рождается с некими скрытыми способностями. Где-то десятая часть этих детей будет обладать силой, которая стоит того, чтобы ей овладевать. Генокод когносцинтов встречается ещё в сто раз реже. И сейчас я хочу, чтобы вы поняли смысл этой фразы, поскольку это вовсе не преувеличение для красного словца. Когносцинты рождаются значительно реже, чем обычные псайкеры любой разновидности, и то, что на Древней Земле единовременно появилось такое их множество, было настолько уникальным событием, что требует выделения в собственную эпоху с соответствующим названием. Тем не менее, в исторических документах не упоминается ничего подобного, ибо про некоторые эры лучше всего забыть.

Каю доводилось слышать отцензуренную версию летописи ранних лет пси-войн, но его знания были, мягко говоря, отрывочными. При обучении в Городе Прозрения этот период истории преподавали поверхностно: никому, и в первую очередь – самим псайкерам, не хотелось вспоминать времена, когда люди с псионическими способностями едва не уничтожили планету.

– Со временем выплыло на свет, что огромные государства были просто пешками в руках могущественных особ, которые стравливали между собой народы ради собственного варварского увеселения. Такое было бы не под силу ни одному обычному телепату, на это были способны лишь те, кто обладал уникальным дарованием когносцинтов.

– Зачем бы кому-то этим заниматься?

Григора пожал плечами, но ответил:

– Зулэйн, ты же знаешь о соблазнах, которые несут с собой псионические способности. Несмотря на опасности, каждый астропат приобретает вкус к использованию дарованных ему сил. С того самого мига, как твой разум соприкасается с Имматериумом, он ничего больше так не жаждет, как снова причаститься к этому источнику безграничных возможностей. Ты помнишь тот первый раз, когда ты задействовал свои способности?

– Да, – сказал Кай. – Это опьяняло.

– Сударыня Дийос?

– Мой ум мог охватить небеса, и я чувствовала себя так, словно была частью самой ткани Вселенной, – ответила Афина.

– Именно. Но сколько бы раз ты ни выходил на связь после того первого случая, это уже совсем не то, – продолжил Григора. – Каждый сеанс сопряжён с риском, но ты по доброй воле устремляешься своим разумом в царство страшной опасности, просто чтобы почувствовать снова ту самую сладость его энергии.

– Но никогда не можешь, – сказал Кай.

– Да, – подтвердил Григора. – А если ты оставляешь свои попытки...

– У тебя начинается пси-хворь, – закончила Афина. – Твой разум жаждет того, что когда-то имел. Так было со мной, когда меня привезли назад с "Фениксоподобного", и я не могла пользоваться своими способностями несколько недель. Я бы никогда не хотела пройти через это ещё раз.

– Когносцинты не утрачивали то первое чувство, – сообщил Григора. – Всякий раз, когда они соприкасались с варпом, для них всё было как впервые. Они распробовали вкус могущества, и при этом, как утверждалось, они были практически неуязвимы для опасностей варпа. Их не могло коснуться ни одно из созданий Имматериума, и не зная пределов своим силам и амбициям, когносцинты стали одержимы идеей господства над простыми людьми. Они считали, что лишь они одни могут управлять судьбами человеческой расы. И им было по силам этого добиться.

– До меня доходили слухи об их возможностях, но всё это казалось чересчур преувеличенным, – примерно как то, что думает по поводу сил, которыми мы якобы владеем, простой народ.

– Что бы ты ни слышал, это скорее всего правда, – ответил Григора. – Когносциту мало что было не по плечу. В конце концов, если ты можешь контролировать умы людей, ты в состоянии сделать всё, что угодно.

– Они могли залезть тебе в голову и... что-то изменить? – спросил Кай.

– Они могли залезть тебе в голову и сделать всё, что угодно , – повторил Григора. – К примеру, мне не удастся вынудить тебя задушить сударыню Дийос – с тем же успехом я могу пытаться заставить тебя перерезать острым клинком твоё собственное горло. Как я подозреваю, у меня также не получится убедить тебя, что в неблагозвучности "Антисимфонии" дадаистов [53] Дадаи́зм (франц. dadaisme, от dada – "конёк", деревянная лошадка; в переносном смысле – бессвязный детский лепет) – модернистское течение в литературе, изобразительном искусстве, театре и кино, существовавшее между 1916 и 1922 годами. Главной идеей дадаизма было последовательное разрушение какой бы то ни было эстетики. "Антисимфония" была представлена в Берлине в 1919 году музыкантом и художником Ефимом Голышевым, при её исполнении использовались такие необычные инструменты, как кухонная посуда. имеется своя красота, – и неважно, насколько сильно я буду стараться. У большинства людей врождённое чувство самосохранения и понимание, что правильно, а что нет, коренятся слишком глубоко, чтобы их можно было преодолеть, однако когносцинт мог превратить тебя в свою марионетку с той же лёгкостью, с какой он дышал. Он мог принудить тебя к совершению невообразимо чудовищных вещей, и ты бы только смеялся по ходу дела. Он мог стереть твои воспоминания, внедрить на их место новые и заставить тебя увидеть то, что ему заблагорассудится, почувствовать то, что ему захочется. Он мог добраться до всех составляющих твоего разума, которые делают тебя тем, что ты есть.