Al1618 - Чужой среди своих. Чужой среди своих

Побочным следствием такого увлечения было то, что солдаты «первого класса» испытывали некоторую сонливость, а молодые, вынужденные утром дежурить «за себя и за дедушку», тоже бдительностью не блистали. Чего опасаться? — духи из города ушли, трясутся теперь по щелям в горах, а подобраться к посту со стороны гор через почти километровую полосу отчуждения на глазах бдительной системы обнаружения — не смешите наши тапки. Вон, сколько местной живности в первый день настреляли, но теперь и дикое зверье поумнело. О том, что система запросто «пропустит» цель размером с дом, если не распознает в ней хотя бы танк — не знал даже ее оператор.

В итоге — сарай подкрался незаметно. И обнаружили его, когда до блокпоста ему оставалось ехать метров двести пятьдесят. Причем самым неприятным для проштрафившихся солдатиков образом — капитан, с весьма ему подходящей фамилией Ипатьев, вышел на поздний утренний променад в «форме?1» (трусы, тапочки, полотенце), и полоская зубы освежителем — «ибо негоже» — похмелье там, или не похмелье, а офицер должен являть подчиненным пример бодрости и здоровья — да так и застыл, увидев новую деталь пейзажа.

В ступоре он, впрочем, пробыл недолго — подавился освежителем, попытался ухватиться за отсутствующую на резинке трусов кобуру и хриплым страшным голосом сообщил вынырнувшему при появлении начальства из прослушивания очередной музыкальной композиции радисту: «Все в укрытие, и передай, что если какая сука без команды выстрелит я из нее…» — и первым выполнил собственную команду, скрывшись в блиндаже. Оставление меры наказания, за нарушение распоряжения «огня не открывать», на воображение солдат имело под собой самое веское основание — в кузов такой дуры вполне поместилось бы несколько тонн взрывчатки, в случае детонации которой блок бы просто сдуло. С самыми серьезными последствиями если не для здоровья, то для карьеры.

К счастью «сарай» на нарушение приказа никак не провоцировал, то есть стаял как вкопанный на месте и только слегка помахивал на легком ветерке укрепленной спереди белой тряпкой — сдаваться приехал, что ли?

Обстановка, несмотря на кажущееся спокойствие, накалялась все больше, пугая именно своей неизменностью. Занявшие по тревоге укрытия солдаты потели и нервничали, напряжение просто висело в воздухе. К счастью капитан, уже одетый по форме и при оружии, появился раньше, чем у самого слабого сдали нервы и началась стрельба. А так, после некоторых малопечатных распоряжений в сторону непонятного объекта, выдвинулось звено из трех молодых.

Пугаясь собственного дыхания и норовя залечь при каждом подозрительном звуке, они минут за десять доползли наконец до транспортного средства и попытались изобразить вольную фантазию на тему «занятие круговой обороны». Хорошо хоть окапываться не начали. Капитан все это время шипел сквозь зубы — двое из троих вовсе не включили связь и нашлемные камеры, а третий умудрился каким-то образом вывернуть объектив вверх и транслировал теперь исключительно «вид на облака».

В итоге понукаемый по рации боец все же рискнул забраться по лесенке вверх и заглянуть в кабину, после чего соколом слетел вниз, и вся тройка предприняла маневр под названием — «спешная ретирада». [28] Эвфемизм в военное практике обычно означающий бегство с поля боя Ввалившись в собственный окоп, герой не смог сообщить ничего внятного, все его сведения ограничились вытаращенными глазами, белым лицом и судорожным дыханием.

Ипатьев к столь явному проявлению слабости, к всеобщему удивлению, отнесся с пониманием и даже напоил бойца «универсальным успокоительным» из собственной фляги, а затем поднес воды запить — он тянул лямку уже второй десяток лет, и что могла привезти машина, приблизительно представлял. Предположения его различались только по степени паршивости. Это и предстояло выяснить.

— Там взрывчатка? Мешки и ящики? — медленно и успокаивающе, но с некоторым нажимом произнес капитан. Боец только энергично замотал головой.

— Мертвые? Части тел?

— Т-т-таааам г-г-гроб-б. — Непонятно прозвучало в ответ.

— Один? Или весь кузов занят? — но боец уже ничего не мог ответить. Несмотря на все принятые меры, он, закатив глаза, сползал в глубокий обморок.

— «Гроб на колесиках», — нервно хихикнул кто-то из собравшихся, но под взглядом капитана осекся и вообще — слился со стенкой траншеи.

Капитан же забыл о шутнике (к счастью для него, хотя злые языки не зря величали Ипатьева «слоном», за хорошую память), и задумался над ситуацией. Ситуация была поганая. Слишком близко стоял этот сарай, чтобы воздержаться от активных действий в ближайшее время. Потому, отдав распоряжение: «Снайперам — держать картинку», — он спокойно выбрался на бруствер и, помахивая щупом с телекамерой, двинулся в сторону машины.

Чего стоило Ипатьеву эта непринужденность и неспешность знал только он сам, современная форма от пота не промокает, а то, что холодный пот в сапогах хлюпает — об этом никто кроме хозяина не знает.

Подойдя так близко, что на громадное колесо можно было положить руку, капитан максимально раздвинул щуп и осмотрел по очереди грузовой трюм и кабину. Ему еле удалось сдержать облегченный вздох — никакой взрывчатки не наблюдалось, во всяком случае, в количестве, опасном для блок поста на таком расстоянии, несколько десятков кило в такой громадине по всякому спрятать можно, но о тоннах речь уже не шла.

А вот «гроб» действительно в наличии был. Точнее не гроб, а цинк, аккуратно запаянный, насколько об этом можно было судить. Так же не спеша капитан направился назад, обдумывая свои последующие действия — дальше рисковать было глупо. Да и необходимости не было.

Затребованные в докладе Штабу саперы явились аж через два с лишним часа. Что было хорошо — больше времени на подготовку, высокое начальство наверняка такой непонятный случай без внимания не оставит, значит есть шанс как попасться на глаза с проявленным рвением, так и получить очередной разнос за полную фигню. Тем более, что один залет уже есть, и надо было попытаться сгладить ситуацию с минимумом потерь.

В процессе подготовки к визиту начальства вроде удалось удержаться в рамках меры разумного, не опускаясь до показухи — у нас тут все же война, а не учения. Правда произошло это скорее в виду недостатка свободных сил — большая часть расслабившихся старичков в соответствии с распоряжением копала «огневую точку… для стрельбы стоя… на танке!» чуть в стороне от блокпоста, а молодежь в поте лица их «охраняла». Впрочем, фортификационные работы были скорее проявлением предусмотрительности, чем садизма — Ипатьев с саперами общался и раньше, и то, что они обязательно затребуют «укрытие специального типа», был совершенно уверен. Так что лучше все подготовить заранее, чем потом лично махать лопатой под нетерпеливыми взглядами «звездных мальчиков».