Алексей Штейн - Еще один человек

Уже вечером, перетащив последнее в подвал, где я наскоро сколотил стеллажи из досок и дверец от канцелярских шкафов, принял «душ» и, стуча зубами от холода, принялся готовить ужин. В добыче я прихватил несколько пластиковых ведерок с готовым шашлыком – и решил, что это в самый раз. Его надо рубать в первую очередь, хотя, конечно, на холоде да в маринаде еще продержится. Сожру. Под вечер пошел уже совсем хороший снежок, тяжелый и мокрый. Пока я сготовил шашлык, совсем продрог. Ведь шашлык-то правильно готовить как? Многие его жарят, а это не шашлык. Это жареное мясо. А надо его печь – на углях, без огня. И готовиться он должен минут сорок – сорок пять. Потому как иначе мясо не прогреется. А если сделать маленькие куски – оно иссушится. А надо – чтобы сок внутри остался, но и мясо пропеклось. Это если кусок свинины примерно чуть поменьше кулака, не иначе. И – жирный в меру. А то от постного мяса шашлык тоже сухой. А я хочу нормального, я сегодня заслужил. И хоть спина мокрая от дождя и снега, а морде и рукам от огня приятно. Тепло. И вообще очень тут уютно… Не спать! Йапона мать, еще не хватало рожей в угли завалиться! Эк меня сморило-то.

Наплевав на тонкости приготовления, решил, что шашлык готов. Теплое – сырым не бывает. Сожру, и так слюни текут, а глаза закрываются. Даже лень было идти наверх, в дом. Так и, сидя под снегом, схомячил мясо, заедая кетчупом и запивая лимонадом. Потом, уже полубессознательно, запер-проверил все, загнал в дом животин и вырубился, дрожа под холодным одеялом.

Проснулся скоро. От холода. Одеяло совершенно не грело, да и не одеяло то было. Долго решался, дрожа и сворачиваясь в калачик, а потом все же встал и потащился топить печь. Приволок из мастерской заготовленные, должно быть, для булерьяна какие-то чурки и обрезки, зачерпнул отработки. На улице было морозно, луна подсвечивала все… было тихо и очень спокойно. Ага, как на кладбище. Большом таком кладбище… Как будто, чтобы не впал в полное уныние, – в стороне где-то грохнул выстрел. И словно в поддержку – от виадука, где стояли военные, донеслась пара коротких очередей. Знать бы еще, кто в кого стреляет… Плюнул и пошел топить печь.

Иллюзий особо не питал: печь прогреется не скоро… но выхода нет, замерзать не хочется. Раскочегарил, заложил полную топку и поплелся наверх. Выгнал животных и закрыл двери в «холодную» половину – так быстрее согреется. Потом нарыл в вещах спальник и, завернувшись, устроился сидя на диване. Сразу стало теплее. Не то чтобы тепло, нет. Я не согрелся, просто я больше не мерз. Заснуть или даже задремать не получилось. Печка нагревалась медленно, но постепенно от заштукатуренного щитка пошел запах нагретой известки, стенка стала чуть теплой… Я сидел и думал… много думал. Как мне удалось уцелеть? Почему я еще жив? Ведь большинство уже умерло. Точнее – уже умерли и ожили. Погибли. А я выжил. Почему? Чего во мне такого? Конечно, очень хотелось почувствовать себя супергероем. Но… но – не хотелось. Потому что ни фига не супер. И не герой. Я, как ни крути, самый обычный. Хотя да – ДО я вполне считал себя Йаркой Личностью. Вот выдался случай проявить Йаркость. Надо сказать, каждый раз, когда я пытался ее проявить, – кончалось плохо. Так что яркость моя тут ни при чем, скорее, наоборот… да и была ли яркость? Смотря назад, как-то все яснее и обиднее понимаю – а ничего же не было. Самый обычный я… даже чуть хуже многих. Например, тех, кто в армии служил и с оружием обращаться умеет. Или спортом регулярно занимается. Или… или много еще чего. Я ведь, если прикинуть, ничего такого, особо полезного-то, и не умею. Ничего выдающегося. Что могло бы быть причиной того, что я уцелел. Я такой же, как все.

Тогда – что же меня спасло? Ведь тысячи и сотни тысяч таких же, как и я, самых обычных, уже бродят живыми трупами по улицам. А я – греюсь у печки (вновь хрустнула ледышка в грудине – не только такие, как ты, но и многие получше тебя бродят голодной нежитью…). Почему же?

Наверное, прежде всего – повезло. Да, вот так. Если бы не повезло – сожрали бы. И много кому – просто не повезло. Они тоже могли бы, они тоже были не хуже… но – не повезло. А мне повезло. Я тут ни при чем… но если бы не повезло – меня бы уже не было.

А во-вторых… во-вторых, все же… Все же есть чем гордиться. Есть. А я – упрямый.

Я, сука, упорно не сдаюсь. Правда, последние годы я все больше пытался халявить и расслабляться… но когда прижимает – я все же умею стиснуть зубы и держаться. И если я упрусь – хрен, мало меня что сдвинет. Хоть убивай.

Вот и теперь – я этим тварям не дам себя убить… хоть убей. Гы-ы-ы… И еще – я последние дни не жалею себя. Ну ни капельки – выкладываясь процентов на девяносто, не меньше. А вот те, кто сдался, кто отработал на меньше процентов, – им или очень, очень повезло, гораздо больше, чем мне… или их уже нет. Но первого «или» у меня нет, а второе – фиг.

Ну и еще я все же не дурак. Умом и сообразительностью не блещу, но… извечная тяга к халяве, что ли, сделала свое дело – я стараюсь вывернуться, и не только непривычно напрягая тело и дух, но и привычно напрягая… «соображалку».

В общем, не хуже многих, а значит… Значит, шансы есть! Я «из прынцыпа» выживу, вам всем назло, гады дохлые. Задолбаетесь меня убивать. Я выживу, обустроюсь, и потом…

Мысль повисла в воздухе. Решимость закончилась, как горючее в самолете. Что «потом»? Ладно, представим, выжил я (что значит представим: выживу, – хорохорилось что-то внутри) – а что «потом»? Для чего все это – и как жить дальше?

Печка вовсю прогрелась, от стенки шло приятное тепло… Дальше? Ну дальше… всплыла фраза из какой-то книжки: «А об этом я подумаю завтра…»

Вот именно… завтра…

Трубу я, естессно, не закрыл, и прогоретая печка к утру выстыла. Но тем не менее, если сравнить с вечером, в комнате было тепло и по-особому сухо. Чувствовалось, «шо топыли». Так, сегодня по-любому – привезти поддоны, и много. А все со вчерашнего болит… Но странное дело: болело как-то уже… привычно, что ли? А может, понимаю, что нет никакой возможности обращать на боль внимания, жалеть себя… нельзя, никак нельзя. Если пожалею себя – то расслаблюсь. Расслаблюсь – и не сделаю того, что надо сделать. Не сделаю – и сдохну. Причем вполне вероятно – нехорошо так сдохну. А мне того не надо.

Быстро готовлю завтрак – чай, печенье, а главное блюдо – запаренный кипятком геркулес, номер три. Самый мелкий. Я его даже не варю, а просто заливаю кипятком и настаиваю три минуты, попутно кроша туда венгерский шпик в перце. Получается горячее, сытное и острое блюдо. То, что мне сейчас и надо.

Животины получили свою долю – их вискасы-хренискасы-дурискасы занимают целый угол. Рыбки тоже накормлены, они уже признают меня, весело здороваясь, виляя хвостиками.