Дмитрий Дашко - Зона захвата

Однако остаток дня прошел без происшествий. Спецназовцы успели собрать немудреный боекомплект убитых, разобрали их автоматы и раскидали детали по сторонам. Потом осмотрели тела в поисках чего-нибудь ценного. В нагрудном кармашке одного нашли целую горсть золотых коронок.

– Это Ильяс, – сообщил Липатов, узнав убитого. – Ковырял ножом коронки у заложников, тварь.

– Все, отковырял свое, – ответил капитан, пряча золото в кармашек разгрузки. – Потом поделим, мужики.

Больше ничего ценного на телах бородачей не нашли. Лишь Барбуду разжился новыми берцами, оказавшимися и впрямь сорок третьего размера – как раз по ноге.

Когда совсем стемнело, пленных мужчин развязали.

Комитетчик обратился сразу ко всем:

– Идите по домам, товарищи. В следующий раз будьте осторожнее: помощь вряд ли придет.

Мужчины угрюмо молчали. Некоторые женщины всхлипывали, пытались благодарить. Но комитетчик, чтобы не расчувствоваться ненароком, сквозь зубы жестко потребовал:

– Шагом марш отсюда! Все!

Заложники быстро разошлись.

Дождавшись, когда никого не осталось, он произнес:

– Уходим. Будем ждать у фермы. Я уверен, Мага даст ответку Асмолову.

Забрав Михельсона, группа бесследно растворилась в темноте. На опустевшей дороге остались окоченевшие тела бородачей, застывшие в неестественных, неудобных позах.

Мертвые сраму не имут…

От города группа двигалась в хорошем темпе. Легкая поступь и размеренное дыхание спецназовцев нарушались спотыканием и натужными хрипами Михельсона, которого под руки тащили двое парней. Яйцеголовый окончательно выдохся, поэтому парни почти плелись в хвосте колонны, сильно отставая от основной группы. Липатов держался как мог. Пот застилал глаза, но вытереть его не получалось: оставшийся цинк с пулеметной лентой он держал двумя руками, для удобства поставив коробку на автомат, болтавшийся на ремне на уровне живота. За спиной в РД подпрыгивала немудреная амуниция. Воздуха едва хватало, легкие покалывало, в глазах все плыло, но Андрей упорно смотрел на силуэт бегущего впереди. Сознание заполняла лишь одна усталая мысль: «Я смогу… Смогу… – Тяжело пульсирующая, она уже давно вытеснила все прочие: – Как стрелять из пулемета – так другие, а как тащить цинк – так мне… Слава Богу, что один остался… А то как бы я с двумя? И мины нет – тоже хорошо…»

До машин, одиноко стоявших на ночной дороге, добежали без передыху. Здесь уже находились четверо спецназовцев. Они по приказу капитана убежали вперед, будто и не устали вовсе, произвели проверку и заняли оборону, поджидая товарищей.

Когда комитетчик скомандовал: «Стой!» – Липатов хотел рухнуть на землю. Однако никто из спецназовцев так не поступил, все остались на ногах, лишь опустили на землю боезапас. Кто-то согнулся, упершись руками в колени, восстанавливая дыхание; кто-то топтался на месте, тяжело дыша, плавно поднимая и опуская руки – с аналогичной целью.

Когда пелена спала с глаз и дыхание немного пришло в норму, Андрей смог определить, что одного УАЗа нет. Вокруг оставшихся автомобилей застыли тела кавказцев, убитых прошлой ночью.

«Наверное, абрек, которого отпустили, забрал одну машину», – подумал Липатов.

Догадку подтвердил комитетчик. Он заговорил со старшиной:

– Надо торопиться. Тот черножопый уже наверняка добрался до фермы и все рассказал. Хрен его знает, этого Магу, – вдруг сразу сорвется на разборки? А нам необходимо определить, сколько рыл уедет с объекта, и организовать засаду на случай их неожиданного возвращения.

– Леня, подойди, – позвал комитетчик Абраменко, разворачивая перед ним карту. – Ты пойдешь со мной на ферму, а трое твоих хлопцев с моим старшиной и еще двумя бойцами организуют засаду на дороге вот здесь. – Капитан ткнул пальцем в кружок света на карте, исходящий от фонаря старшины, и вновь обратился к Абраменко: – Очень рассчитываю, что эти черти с концами уедут и не вернутся, пока мы будем работать на их базе. Но если вдруг что-то пойдет не так и абреки повернут обратно, твоя задача, старшина, задержать их, но без фанатизма. Вам в любом случае с ними не справиться. Свяжите их боем, а потом уходите. Пока они очухаются, мы уже все провернем.

Старшина кивнул:

– Ясно, товарищ капитан. Увлекаться не будем, но пощиплем обязательно.

Комитетчик уточнил:

– Ты мне, главное, людей сбереги. Бери все оставшиеся мины, а пулемет… пулемет я тебе не дам.

Андрей невольно усмехнулся, вспомнив знаменитую фразу Верещагина из «Белого солнца пустыни».

Капитан продолжил:

– Он мне на их базе точно понадобится. Берите второй УАЗ, «станкача» в кузове вам за глаза хватит. Все ясно?

– Так точно. – Старшина выключил фонарик, махнул рукой двум ближайшим бойцам.

К ним присоединились трое парней Абраменко. Они загрузились в кузов, а старшина сел за руль. Машина была без фар, как и остальные. Дорога, благодаря луне и звездам, просматривалась вполне сносно. Зарокотав двигателем, УАЗ скрылся в темноте. Какое-то время он ехал по дороге, потом свернул на едва заметную, плохо наезженную развилку и покатил по ней, урча мотором в ночной тишине.

Абраменко с заметной тоской проводил его взглядом. Когда машина скрылась из виду, он повернулся к капитану:

– Спасибо!

– За что? – немного отстраненным голосом спросил тот. Чувствовалось, что его мозг занят другими, более важными делами.

– За доверие. Оно по нашим временам дорогого стоит.

– Я с тобой пуд соли съел, Леня. Не тот ты человек, чтобы скурвиться. Не тот.

Абраменко невесело усмехнулся.

Комитетчик скомандовал:

– Подъем. Берем этот драндулет. – Он указал на ближний ГАЗ-53. – Проедем сколько можно, а дальше уже пешочком.

Спецназовцы оперативно загрузились в кузов, туда же затолкали малость оклемавшегося Михельсона. Комитетчик и Абраменко сели в кабину.

Расположившись с максимально возможным комфортом, Андрей от нечего делать пытался понять, на этой машине его везли на невольничью ферму или нет. Вроде как на этой, решил он и подумал, что события иногда странным образом повторяются. Его захватили в городе, привезли на ферму, теперь он опять побывал в городе и снова едет на том же грузовике в сторону укрепрайона. Но сколько всего уложилось между этими событиями!

Он стал другим. Андрей это чувствовал почти физически. Война, которую он старался вычеркнуть из памяти, вновь ворвалась в его жизнь.

Газик оказался не таким бодрым, как УАЗ. Вначале взревел двигателем, слышным в ночи на десять километров вокруг, потом кашлянул и заглох. Вторая попытка была удачней: страшно заскрежетала коробка передач, машина дернулась, двигатель опять натужно взревел. Драндулет тронулся и, переваливаясь на ухабах, покатил.