Дмитрий Казаков - Кровь ангелов

Энхо неожиданно сообразил, что трезв, но с трудом осознает происходящее.

Он словно был кустом, прорастающим через плотную почву, бьющимся в плотину бурным потоком, астероидом, что борется с гравитационными потоками, рыбой, идущей против течения.

Хельдия обвивалась вокруг него, шептала что-то на ухо…

Эру Венц, не в силах больше сдерживаться, заорал, выгнулся дугой, и она успела вывернуться, принять его в себя, а в следующий момент опять дразнила и возбуждала. Тело откликалось на ее прикосновения странно – кровь приливала туда, куда она просто не могла прилить, дрожь пробегала по внутренностям и вроде бы даже по костям!

Словно организм Энхо и сам решил стать нечеловеческим.

А в следующий момент он потерял остатки разума, утонул в запахах кофе и горячего песка…

Лежавший внизу амфитеатр напоминал гигантский, обкусанный с одной стороны овал.

С транспортной платформы, на которой находился Вальгорн, он мог различить, что отдельные сектора разрушены – трещины протянулись через ряды сидений, колонны для навеса обрушились, и их обломки валялись там и сям. Но это было неважно, ведь он сам отдал приказ не ремонтировать постройку, возведенную задолго до вторжения Грихайн, в годы расцвета Империума.

Новый расцвет впереди, в этом хозяин Мерцающего трона, занимавший его несколько стандартных месяцев, не сомневался.

– Пора начинать, мой государь, – напомнил стоявший рядом с креслом Вальгорна Карелус.

Горбун оказался чуть ли не единственным слугой Нервейга, пережившим смену Божественной Плоти. Сегодня он назначен распорядителем Игр и вроде бы должен нервничать, бояться, что все пойдет не так, заискивать перед новым повелителем, но нет, урод совершенно спокоен.

Хотя лучше о нем не думать.

Скамьи амфитеатра забиты народом – сюда явились все патриции Монтиса и вообще все свободные граждане и полные люди, хоть что-то собой представляющие. Неимоверное количество зрителей с множества планет получили возможность наблюдать за происходящим через камеры, разбросанные тут и там, на арене, на трибунах и в воздухе.

Как же – первые Игры за последние сто лет!

Избранным достались места получше – рядом с платформой Вальгорна парили еще несколько, поменьше и не так богато украшенных. Повернув голову в одну сторону, он смог бы разглядеть физиономии виднейших сенаторов и меж них сивиллу Валерию, а повернув в другую, увидеть лица жрецов и недовольного, надувшегося, как сыч после обеда, верховного понтифика.

Ох, как возражал против Игр Луций Каелум, даже осмелился перечить владыке Империума!

«Древний ненужный обряд… пустая трата времени… развращение нравов… – гудел он, согнувшись в поклоне, но даже спина его выражала недовольство. – Не зря ваши предки, мой государь, отказались от их проведения, способствуя улучшению нравственности меж подданных».

«Иди, – сказал тогда Вальгорн, не вдаваясь в объяснения. – Все будет как я хочу».

Что толку растолковывать верховному жрецу Божественной Плоти, что толпа кровожадна и глупа, что внутри у нее таятся жестокие, безумные чувства, и их лучше выпустить на волю, дать им проявиться, когда это нужно, чем позволить выплеснуться самостоятельно? Что лучше Игры, залитый кровью песок арены, чем недовольство и бунт, и легионы, чье оружие направлено против сограждан.

А кроме того, никто не отменял придуманный еще до Фуги принцип управления государством – «хлеба и зрелищ!».

– Хм, начнем и в самом деле, – сказал Вальгорн, поднимая руку.

Расположившийся по другую сторону от кресла Овиго вложил в ладонь Божественной Плоти шар из мутного стекла. Хозяин Империума помедлил мгновение и бросил его вниз, через несколько секунд раздался мягкий звон, а в центре арены встало облако сине-красного дыма.

Заревели трубы, ударили барабаны, завопили зрители.

Решетки с разных концов арены поднялись, и на песок вступили два отряда бойцов из разных эпох: с одной стороны супремусы, жуткие нелюди в характерных шлемах с наносниками, с другой – бойцы отрядов Черного легиона, сказания о которых сохранились со времен Антея Основателя.

И те и другие – гомункулы, выученные сражаться и убивать.

Никаких силовых полей, только клинки, не очень-то острые, если честно, и доспехи, не самые хорошие, откровенно говоря – в амфитеатре должно состояться Зрелище, и не простое, а яркое и живое, какое запомнят на годы, и для него необходима обильная смазка!

Красная и соленая, та самая, что течет в телах живых.

За первой сшибкой Вальгорн не следил, для нее отобраны воины не из лучших, результат предрешен. Он наблюдал за зрителями, используя ипсе-усилитель, крохотный, похожий на старинный лорнет, реагирующий на движения глазного яблока и сокращения зрачка.

Искаженные рты, капающая слюна, побагровевшие физиономии… и это только начало!

Через несколько часов они дойдут до экстаза, до изнеможения и убредут отсюда, еле переставляя ноги.

Служители арены утащили трупы, насыпали свежего песка, и началась вторая сшибка, где людям противостоит отряд негуманоидов, купленных на варварских планетах – это поинтереснее, можно посмотреть, как бойцы рубят друг друга, рвут зубами и когтями…

Третья сшибка, и кое-кто из зрителей уже охрип, сорвал голос.

Запах пота, крови, взрезанных кишок, страха и боли поднимался над ареной, и Вальгорн вдыхал его с наслаждением – этот аромат, достойный Божественной Плоти, истинное жертвоприношение, а не то скучное убийство, что устраивают во дворце раз в неделю.

Пятая сшибка, бьются специально отобранные великаны с дубинами – разбитые головы, сломанные кости, расплесканный мозг, люди, превратившиеся в зверей.

Так, седьмая сшибка, травля хищников…

Сейчас время для главного аттракциона всех Игр, для того, что почти для всех станет сюрпризом и для кое-кого – не просто неприятным, а еще и последним в жизни.

– Какая красавица, – мурлыкнул Вальгорн, когда на песок вступила сильванская пантера.

Изящное тело цвета серебра, шесть лап, безглазая голова с огромной пастью.

Хозяин Империума повел рукой, транс-платформа пошла вниз, и зрители на трибунах замолкли. Еще один жест, и четверо варваров-охранников сорвались с места, оказались возле Овиго.

– Эй, вы!.. – воскликнул префект претория, но неожиданность и умение нападавших сделали свое дело.

Сопротивляться он не смог и вылетел за ограду платформы.

– Удачи, – сказал Вальгорн, а платформа пошла вверх.

Командир преторианцев поднялся, отряхивая песок с золотистой лорика сквамата. Обращенный на Божественную Плоть взгляд его полыхнул злобой, но на губах появилась улыбка.

В огромной руке возник меч из вибростали, загоревшийся голубым огнем.